Дмитрий Дмитрий - Клинок выковывается

Я засмеялся.

— И кто предложил этот план? — сквозь смех простонал я, смеяться оказалось очень больно, сразу вернулась боль.

— Все участвовали в обсуждении, — ухмыльнулся Рон, — общий план был составлен сообща.

— Да, круто вы завернули, — я постарался успокоиться, — незнакомцам кочевники бы не продали коней, а тут целая делегация, да ещё и с бумагами от короля.

— Единственно мы потратили тысячу золота на ставки, — с сожалением заметил, Костел, — вы не смогли уговорить тех бойцов?

— А откуда вы узнали, что я с ними мог разговаривать? — удивился я.

— Рон увидел, когда мы ещё разговаривали с кочевниками, — подмигнул мне Дарин, — мы и подумали ты сможешь их уговорить поддаться. Так что проигранная тысяча на твоей совести.

— Да ладно, тысяча золотых это конечно много, но имея теперь лошадей, можно подумать о покупке скотины для людей, — отмахнулся я, деньги уж точно не стоили моей смерти, и винить людей и гномов, спасших мне жизнь было бы свинством.

— Ладно, а сколько я провалялся-то? — поинтересовался я.

— Две недели, — серьёзно ответил Дорн, — мы уже думали…

— Так почему здесь столько народу? — голос прозвучал с такой силой, что все вздрогнули. Я покосился на говорившую, поскольку голос был несомненно женским.

На пороге комнаты уперев руки в бок стояла колоритная бабуся, маленький рос и необычайная худоба никак не сочеталась у меня с прозвучавшим голосом. Наверно подслушав мои мысли, бабуся гаркнула командным голосом.

— А ну быстро все отседова! — она сделал шаг внутрь, и по тому как вздрогнули мои друзья и бочком стали протискиваться мимо грозной бабуси, я понял, что это и есть мой лечащий врач.

— Ходют и ходют тут, потом пол грязный, — ворчала старушка подходя ко мне и быстро проверила рукой сначала лоб, затем глаза и потом заставила открыть рот. Я безропотно всё выполнил, косясь при этом на пол, от пришедшего народа и правда остался грязный пол. «Какой вообще месяц-то на дворе? — пришла в голову мысль, — наверно конец навета, не меньше».

— Ну слава Единому, я думала помрёт хлопчик, — вздохнула она присаживаясь рядом, и отбросив одеяло стала осматривать перевязки.

— Нюська, бегом сюда! — снова так гаркнула она, что у меня заложило уши. В комнату вбежала знакомая уже мне рыжая девчушка.

— Воды и свежую материю на перевязку, — не глядя сказала бабуся и девочка мигом убежала.

— Молодежь пошла, хуже некуда, — начала она разматывать мою перевязку, смачивая водой те места которые прилипли от крови, — всё бегают, дерутся, нет бы дома сидеть, поле пахать, за домом ухаживать да детей растить.

— Ай! — вскрикнул я когда она сдёрнула последний виток, прилипший к ране.

— Не вопи, чай не девка красная, — она осуждающе посмотрела на меня, осматривая раны.

— Так больно же, — проворчал я, не собираясь мириться с самоуправством лекарши.

— Терпи, — не требующим возражения голосом отрезала она, достав из принесённой сумки глиняный горшок и вынула деревянную пробку, по комнате сразу же пополз отвратительный запах, не сравнимый ни с чем.

— Что за дрянь, — меня всего перекосило, когда старушка стала доставать мазь и смазывать мои раны.

— Он ещё и недоволен, — едва не всплеснула она руками запачканными в зловонной жиже, — я тут тружусь вторую неделю, а ему мазь моя не нравиться. Счас, всё брошу и уйду, сам будешь мазаться.

— Доволен, я всем, — я стал дышать в рубаху, чтобы не задохнуться, — только мазь вонючая.

Старушка осуждающе посмотрела на меня, и всю остальную работу делала молча, также молча она собралась и ушла. «Блин, даже имени её не узнал, — понял я когда недовольная моим поведение старушенция скрылась». Поскольку на завтра у меня были назначены приёмы, остаток дня я решил проспать, встав только ночью, чтобы справить нужду.

Шли дни, мне становилось всё лучше, раны затягивались и не были такого ужасного вида как раньше, с каждым днём я вставал и двигался всё больше. Через две недели я совсем окреп и Рон забрал меня на тренировки.

— Посмотрим чему тебя там научили кочевники, — вытащил он меня из дома, хотя я усиленно сопротивлялся. Правда едва переступив порог, он сразу же отпустил меня, чтобы моего позора не видели остальные. Тренировки не получилось, поскольку резко двигаться мне было ещё рано, сполоснувшись я решил сделать обход владений. Захватив с собой Рона я пошёл в сторону карьера и лесопилок.

— Хорошо, что снега тут нет, — вздохнул Рон, поправляя пояс, — мне здесь больше нравиться. Нет ни суеты, не толчеи, всё спокойно и размеренно. К тому же и погода нормальная.

Я поднял лицо к небу, хмурые тучи лениво ползли, а солнца практически не было видно, если бы я не знал что сейчас конец зимы, никогда бы не догадался по погоде. Сечас было максимум десять градусов тепла.

— Скоро весна, — задумчиво ответил я, — можно будет сеять.

— Угу и точно жди в гости кочевников, — поддакнул Рон.

— Саботажи продолжаются? — спросил я подумав о недавних словах старейшин.

— Только участились, — зло сплюнул нубиец, — я в этом стаде «коров» следов не могу найти, затопчут всё что было.

— Завтра же займусь расследованием, — я сьёжился, когда ветер подул сильнее.

Когда мы налюбовались с нубийцем нашими полями, кузнями и всем прочим хозяйством, а ноги у меня стали гудеть и подкашиваться, я повернул к дому, небо уже темнело.

— Смотри, голубь! — внезапно удивлённо произнёс Рон, показав пальцев на точку в небе.

— Ну и что? — не понял я, — и что такого?

Рон дал мне лёгкий подзатыльник и произнёс.

— Голуби не живут здесь, а это значит только одно, — он выразительно посмотрел на меня.

— У нас есть стукач, — вздохнул я.

— Думаю даже не один, — успокоил он меня, — заняться тебе нужно этим, пока не началось чего похуже саботажа.

— Завтра же, — твёрдо произнёс я, — сегодня просто нет сил.

— Ладно я пойду, — Рон проводил меня до двери, — нужно ещё проведать своих подопечных.

Я вошёл в тёмное помещение и сняв с пояса сумочку с кремнем и кресалом, стал поджигать кусочек ткани, который выполнял тут роль трута. «Блин прислугу надо завести, а то как бомж какой-то, — скривился я, поджигая от ткани лучину. Масляные лампы и те не в каждом доме, нужно с этим разбираться». Я снова скривился, вопросов с которыми не нужно было разбираться у меня просто не было.

Пристроив лучину в зажиме я повернулся и от испуга едва не заорал. Горло мне тут же сдавили невидимые руки.

— Тише лягушонок, тише, — раздался голос в углу комнаты, — зашибёшь ещё ненароком.

Горло мне сразу отпустили, и на свет лучины вышли орк и шаман, оба весёлые и довольные.

— Не буду даже спрашивать как вы убежали, а также как незаметно пробрались ко мне в дом, — проворчал я, садясь на кровать и вытягивая натруженные ноги, — так же промолчу, что вы обошлись мне в тысячу золотых, спрашиваю вас только какого…. вы вообще сюда припёрлись?