Дмитрий Роспопов - Клинок выковывается

— Ну, давай посмотрим, чего тут написано, — я подошёл к клетке и, осторожно открыв её, аккуратно сжал ладонью голубя, к лапке которого был привязан маленький кожаный мешочек.

Отвязав его, я засунул птицу обратно к пяти её сотоварищам, достал из мешочка записку и развернул её. На бумажке мелким почерком, безо всякой системы были выписаны буквы шаморского алфавита.

Я взглянул на орка.

— Конспирация, — я показал ему записку, — шифр, блин.

— Будем пытать, — буднично ответил орк. — Ты пока займись ею, а я прихвачу десяток гномов и арестую остальных из этой группы.

— Хорошо, буду ждать тебя здесь, — я подошёл к девушке и на всякий случай связал её.

Орк юркнул в люк и я остался один. Я снова поизучал записку, окончательно убедившись в том, что без ключа её не прочитать.

«Может, ключ у неё? Надо бы обыскать», — подумал я, глядя на девушку, по-прежнему лежавшую без сознания. Карманов на длинном сарафане не было, поэтому пришлось обыскивать корсет и нижнее бельё. Ничего не найдя, я вернулся к окну.

Прелести девушки меня, конечно, возбудили, но не до такой степени, чтобы я забыл о деле. «Если записки шифруют, значит, не простая группа, нанятая недовольным человеком или гномом», — задумался я, глядя на девушку, которая была довольно привлекательной, а уж после того, как я её ещё и обыскал — так очень даже ничего.

Девушка застонала, открыла глаза и попыталась пошевелиться, но связанные за спиной руки и стянутые лодыжки позволили ей только перекатиться на левый бок. Наши взгляды скрестились.

— По какому праву вы меня связали? — её возмущённый голос вывел меня из задумчивости. — Кто вам такое позволил? Вернутся родители и вам не поздоровится!

— Знаешь, мне бы твоя наглость даже понравилась, но вот обстоятельства не позволяют, — я нисколько не обольщался на её счёт. — Поэтому предлагаю тебе прекратить это представление и сказать мне, где ключ от шифра.

— Ничего ни о каких ключах не знаю, меня просто попросили присмотреть за голубями, — ничуть не смутилась девица. — Я сидела, играла с ними, а тут ворвалось чудище и ударило меня.

Девушка захлопала ресницами и пустила слезу.

«Странно, ещё несколько месяцев назад только один вид плачущей девушки меня бы растрогал, — внезапно с абсолютно трезвым рассудком понял я. — Похоже, рабство оставило шрамы не только на теле».

— Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить тебя говорить правду, — я упёрся рукой в стену и высунулся в окно, всё было спокойно. — Можешь мне поверить, я применю все из них, чтобы ты заговорила. — Я посмотрел на девушку и она вздрогнула. — Даже если в конце мне придется разговаривать с бормочущим куском бесформенного мяса.

— Я ничего не знаю, — повторила она, но без прежней уверенности в голосе, — я просто присматривала за голубями.

— Ты решила поиграть во взрослые игры со шпионами, — я говорил спокойно и вкрадчиво, — поэтому я буду относиться к тебе соответственно. Если для тебя преданность нанимателю значит больше, чем собственное красивое тело, то на другое отношение к тебе я и не настроен.

— Да, всю меня потрогал, — зло ответила она, прищурив глаза, похоже, уверенность начала понемногу её покидать. — Я чувствовала, с каким вожделением ты меня трогал.

Я засмеялся, её наивность меня поразила. Если я что и чувствовал, когда её обыскивал, то уж точно не похоть, хотя многое из ощупанного мне понравилось, тут уж против генов не попрёшь.

— Знаешь, по большому счёту мне всё равно, кто твой наниматель, — я прикрыл глаза. — Твоя группа нам уже известна, возьмём участников, ликвидируем, потом так же поступим со следующей. Просто есть у меня, видишь ли, немного здорового любопытства, интересно стало узнать, кому же я так не угодил?

— Вы не осмелитесь меня пытать, за меня встанет вся деревня! — девушка решилась на ещё один выпад.

— Не хочу больше с тобой разговаривать, — я устало поводил шеей, проводить полдня на ногах в кузне мне было ещё тяжело, в отличие от никогда не устающих гномов. — Заткнись и дай мне поспать, хоть полодырничаю, пока Тарака нет рядом.

— Вы… — начала опять девушка.

— Если не умолкнешь, вставлю кляп.

Угроза подействовала, и она замолчала.

Спать я, конечно, не собирался, а вот подремать, сидя рядом с открытым окошком, в которое ярко светило солнце, было приятно.

— Веселитесь? — из люка внезапно вынырнула радостно скалящаяся голова орка.

— Тьфу на тебя, — я вздрогнул, настолько неожиданно он появился. — Ну, как дела?

— Всех тех, кого я успел заметить, мы уже поймали, — ответил он.

— Чур, понесёшь её ты, — начал было я, чтобы не тащить на себе такую тяжесть. К сожалению, орк, засмеявшись, исчез в люке.

Я подтащил девицу к люку. Выглянув в него, я увидел довольную рожу орка и сказал:

— Ладно, потащу сам, помоги хоть вниз спустить.

— Боюсь даже спрашивать, что ты с такое ней сделал, — орк откровенно ржал. — Она выглядит, как кролик, которого через минуту зарежут.

— Возможно, я так ей и объяснил ситуацию, — оскалился я ему в ответ.

— А мы-то считали тебя размазнёй, — хмыкнул орк. — Может, ты таким же образом и остальных разговоришь? Времени меньше потратим.

— Идея хорошая, — ворчливо ответил я и взвалил ношу на плечо. — Пошли уже.

Орк повёл меня к одному из пустующих бараков, в котором раньше жили люди, и который теперь, когда они переехали в собственные дома, мы собирались переделать под свинарник.

Барак окружал десяток гномов. Приветственно кивнув им, мы зашли внутрь. На полу в разных позах и с ранениями различной степени тяжести вповалку лежали люди. Я их пересчитал, оказалось ровно десять. Скинув с себя ношу, я развязал ей ноги и, вытащив кляп, отпихнул её к остальным. Зарыдав, она бросилась к одному из пленников, раненому в бедро.

— Эрик, как ты? — запричитала она, забыв о собственном состоянии. — Тебе больно?

— Заткнись, дура безмозглая, — скрипя от боли зубами, прошипел тот. — Ты же только что сдала им меня, теперь они знают, на кого давить, чтобы ты проболталась. Правильно мне советовали избавиться от тебя, пока не поздно.

Девушка неверяще уставилась на раненого и зарыдала, пытаясь его погладить, но тот резким толчком отшвырнул её от себя.

— Пошла прочь, дура.

Я обратил внимание на то, что все захваченные уже пришли в чувство и, лёжа на полу, посматривают на меня и орка.

«Пора заканчивать этот фарс, — решил я, — церемониться не стоит, чтобы другая группа, узнав о судьбе этой, задумалась. Придётся жестокостью показать, что так будет с каждым, кто пойдёт против меня».

— Дамы и господа, — спокойно начал я, обращаясь ко всем, — предлагаю вам, только здесь и только сейчас, уникальную возможность купить себе жизнь, сдав остальных. В живых останется только один — тот, что заговорит раньше остальных, поэтому поспешите.