Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв

Еременко отдал гарнитуру очкастому радисту, снова закурил, черт знает какую сигарету за сегодня, перед дверью «водника» было набросано множество окурков. В горле стоял ком, даже дышать было противно, настолько легкие пропитались дымом. Но только сигареты еще как-то успокаивали Анатолия. Пока все шло плохо. Вроде и обнаружили, но не поймали, погнались, но не догнали, прочесывают лес, но пока не докладывают. Противник все равно на шаг впереди. Никто не ждал и не думал, что они уйдут в канализацию, да еще и таким наглым способом. Прорвались на броне, со стрельбой, спалили броню уголовников, взорвали стену.

Он покачал головой. Противники молодцы, а вот с него самого снимут голову вскоре. И это вовсе не фигурально сказано. Такого провала Пасечник не простит. Не поймают, не добудут контейнер - все, он не жилец.

- «Уродов» вызови, - сказал он радисту, - Петракова, но можно и Великанова. Пусть сюда подъедут.

- Есть, - кивнул радист, а Еременко отправился походить вокруг машин.

На месте не сиделось. Присел было на ствол поваленного дерева, встал, походил. Снова сел, снова встал. Нет, успокоиться не удавалось. Что делать? Ждать результата? Очень хорошо. Подождем. Циммерман докладывает, что те, кто бегает по канализации, оторвались от погони и потерялись, найти контейнер не представляется возможным. Может быть такое? Запросто. Судя по тому, как вообще обстоят дела, все тому и идет. И очень может быть, что после поступления такого доклада его же «черномундирные» наденут на него наручники. Или просто пустят пулю в затылок. Пасечник не простит, не тот это человек. И он ясно дал понять, что Еременко на испытательном сроке теперь.

Не ждать результата? Бежать? «Уродов» он хоть сейчас может повернуть прочь, им эта погоня тоже ни к черту не нужна, убегут с радостью. У них потери, и отношения с бойцами Циммера хуже некуда, жалобы каждый день. И Циммер за ним не погонится, у него других проблем хватает. Развернет свою броню, да и двинет обратно на Тверь. Он ведь не о деле думает, а о прорыве домой. Спишет провал на Еременку с радостью, он же в схеме вообще сбоку-припеку, и никакого спроса с него. А «уроды» же, тяготящиеся своим положением, тоже сбегут с радостью.

Но что тогда? Искать новое место в этом мире? Ехать по дорогом с живодерской ордой? А если доведется нарваться на уцелевшую воинскую часть? «Уроды» не бойцы, они даже одного серьезного боя с подготовленным противником не выдержат. Им только оседать где-то в глуши, обзаводиться своим «княжеством» и не лезть на рожон. Но эти края уже поделены, куда еще можно податься?

Докурив до половины, он со злостью втоптал очередную сигарету в дерн, и сразу же полез за следующей, хоть на нее уже смотреть противно было, а в горло как битого стекла натолкали.

- Петраков подъедет минут через тридцать, - доложил радист, высунувшись из КШМ.

Еременко кивнул, показал рукой, мол «работай дальше», и уставился в пространство, сложив руки на груди. Что делать? Вот что, а? Кто бы подсказал? Примешь неверное решение - и остаток жизни будешь локти кусать. Да и сколько той жизни останется? Тоже вопрос вопросов. Тридцать минут на размышления. Полчаса.

На спуск в канализацию выстроилась настоящая очередь. Сам Пилецкий вовсе не рвался спускаться в плохо пахнущее темное нутро тоннелей, поэтому с удивлением смотрел на чуть ли не толкающихся боками уголовников. То ли жажда мщения за своих убитых их подгоняла, то ли охотничий азарт, но они один за другим лезли в темный колодец, бетон вокруг которого был щедро залит кровью. Чья кровь - сомнений не было - два посеченных осколками трупа лежали у стены, и к ним от самого люка тянулись кровавые размазанные следы. Валерий справедливо предположил, что если противнику хватило ума поставить растяжку на люке, то что им может помешать ставить новые растяжки в темноте канализационных тоннелей? Или другую гадость придумать?

По суете, крикам и бестолковому бросанию гранат в колодец Пилецкий заключил, что бандитам и в канализации успело достаться. Чей-то дикий крик доносился снизу до тех пор, пока туда не полетели гранаты. После взрывов наступила тишина. Какой-то здоровенный парняга в разгрузке на голое тело с пулеметом ПК в руках спустился вниз, и из колодца донеслись звуки длинных очередей. Пилецкий поняло, что тот просто совал пулемет в тоннель и нажимал на спуск, надеясь поразить или отогнать противника. Затем вся «очередь» бандитов снова полезла вниз.

К его удивлению, четверо «спецов» в тоннель не лезли, а о чем-то тихо переговаривались, стоя в стороне, «уступив очередь» суетящимся уголовникам. И когда очередь дошла до «уродов», старший из них показал рукой всем понятный и доходчивый жест: «Стоп!»

У Виталия камень с души свалился. Он был готов на что угодно, лишь бы не лезть туда. Он и темноты боялся, и стесненных пространств, и мертвяков, и чего угодно. Рядом с ними издал вздох облегчения Бегемот, который тоже не рвался в бой.

Тем временем «спецы» отозвали в сторонку одного из уголовников, худого лысого мужика с синими от наколок кистями рук, и Клешню - их старшего. Уголовник кивал, слушая военных, затем жестом подозвал какого-то пронырливого вида малолетку с АКМС на плече, и что-то начал выспрашивать у него. Тот кивал, затем несколько раз показал рукой в направлении центра города, к заметному удовлетворению старшего «спеца».

- Так, за мной все! - неожиданно сказал Клешня, махнув автоматом, показывая на выход.

«Уроды» с радостным оживлением ломанулись на выход, поняв, что спускаться в тоннель с сюрпризами не придется. Клешня даже обматерил свое воинство, потребовав образовать нечто вроде походного порядка, а не ломиться всем как бараны.

Малолетка с автоматом шел рядом со «спецами», продолжая им что-то объяснять, а один из них что-то быстро чертил в блокноте, кивая головой. Поднявшееся было настроение Пилецкого снова начало падать. Не похоже, что их отводят обратно, на тихую позицию в лесу. Наверняка «спецам» пришла очередная идея, как лучше подвести «уродов» под пули.

- Сейчас точно нас в какую-то дупу загонят - прошептал рядом Бегемот совершенно в унисон с мыслями Пилецкого.

- Да наверняка, - ответил Виталий, - Хрен ли от них еще ждать? Там блатарей подставили, нас в другую дыру запихают. А сами в шоколаде.

У Пилецкого в мозгу затрепетала робкая мысль о сопротивлении «спецам», но быстро погасла. Прямо на выходе из котельной стоял их пятнистый БПМ, и возле него еще четверо его недругов. Вид у них был злой как у чертей, а в борту бронемашины виднелись дыры от пуль немалого калибра. Боевой дух испарился сразу же, не успев укрепиться в душе.