Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв

А вот случившееся дальше его уже озадачило. На короткую связь вышел Шилов:

- Циммер, слышь... - сказал он. - Ты будешь смеяться, но у радистов перехват записан.

- И чего?

- Кто-то вышел на связь с хлебозаводом и дал команду неким «своим» отходить в Нижний.

- Направление на сигнал есть? - насторожился Циммерман.

- Естественно. С северо-востока сигнал пришел, с бандитской территории.

- И что?

- И этот самый кто-то обматерил девку на связи с другой стороны, что дисциплину связи не соблюдает, хлебозавод своим именем назвала.

- Еще информация есть?

- Разумеется. Тот, кто командовал, намерен соединиться со своими, подойдя к Нижнему по другой стороне реки.

Циммерман задумался. Сильно задумался, до головной боли, зубами даже заскрипел. Затем он сказал:

- На командира с докладом пока не лезь, все может туфтой оказаться. Идеи есть, откуда он полезет на другой берег?

- Думаю, что по плотине.

- Он и вплавь может, забыл?

- Может. Но зачем ему? Если он идет уже из города и задачу выполнил, то знает, что плотина безопасна. И если не знает, то почти наверняка разведать решит. Если нас не обнаружит, то поедет по ней, зачем ему самому себе трудности искать?

- Логично. Готовь засаду.

- «Черных» возвращать?

- Да пошли они, только завалят дело. Пусть катятся.

Он поднял глаза на слушающих с любопытством разговор и спросил, обращаясь к Сидельникову:

- Поможете захват организовать? Аккуратный, чтобы без стрельбы и членовредительства?

- Кого? - коротко спросил тот.

- Да поедет через вас отрядик небольшой. Так нормальные ребята, только резкие как понос. Если не поймут шутки, то могут в бутылку полезть.

- Для проверки остановятся? - уточнил собровец.

- Вот и я о том. - удовлетворенно кивнул Циммер. - Остановятся, это не банда. Командиры наши их зачем-то хотят аж кушать не могут.

- Сделаем.

Нормально поговорить с Салеевым удалось только сегодня с утра, все время что-то мешало. Разговор вышел сложным, но к этому Пасечник был готов. Скрывать то, что он копает под друга детства бывшего десантника, было нельзя, следовало говорить правду. Самому Пасечнику к сложным разговорам было не привыкать, и главную проблему он в таких случаях старался превратить в главный же аргумент:

- Марат, я понимаю, как звучит, поэтому не по своей линии разбираю информацию, а решил тебя привлечь.

- Саша... в смысле Главный, в курсе?

- Он и инициировал расследование. - честно ответил Пасечник. - Они по ошибке ему не тот файл скопировали, Главному показалось подозрительным.

Салеев вздохнул, потер лицо ладонями, затем быстрыми шагами подошел к окну. Не оборачиваясь, спросил:

- К чему это все может привести?

- Честно?

- Абсолютно честно. Если что-то пойдет не так, как ты мне сейчас скажешь, я плюну на все договоренности и поступлю так, как считаю нужным. Я с Домбровским с первого класса вместе, и жили в соседних подъездах. А Саша... Главный, в смысле, жил в доме напротив.

- Если абсолютно честно..., - начал Пасечник, пропустив всю «детскую лирику» мимо ушей, - То если Тимохин не расколется сам и сразу, его придется пытать. А если начнем пытать, то он умрет в любом случае, хотя бы ради того, чтобы Домбровский не знал, что попадал под подозрение и какими способами подозрение развеялось.

- А если это все же он... в смысле, они? - Салеев резко повернулся к собеседнику.

- Если это они, то я передам Главному добытую информацию. И он пусть решает, я умываю руки.

- И все же, почему ко мне пришел?

- Я же сказал, что не хочу потом недопонимания. - терпеливо повторил генерал. - Не хочу я быть злодеем Пасечником, который разрушил вашу дружбу и всех облил дерьмом. Главный попросил меня в его и твоем личном копаться грязными ментовскими руками, а мне это самому как нож острый. Поэтому присоединяйся.

Салеев задумался. Молчал минут пять, наверное, Пасечник все это время терпеливо ждал, разглядывая висящую на стене карту с пометками. Обернулся лишь тогда, когда Салеев заговорил:

- Хорошо. Я не знаю Тимохина толком и он мне вообще не нравится. Забирайте. Но весь процесс получения информации должен идти под моим присмотром.

- В смысле?

- В смысле я хочу быть уверен, что Тимохин сказал именно то, что сказал. Что я не принимаю решений на основе непроверенной информации. Что твои костоломы или «уроды»... да, да, знаю я про «уродов», не выбили из него то, чего он на самом деле и не знал.

- То есть хочешь, чтобы следствие перешло прямо к тебе?

- Нет, я не умею вести следствие. - покачал головой Салеев. - Веди его ты. Но в моем месте, с моей охраной, и на допросах буду присутствовать я сам, или тот, кому я доверяю.

- А это решение ты не изменишь при каких-нибудь новых сильных эмоциях? - вздохнул Пасечник.

- Я когда-нибудь свои решения менял?

- Ну, все бывает в первый раз. Обстоятельства очень уж уникальные. Ладно, мы договорились. Тимохина сегодня отправят на неделю поработать на новый КП, там его и надо взять. И полная изоляция. И еще... - Пасечник, не смущаясь грубостью поступка, уставил указательный палец в лицо Салееву. - ... Если какая-то информация уйдет в сторону потому, что кто-то из твоих не умеет секретность соблюдать - я вывалю все на общее рассмотрение. Сами разбирайтесь. Мы в этом друг друга поняли?

- Поняли. - спокойно кивнул Салеев. - Здесь будут думать, что Тимохин трудится и будет там не меньше недели.

На этом разговор с «министром обороны» и закончился. Исходом Пасечник был доволен. «Ведомственная ревность» в данном случае была лишней. Расследование вторгалось в детскую дружбу, то есть в область иррационального. Это как вмешиваться в чьи-то семейные отношения, что умные люди обычно не делают никогда. Поэтому второй по важности задачей после открытия истины было создание ситуации «разбирайтесь сами». «Пасеке» следовало как можно меньше влезать в эту историю, учитывая еще и то, что кого-то удобней, чем одетые в черное эсбэшники для обвинения во всех смертных грехах, на территории Центра не было.

Усимов, вызванный заранее, дожидался Пасечника у него в кабинете, попивая чай и читая какую-то толстую книгу.

- Вань, что почитываешь? - поинтересовался Пасечник.

- Гончарова, «Обрыв». - захлопнул тот книгу и убрал в сумку.

- Что? - поразился генерал, вспомнив что этот старинный сентиментальный роман любила читать еще его покойная мать.

- «Обрыв». - повторил Усимов. - Очень романтично и мило, на фоне происходящего так вообще лекарства для души.

- Ну ты даешь... - откровенно поразился генерал, после чего перешел к делу: - Ваня, есть добро от Салеева. Задерживают его они, на КП, как и предполагали. В подвале там вполне людей содержать можно, даже сортир есть, с этим без проблем. Ты езжай туда. Возьми кого-нибудь, с кем тебе работать удобно, и езжай. Такого, чтобы крови не боялся.