Федор Березин - Огромный черный корабль

Боевые дирижабли брашей, снабженные огромными круглыми антеннами, засекли снаряды, когда те подскочили выше горной цепи, двигаясь вглубь материка. Поскольку прикрыть от нападения абсолютно всю территорию страны не представлялось возможным, ПВО имела объектовый характер, концентрируясь вокруг важных военных объектов и городов (промышленных центров – по военной терминологии). Кроме того, нападение со стороны гор считалось маловероятным, ведь гигантские косяки бомбардировщиков базирующихся на кораблях, давно ушли в прошлое. Шесть снарядов-гигантов возникли падающими красными звездами, разогретые трением. Некоторые из них наблюдались вообще прекрасно с помощью военных телескопов наведения, после предварительной автоподстройки по радарам, ведь они имели гораздо меньший угол обзора. Доли секунды ушли у машин на расчет точек падения и секунды у людей на оценку ситуации. Казус заключался в том, что жертвы нападения теперь имели на несколько порядков более точные данные, чем люди и электроника запустившие смертельный фейерверк. Точка падения ни одной из боеголовок не совпадала с каким-либо важным объектом. Это явно что-то значило и для людей, всю жизнь готовящихся к взаимному истреблению – значило много. Исходя из наихудшего сценария, который, действительно, соответствовал реальности, почти на все сто, снаряды были сверхмощными или даже гига-мощными и точность их наведения исходно не имела большого значения . Эйрарбаки действительно не знали, во что попадут посланные ими машины смерти. Они не имели точных карт расположения промышленных и военных центров в глубине материка: у данной цивилизации не существовало спутников-наблюдателей способных следить за территорией противника; с агентурным сбором информации тоже были проблемы, оба очага культуры общались друг с другом только на почве неограниченного военного противостояния – холодной войны без правил. Наиболее полную информацию давал радиоперехват, но и он был ненадежен, учитывая намеренную дезинформацию. Снаряды не имели собственных мозгов для анализа открывшейся внизу перспективы и самостоятельного выбора цели, да и средств ее отображения они тоже не имели. Империя воевала варварски – била по площадям. Мало того что снаряды-бомбы имели мощность около пятидесяти мегатонн, сама по себе, даже такая мощь была мелочью сравнительно с площадью суши – вероятность попадания в нужное даже при массовом применении была сравнительно маленькой. Бомба при низко-высотном взрыве поражала все живое в радиусе приблизительно тридцати километров, но ведь они, априорно, валились и на пустыни, и на остатки задавленных промышленностью лесов. Если бы даже снаряды пикировали точнехонько на центральные площади крупнейших мегаполисов, людям, управляющим перехватом, было бы легче , но теперь они знали, что эскалация вонзилась в верхнюю ступеньку – Империя применила не просто тотальный геноцид, это был неограниченный биоцид – мощные кобальтовые бомбы. Для отказа от таких гостинцев хороши были любые средства.

В воздух пошли встречные снаряды-перехватчики с ядерной начинкой. Лучше было взорвать над своими городами слабые защитные заряды, несколько повысив уровень плотности умирающих от рака, чем познать прелесть полного радиоактивного мора. Патрульные дирижабли спешно покидали районы перехвата, но где им было успеть. В небе, на высотах от десяти до пятнадцати километров, полыхнуло. Для человека, смотрящего на небо сквозь многослойные темные защитные очки, зрелище должно было показаться великолепным: однако таких не было – тем, кто повернул головы к небу, оно выстрелило по глазам, выжигая сетчатку. Умные и информированные давно сидели в убежищах, менее умные, но скоро соображающие – смежив веки бросились на землю плашмя: слабая защита, согласитесь?

Снаряд, возле которого полыхнуло совсем близко, а таковой был всего один, перестал существовать, но покрывающий его начинку кобальт и самая начинка, теперь, все равно разносилась слабеньким, на таких высотах, ветерком, просто не на такую, как было запланировано, площадь. Кое-какие из снарядов снесло в сторону, совсем незначительно – воздух вверху не слишком плотен и ударная волна слаба. Это явление просто наложило на точку их вероятностного падения еще одну составляющую, не меняя сути. Еще снаряды-убийцы пытались подорвать сверхскоростные снаряды-перехватчики обычных калибров: они попортили им внешность, опалили бока, но их осколки не сумели пробить слоеную броневую защиту. Сорокапятитонные чудища продолжали валиться вниз. Оставались секунды, а никто не мог пока разобраться остались ли они целы – все средства наблюдения были на некоторое время ослеплены небесными фейерверками.

– Ну что же, если передумаешь, возвращайся, – сказал штурм-майор Мероид на прощание.

– Все может случиться в жизни, я не зарекаюсь, – ответил Лумис. – Я и своих людей не неволил, все, кто изъявил желание остаться, в Вашем распоряжении. Вы без меня прекрасно справитесь, я не сомневаюсь. «Пушка» ваша в строю. Связь у нас есть, так что будем иногда сотрудничать.

– Значит, проблемами будущего ты заниматься не хочешь? – подытожил Мероид.

– У меня слишком много дел там, в прошлом. За все, что случилось, кто-то должен ответить. Мне кажется, если не наказать преступников прошлого, новые будут считать себя морально вправе делать, что хотят. Я сам не ангел, но я постараюсь довести эту ношу до конца.

– И куда твой отряд направится вначале?

– Я опущусь в этот ад Мятой луны внизу. Все, кто со мной, должны увидеть ради чего мы начнем поход.

– Ты не сможешь помочь городу. Даже если бы у Империи возникло желание помочь тем, кто там, она бы не справилась и в мирное время. Одних больничных коек, наверное, не хватит, во всей метрополии с колониями вместе.

– Я знаю, если бы я думал, что могу помочь, я бы направился туда сразу. Мне кажется, я должен увидеть все своими глазами, для того, чтоб быть сильным в нужный момент. В этом мире нет бога, мне придется вершить суд за него.

Он поправил индивидуальный дозиметр и, отсалютовав майору рукой, пошел прочь.

Рев, перекачиваемой сквозь «кишки» воды разбудил молчаливое, спящее море на десятки километров вокруг, а когда срезонировал титановый корпус, отброшенный отдачей, океан отозвался великанским камертоном. Браши акустики, отслеживающие малейшее звуковое шевеление в полутора сотнях километров, вывалились из кресел, зажимая ладонями пенящиеся кровью уши. Зато теперь, капитан боевой республиканской субмарины знал, где находится самый опасный враг. Когда неслышный шепот глубины, накрыла волна уплотненного ужаса, а затем еще и еще, со скоростью звука в водной среде, сообщая о залпах эйрарбакских подводных крейсеров, командир размышлял о сути явления очень недолго. И хотя такое оружие применялось впервые, он догадался что это и принял решение. Лодка брашей развернулась, втянула в корму буксируемую на прицепе антенну (и так все было отлично слышно без этой дорогой электронной игрушки) и разгоняясь понеслась вперед, скользя над пологим, недалеким дном.