Виктор Ночкин - Череп мутанта

Еще не додумав мысль до конца, я рявкнул: «Гаси фонарь!» – и кинулся к костру, прыгнул в угли, стал топтать их. Потом догадался швырнуть на тлеющие ветви продавленный матрас, служивший мне ложем.

Удивительно, но меня послушались: сталкеры замерли, погасив фонари. Грязный матрас с шипением и вонью прибил угли, стало темно – тут и я разобрал тихое не то рычание, не то утробное бульканье над головой. И наконец увидел!

Мягко светящийся голубоватый огонек, сопровождаемый шлейфом мутной туманной дымки, плыл в кромешном мраке под бетонными сводами, снижаясь к выходу. Разглядел свет не только я, тут же началась пальба. Холодный огонек полыхнул ярче, задергался, зарычал – это было слышно даже сквозь грохот выстрелов. Мешок Сидора снова взлетел над полом, ударил в Зюзю, парень истошно заорал что-то про кровососа и свою маму, со скрежетом взвились помятые консервные банки, закопченный котелок метнулся Белому в лицо. Мой матрас снова перевернулся и мягко, но сильно ткнул меня в грудь. Я не удержал равновесия, сел на пол, но автомат не выпустил. Я уже сообразил – полтергейст держит путь к двери, заваленной хворостом, значит, рано или поздно ему придется протиснуться в узкий проход. Мутант отступал без спешки, он снова и снова подхватывал, что удавалось, с пола и методично швырял в стрелков.

Я не открывал огня, ждал. Когда почудилось, что в узком черном проеме вижу слегка подсвеченный голубым туман, надавил на спусковой крючок. Пули попали в цель, но вряд ли я нанес серьезное увечье твари. Мутант разразился воем, колючий ворох ветвей в двери вздрогнул, несколько сучьев метнулись к нам, а полтергейст, рыча, вывалился из проема по ту сторону заградительного сооружения.

Булькающий хохот стих за стеной, отгуляло по бетонным закоулкам эхо выстрелов, и стало тихо.

– А что это было? – спросил Зюзя.

– Мужики, посветите, – раздался голос Белого, – башку мне, сука, разбил, что ли…

Вспыхнул фонарик, потом другой – лучи сошлись на седом сталкере, Зюзя хихикнул первым, потом и остальные рассмеялись. Я тоже хохотал – отпускало напряжение после схватки. Белый превратился в брюнета, вернее в эфиопа – его равномерным слоем покрыла копоть; взвившаяся при ударе котелка о голову. Потом смех стих, я стал разводить костер, Зюзя полез в рюкзак за аптечкой – на лбу Белого красовалась здоровенная ссадина, струйка крови текла по прокопченной щеке.

– Крепкая у тебя башка, Белый, – заметил Гвоздь, вытирая рану тампоном с антисептиком. – Прям котелком в лоб засветил мутант, мог бы и убить.

Седой сталкер зашипел от боли, потом объяснил:

– Он не мог в полную силу лупить, потому что во все стороны швырял, не целясь, что подвернется.

Тут все дружно заговорили, перебивая собеседников, всем хотелось проявить смекалку, объяснить Зюзе, что именно произошло. Теперь-то многое стало понятно – и отсутствие следов на пыльном полу, и разорванный рюкзак на крыше. Конечно, полтергейст не стал бы распутывать узлы, да и ножа у него нет, чтоб отрезать спутанную лямку.

Преследовать летающего мутанта ночью никому в голову не пришло – да и какой смысл? Мы уже знали, что тварь покидает здание через люк, ведущий на крышу. Сталкеры стали заново укладывать барахло и расшвыривать по углам мусор, который метал полтергейст.

Сна не было ни в одном глазу. Я оттащил матрас, сгреб в кучу угли, снова развел костерок. И неожиданно понял, что все поглядывают на меня.

– Ну, так что будем делать? – спросил Белый. Свежие бинты на его голове четко выделялись в темноте.

– Может, он больше не вернется? – неуверенно поинтересовался Зюзя.

– А ты помолчи, не тебя спрашивают, – одернул его Гвоздь. – Хромой, как нам быть?

Вот это номер… А я тут при чем?

– Почему ты меня спрашиваешь?

– А кого мне, полтергейста спрашивать? – Гвоздь неуверенно ухмыльнулся. – Я на тебя глянул, пока эта суматоха шла. Ты будто знал, что делать, пока мы дурака валяли. Встречался с этими тварями, а?

– Ну… вообще-то из-за такого я и хромаю. Как-то было дело.

– Я тоже обратил внимание, – поддержал Белый, – ты один не палил в потолок, а ждал, пока тварь в дверь сунется. Я тоже догадался, да поздно. Так что давай выкладывай, что думаешь.

Меня смутило всеобщее внимание. Вроде я ничего такого не сделал… Потом дошло: бригада без лидера, все косятся друг на друга, подозревают в воровстве, ревнуют к чужому успеху. В такой ситуации все начинают приподнимать авторитет чужака, лишь бы не одного из приятелей – чтобы не сделался вожаком. Я просто удачно подвернулся.

– Ну… – Я постарался напустить на себя задумчивый вид. – Думаю, можно попытаться найти его логово. Наверняка знать не могу, но слыхал, что днем полтергейсты не так опасны.

– Ну так а чего днем делать? – не отставал Гвоздь.

– Контейнер на крыше валялся, так? Он был у Сидора в рюкзаке, а нашли мы его у дохлого бандюка.

– О, точно! – обрадовался Сидор. – Я рюкзачок покойного возьму перекантоваться, пока себе новый справлю. Где там он завалялся?…

– Помолчи ты! – бросил Белый. – Ну, Хромой, так что дальше? Я вроде понял, но ты сам скажи.

– Я думаю… – я сам на ходу прикидывал логические построения, мыслей-то у меня было хоть отбавляй, но в цепочку они выстраивались постепенно, – что полтергейст утащил вчера хабар Гвоздя, спрятал в логове. Бандит нашел, схватил, что подвернулось, и дал деру. Полтергейст его настиг, парень только раз успел шмальнуть из дробовика, и мутант зашвырнул его на дерево. Он вообще, наверное, агрессивно настроен к тем, кто у его логова появляется, и пса заодно уделал, и ворону. Я думаю, искать нужно там, где Молчун дробовик нашел. И оттуда уже двигаться. Вряд ли полтергейст только одну собачку пришиб, должны быть еще, вот и поглядим, где там кладбище… гм, домашних животных.

Утром выяснилось, что Белый идти не может.

– Что-то башка болит и кружит как-то… – виновато пояснил сталкер, осторожно трогая забинтованный лоб. – И мутит, как с похмела.

– Сотрясение мозга, – определил Гвоздь. – Зюзя, останешься с Белым.

Парень принялся спорить, но лениво – видимо, просто чтобы авторитет поддержать. Я уже знал, что он бывший студент-медик, почему-то бросил институт после третьего курса. Наверное, учился плохо. Тем не менее санитаром он был вполне квалифицированным, потому что за годы учебы успел приобрести профессиональные навыки, а заодно нахвататься специфических прибауток, вроде «патологоанатом – лучший диагност» или «хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается». В общем, побурчал для приличия и согласился остаться. А мы двинули к старому клену.

Я предполагал, что стая Дуськи, хотя и установила дипломатические отношения с бригадой агропромовцев, не побрезгует раскопать и сожрать мертвеца, однако могила оказалась не потревожена. Да и собак в округе видно не было – может, полтергейст приучил их бояться этого места. Мертвая псина на дереве казалась нетронутой и уже начала вонять, а под кленом мы обнаружили три вороньих трупика. Хозяин исправно гонял птиц от своего логова.