Федор Березин - В прицеле черного корабля

А скопившиеся вокруг «ползуна № 14» браши прямо-таки балдели от всесилия. Они так радовались, словно уже переселились в райские кущи Бледной Матери. Большинство, оставшееся внизу, видимо от нечего делать, колотило по корпусу прикладами, одновременно выкрикивая всякий уничижительный для экипажа лодки словесный понос. Причем, многие выражения произносились на эйрарбакском: все же удобно когда на всю планету имеется только один достойный противник, тогда получается выучить солдатню хоть чему-нибудь путному. На борту их выкрики вполне удавалось прослушивать через гидрофон, поэтому вблизи акустического поста скопилось особо много скрипящего зубами имперского народа. Среди всяческой, достаточно удачно имитируемой ницензурщины, пробивались угрозы:

– Выходи, бак – подлый трус!

– Эй, моряк – подводный челн, вылазь! Продуем тебе кингстоны!

– Не, не выходи! Сейчас будем тебе немножко жарить!

Сложно устроенный гидрофон позволял производить селекцию звуков, отделять ненужное. К примеру, начисто отсекать бессмысленную орудийную стрельбу. Некоторое время, все кто мог хоть что-то расслышать в динамике, теперь накоротко подключенном меццо-мичманом Зугой к гидрофону, со старанием, достойным чего-то путного, внимали диалогу нескольких деловых антиподов, кои на своем браши обсуждали, чем и как можно поджечь нависающую над головой чудо-технику. Это бессмысленное вникание в чужое планирование прекратилось внезапно, когда вверху, внутри большой орудийной башни, что-то действительно взорвалось. Оказывается, все любопытные прослушивали не тех. Пока эти фантазеры мысленно экспериментировали со спичками, кто-то воистину практичный умудрился взобраться на верхотуру «четырнадцатого» и впихнуть гранату под герметичный чехол противооткатного устройства.

– Капитан! – пискнул один из пехотных сержантов, как только в ушах отлегло. – Давайте, выпустите нас назад, наружу! А то они нас тут как котят передавят.

– Никому никуда не рыпаться! – так же на грани слышимости прошамкал нынешний сухопутных командир корабля, в звании меццо-капитана. – Где, лейтенант Косакри? Что там, нас все-таки поддержат огнем? Или ждут, пока эти абордажники и вправду нас подожгут?

– Я же вам доводил приказ адмирала, капитан Сурро, – пожал плечами Стат Косакри, который для окружающих стал теперь как бы заложником решений командования. – Больше ничего покуда не поступало. Но раз никакой отмены приказа прятаться в укрытие не было, то, что же делать?

– Теперь и не поступит, – вклинился в разговор морской командир лодки, баритон– капитан Эгаш. – Они, – он показал глазами вверх, – сорвали антенну.

– И об этом надо было ляпать вслух? – зло прокомментировал сопрано-капитан Сурро. – Эх, вас бы в пехотную… – он не закончил, вверху снова рвануло, а потом сквозь гул в головах пробились крики и всхлипывания. Вероятно, лютующая по округе смерть решила поклониться математике, с ее любовью к равенству – разделать на запчасти хоть кого-нибудь уже здесь, во внутренностях «ползуна».

– Врача наверх! – крикнул сопрано-капитан, насколько мог громко.

– Так что, капитан Сурро? – не унимался настырный сержант, – так и будем дожидаться, пока псевдо-люди вскроют нашу консервную…?

– Угомонитесь, Джезуаль. Выполняйте приказ. А если не сидится, слазьте наверх, в оружейникам. Вдруг браши и правда проделали там дыру. Или поможете доктору. Так, держитесь, сейчас двинем в сторону, попробуем их скинуть.

– Ага, как же, – еле слышно прокомментировал неспособный успокоиться штурм-сержант. – Какая скорость у нашей консервной банки, чтобы оторваться? Ее пешком перегонят! Тем более, они уже наверх влезли…

Его причитания заглушил выстрел среднего калибра.

– Хоть артиллеристы заняты делом, – сказал, сидящий с закрытыми глазами, контральто-мичман Гаркуш. – Что они там творят? «Циклопы» отпугивают, что ли?

Палуба шатнулась. Кое-кто испуганно вскочил, решив что у забортных брашей что-то наконец получилось. Но то, просто дернулся, снимаясь с места «четырнадцатый». В динамике послышался смех.

– Хоть бы задавило кого, – высказал общее пожелание один из пехотинцев.

– Как же, задавит! – зло огрызнулся бледный подводник из рядовых. – Это только ваш придурок умудрился…

– Ты, морячек, нашего геройски погибшего По Дутэра не тронь, а то я тебе…

Из динамика вновь послышались исковерканные фразы на эйрарбакском:

– Эй, трус! Моряк – черепаховая голова! Куда совсем стал ехать?

Потом опять смех в сопровождении приглушенных ударов по обшивке – это уже не через гидрофон. Тут меццо-мичман Зуго нащупал оживленный диалог на браши. Все напряженно вслушивались, хотя язык противника разумело меньшинство.

– Что там? – не выдержал давешний морячок.

– Молись богу Доблести, юнга, – повернулся к нему штурм-сержант Джезуаль. – Хотят проделать дыру в твоей колоше.

– Чем? штыком что ли? – неуверенно отшутился подводник.

– Ага, штыком! – передразнил пехотный сержант. – Собираются пристыковать к нам кумулятивную гранату… или гранаты – не понял ясно.

– А они у них есть? – спросил моряк, втягивая голову в узенькие плечи.

– Я что, сквозь стену вижу, да? Чего ж все-таки у вас тут нету бойниц? И сколько это терпеть, а? Надо выбираться, сойтись с ними врукопашной, так ведь? Кто со мной?! – спросил Джеузуаль привставая.

– Штурм-сержант, извольте сесть! – рявкнул на него Стат Косакри. – Вы слышали приказ?!

– Но, лейтенант…

– Сядьте, и не рыпа…

«Ползун» зазвенел, шатнулся. Это снова над головой шандарахнул средний калибр – стамиллиметровка. А главный, похоже, вывели из строя, подумалось Косакри.

Тут наверху снова приподнялся люк. Появился бортовой врач. Он поддерживал медленно двигающегося артиллериста, рука которого была вроде как укорочена, но зато обильно перепелёнута бинтом.

– Что там? – спросил все-таки вскочивший сержант Джезуаль, рассчитывая на ответ врача, а вовсе не раненого. Однако тот остановился, на ступени; чуть шатнулся, так что все смотрящие подались вперед в невольном порыве подхватить, и с кривой улыбочкой, которая в теперешнем его положении, да и вообще в общей разрухе, многого стоила, произнес:

– Да, пусть толпятся, выродки Мятой луны. Сами себе мешают.

– В смысле? – спросил приснявший гарнитуру меццо-мичман Зуго.

– Так сами же загородили нас от своих же танков. Придурки.

Всем сразу стало веселее. И теперь вполне получалось представить творящееся снаружи в свете несколько более умильном, даже сатирическом. Вот они, недотепы с юга, мечутся вокруг трехэтажного железа, стукают прикладами, чтоб открыли, уклоняются от прущих себе напрямки гусениц, ищут гранаты, кои давно растратили на ерунду, или вовсе забыли в своей десантной барже, а «ползун» тем временем, неважно что по чуть-чуть, но так или иначе, а приближается к берегу. А там уж, когда дочухает… И собственно, что там? Разве на пляж уже высаживается подкрепление с нормальных субмарин-танковозов? Вроде бы… Ладно, пока доберемся, докатимся, командование что-нибудь да сообразить.