Федор Березин - Создатель черного корабля

Итак, можно было совершить следующие виды пертурбаций. Если ускорить ход, то имелся шанс пройти в Северное полушарие «перед самым носом» у урагана. Правда, тогда путь к островам Роно удлинялся приблизительно на тысячу километров. Однако при подобном решении это не имело значения совершенно, ибо для того чтобы ускорить ход, потребовалось бы только одно – перерезать тягловые канаты. Второе решение предусматривало разворот на сто восемьдесят – или около того – градусов и солидное отклонение к югу. Потом, после маневра, получалось прекрасно разойтись с ураганом, пропустив его слева. Однако углубление в акваторию переданную в ведение Союза Брашей это всегда дело рискованное. Здесь тебя никак не умудриться спасти вовремя подоспевшая «стая» ФЗМ.

Словом, свои и достаточно солидные тараканы имелись при каждой вариации. Однако ко всему прочему, это было не раздумывание над кроссвордами за чашкой «нумансийского» кофе, здесь решение требовалось принимать быстро.

К сожалению, в условиях существования в Трехсолнцевой Вселенной, где боги всегда конкурирую в создании пакостей, ибо копошащихся понизу марионеток хоть и достаточно много, но все-таки не вволю, обстоятельства реальности делают понятие быстроты очень относительным. То есть, количество новых факторов может скачком, и неожиданно возрасти. Против вашего, совсем маленького относительно планеты, кораблика растекается океаном Бесконечности мир. И в костяшки против вас играют сразу три, перемигивающихся солнечными пятнами, бога. Как можно за ними угнаться?

А потому, не успевает «Пришелец-Близнец» развернуться носом к югу, ибо рыцарский угар в груди экипажа еще не погашен, как его поставленные торчком антенны получают новые, заставляющие солидно задуматься послания. Точнее, такое именуется не посланием, а носит название «радиоперехват», ибо может, в детстве кого-то и учат не подсматривать в щелочку и не читать письма, не тебе писаные, но уж никак не разведчиков. Как всякий уважающий себя корабль-нарушитель, «Пришелец» снабжен целой гроздью аппаратуры предназначенной для прослушивания эфира. Естественно, пойманный сигнал не только не на эйрарбакском, но еще и зашифрован. Однако для создания выводов командиру эсминца-корвета совершенно не требуется ждать, когда бортовые дешифровщики проанализируют текст, и с определенной долей вероятности выскажут догадки о его содержании. Гораздо важнее то, что уже известно. Например, с помощью разнесенных на сто восемьдесят метров антенных приемников, и еще кое-каких инженерных ящиков покоящихся внутри, удается определить азимуты и расстояния до посланцев сигнала. Естественно, данные параметры носят достаточно приблизительный характер, но и этого довольно. Четко выявлено – обмен рапортами ведется между двумя кораблями брашей, находящимися с противоположных сторон от «Пришельца-Близнеца». Поскольку вблизи экваториальной границы корабли республиканцев в одиночку не ходят, а крейсируют «боевой пятерней», то теперь можно снова доставать курвиметры и разворачивать карту, ибо прошлые, час или менее назад сделанные, курсовые прикидки нужно снова менять. Не хочется, совсем не хочется сталкиваться в открытом море с превосходящими силами врага, имея на прицепе чужую, столь лихо захваченную баркентину. Ведь это сразу дает брашам двойной повод для нападения. Они конечно всегда рады и без повода, но когда перед тобой одинокий корабль нарушитель, да еще и вор, пальцы просто рвутся надавить какую-нибудь красную кнопочку, а гортань прочистится, рявкая в микрофон отрывистую команду «Огонь!».

Возможно, стоило создать что-то более оригинальное, чем обыкновенный трехсолцевый мир. Допустим, систему из пяти звезд? Или лучше, нечто еще более грандиозное – распахнутость неба с десятком красных гигантов, в окружении желто-оранжевых карликов. А то и – эдакий пурпур из солнц, которые за счет удаления будут смотреться яркими точками, или хотя бы прожекторами. Допустимо ли такое? Однако почему же, нет? Все что представимо сознанием, вполне может появиться. Тем не менее, и скорее всего, этот окантованный бесконечностью пустоты тройной, но с одним потушенным солнцем мир, самая оптимальная система. Любая другая, более сложная перегрузит воображение и замкнет его на себя. Тогда не останется мощности на всякую мелкую и близкую всячину, типа населения планет. А может, и самих планет. Точнее, планеты. Всего одной. Что с того, что где-то там, вроде бы обнаружены другие, вертящиеся по менее устойчивым и почти непредсказуемым орбитам? Легче всего представить именно такое. Несколько цифирь в учебнике «Божественной астрономии». Предполагаемая масса, диаметр, угловая скорость на момент наблюдения, подозрение на наличие атмосферы. Еще не хватало знать об этой промелькнувшей в телескопе искорке нечто более точное. Ведь даже с трехсолцевым миром и то перебор. Недаром о самом малом компоненте известно только из той же «Божественной». Скорость, масса и прикидочный период обращения вокруг Красного Гиганта Эрр. Да еще слухи, происходящие из легенд, что мол когда-то раньше, в незапамятные времена, этот самый Лезенгауп наблюдался не хуже Звезды-Матери Фиоль. Однако что есть слухи? Выжатая из летописей говорильня. А откель те летописи? Из того же изначального воображения и неоткуда более.

Разумеется, тут мы приходим к тому, уже обусловленному, закону «ступенчатого фундаментализма представлений». То есть, то что представлено изначально, и на чем базируется следующая ступень, пересмотру уже не подлежит. А то, как бы это выглядело? Вчера нам нравилась Трехсолнцевая Вселенная, а сегодня поутру в небо взошли пять светил. Или пять с половиной. А то и не светил вовсе, а соцветие светящихся красных ромбов с изумрудными тетраэдрами. И в охвате каждый из них, к примеру, в миллиард километров. Очень здорово!

Ступенчатый фундаментализм ограничивает всякие такие сюрпризы. Мир можно создать только единократно; сознание просто не вмещает в себя несколько разных моделей. Наверняка, если только что-то из фундаментальных составляющих начнет разрушаться, тут же посыплется и все остальное. Ну а уничтожение мира, как известно, приводит к смерти сознания. То есть, не то что известно, а так сказать, предполагается априорно.

Хотя, фундаментально ли наличие трех звезд, включая невидимку? Разве при образовании мира, первое впечатление, врезавшееся при творении, заключалось в картине неба? Но кто их помнит, те первые впечатления младенческого восприятия сознания? Наверняка вначале окружающий мир был туманен и не определен. Происходила подсознательная выборка-проверка самых разнообразных моделей. Может, там были и стосолнцевые картинки, а то и тысячесолцевые. Но как удержать в сознании все эти миллионные вариации орбит, дабы без ошибок воспроизводить их на восходе? Разве что ввести постоянно накрапывающий дождик и занавес из туч? Но ведь наверное, первое впечатление о созданном мире было слишком уж пронизано светом. Такую штуку не удалось бы объяснить странной прорезью в грозовых облаках, возникающих только раз в миллион циклов. Да и вообще, мир без яркого освещения оказался бы много скучнее и значит неинтереснее. Наверное, это бы обусловило его быстрое уничтожение.