Федор Березин - Создатель черного корабля

И значит оставался только тот мир, который по прихоти творящего подсознания располагался здесь, в непосредственной близи. Вот на его пульсе пальцы требовалось держать воистину крепко.

Именно этим сейчас и занимался Стат Косакри. Он контролировал мир. Еще точнее, самые сложные и верткие объективно-субъективные субстанции. Он контролировал людей. Поскольку он не мог непосредственно улавливать их мысли, что было попросту невозможно, ибо сама телепатия не могла существовать в мире, в котором личности индукторов и перципиентов присутствуют только лишь в качестве виртуальных моделей, то он мог следить исключительно за внешними признаками их жизни. Ими являлись лица. Все остальные части тела в этом мире покрывались одеждой, а ее получалось менять в большом диапазоне возможностей даже на борту военного корабля. Так что поймать подсознание, так сказать, за полу кафтана не удалось бы никогда.

– Вы почему сегодня в другом кителе, лейтенант?

– Представляете, господин капитан, вчера вечером облил соком.

Вот так оно выкручивалось из положение. С лицами было сложнее. Разумеется, и тут…

– Что у вас за повязка, шторм-мичман?

– Извините, в конце смены, с разгону саданулся в торпедном отсеке об вентиль. Врач уже смотрел. Слава Богине Матери, не требуется зашивать.

Что прикажете делать по этому случаю? Набрасываться на подчиненного и срывать с него пластырь? Там внутри, под ватой, все равно не окажется пространственный провал с мерцающими солнцами. Подсознание бдительно, оно сразу изобретет окровавленную неясность. А в крайнем случае, может и садануть по темечку несколькими минутами беспамятства, дабы в этой паузе подрихтовать могущий пойти по шву мир. Вроде бы, бравый мичман слишком резво отмахнулся от ни за что ни про что набросившегося офицера. Ну и перестарался: в руке оказался гаечный ключ.

Но все ж-таки с лицами проще, чем с одеждой. А еще с голосами. И то и другое получалось запоминать. Так что для тех, кто верит в реалистичность мира (понятно, если бы таковые существовали), то чем занимался Стат Косакри могло именоваться «развитием памяти». Ну что же, в какой-то мере это соответствовало истине.

Закрыв глаза, командир лодки перебирал в памяти лица подчиненных. Он старался представить их как можно подробнее: каждую черточку, форму носа и так далее. Он накладывал их одно на другое, выуживал из памяти всяких посторонних и растерянных по жизни знакомых и друзей, иногда начальников. Он выцеживал похожих, тасовал и снова укладывал по полочкам памяти. Затем он клеил бирки с фамилиями, но чаще они уже были тут как тут – он их просто проверял. Бирки подчиненных смотрелись более увесисто. Здесь значились не только данные доступные любому допущенному к личным делам офицеру, то есть, возраст, образовательный ценз, смежные специальности, но и многое другое. Каждая из этих виртуальных бирок содержала в себе целые схемы личных взаимоотношений этих людей с другими членами экипажа. Так что это были не просто представимые в голове бумажки, а в свою очередь, маленькие виртуальные миры.

Так что несмотря на возлежание поверх подушки и одеяла, капитан «Кенгуру-ныряльщика» абсолютно не спал – он напрягался по максимуму. Стат Косакри взаимодействовал со своим подсознанием в духе соревнований. Ему было совсем не до дремы.

Кроме того капитану «Кенгуру-ныряльщика» было о чем напрягать голову не только на глубоких, но и на ближних рубежах. Например, вот о таком…

– И что? Ничего не получается? – спросил Стат Косакри.

– К сожалению, шторм-капитан, – развел руки линейный механик крейсера Цэмерик Мокр.

– Забери Мятая луна, – ругнулся Косакри. – Новейшая разработка! Ведь уверяли что «конструкция обладает тем удобством, что при близких взрывах, винты никоим образом не могут быть повреждены». И даже если так, то «можно будет легко добраться до любой части движителя».

– Теоретически все так, командир, – кивнул инженер-механик, – однако жизнь отличается от теории. Вообще-то конечно, по идее, требовалось бы просто закрыть входные крышки-клапаны и все. Но удар, по всей видимости, оказался такой силы, что клапаны то ли просто перекосило, то ли заклинило. В общем, закрыть мы их не способны. Причем, на обоих поврежденных водометах.

– То есть, воду отсосать нельзя, и значит нельзя добраться до нутра прямо отсюда?

– Так точно, шторм-капитан.

– Есть другие предложения?

– Попробовать извне, разумеется.

– Мне не хочется всплывать, Цэмерик, и ты понимаешь, по каким причинам. Если нас ждала целая «топящая пятерня», то я не исключаю, что где-то, не далее чем в тысяче километров, может плавать загоризонтный локатор. Если они нас засекут, то при сегодняшней потере мощи движителей втрое… Правильно?

– Да, шторм-капитан. Из строя-то выведено два двигателя, но из-за асимметрии, что толку от трех работающих в норме левых?

– Так вот, при таком снижении мощности, мы не сможем разогнаться для ухода, и даже не будем иметь дополнительной тяги для срочного нырка. Кроме того, у нас ободрало корпус, так что еще и поглощающий слой нарушен. В общем, не охота мне подниматься в приповерхностные воды. Ведь они нас потеряли, и теперь ищут.

– Но водолазы не смогут работать на пятистах метрах, – возмутился Цэмерик Мокр.

– Да, понимаю я, понимаю. Будем всплывать. Точнее, подвсплывать, – поправился Стат Косакри. – Я так разумею, в условиях отсутствия дока, даже если мы высунемся наружу, водометы, все едино, останутся под водой. Следовательно, все равно – водолазы.

– Но в глубине есть разница! – повысил голос инженер-механик.

– Уймись, Цэмерик. Выйдем рубкой до пятидесяти. На глубине водометов, это составит шестьдесят с мелочью. Работать будет можно.

– Может-то можно, – проворчал линейный инженер-механик, – но все-таки, на поверхности было бы гораздо удобней. Никаких тебе компрессий-декомпрессий.

– А если обнаружатся браши, и нам придется срочно погружаться, а контральто-майор? Возможно даже, вместе с вашими механиками внутри водометных труб? Что тогда?

– Накликаете еще ужасов, командир Стат. Звезда-Мать с вами, до пятидесяти, так до пятидесяти. Можно работать и там.

– Повторяю, работать придется на шестидесяти и ниже!

– Ладно, пусть на шестидесяти, шторм-капитан. В принципе, может всего и делов будет, что выпрямить крышки. А там, если их закрыть, то спокойно доберемся изнутри, – инженер Мокр тяжело вздохнул, из чего следовало, что он мало верить в столь радужные перспективы.

– Все-таки, хреновые у нас разработчики, – посочувствовал ему командир «Кенгуру». – Если удар погнул входные клапаны, то так же точно их бы мог погнуть и взрыв какой-нибудь мины, правильно?