Федор Березин - Создатель черного корабля

– Что вы так волнуетесь, баритон-капитан? – величаво спросил жрец. – Может родина и не предусматривает нашего возвращения? Ну и что же? Нет ничего краше, чем умереть в бою во славу великого Красного бога Эрр.

Дора Пелеко перекосило:

– Послушайте, освещенный солнцами, вы что, не понимаете? Из строя-то выведены два водомета из шести, но неужели не ясно, что наши возможности по ходу снижены втрое за счет асимметрии? Как мы будем вести разведку в…

– Не надо кричать на представителя жречества, баритон-капитан, – строго оборвал подчиненного Стат Косакри. – К тому же, что тут Рикулло Эвам-Ну вымолвил такого дилетантского? Приказ есть приказ. И как сказано в уставе, выполнять мы его должны не обращая внимания на субъективные факторы, так?

– Ну, выход из строя двигателей это не субъективный фактор, командир Стат.

– Это как сказать, капитан Пелеко, как сказать. Если ваша цель не ускоренным образом сместить меня с должности, тогда прикиньте последствия.

– Да я уж думал, шторм-капитан…

– Думал? А вы еще подумайте. У нас имеется ЗИП, с помощью которого можно «поставить лодку на ноги». То, что мы неспособны сделать такое именно сейчас, не перебив всех акул океана Бесконечности – это вообще-то действительно частность. По крайней мере, с позиции удаленного на более чем десять тысяч километров адмиралтейства. Самое смешное произойдет тогда, когда зайдя в родной порт мы обнаружим, что пока плыли домой, все мясо, неизвестного происхождения, забившее нам водометы, уже сгнило и вымылось встречными течениями. Вот тут-то мы и предстанем перед адмиральским советом.

– А я под жреческим, – дополнил комментарий Рикулло Эвам-Ну.

– Хорошо, шторм-капитан, что вы предлагаете? Плыть так? – спросил все еще не успокоившийся Пелеко.

– А почему все-таки нет? – почти натурально удивился Стат Косакри. – Да к боевому перехвату кораблей мы не способны. Но ведь нам никто и не ставил такой задачи. Наша «тематика» на ближайшие недели… Целые недели, а то и месяц, вы понимаете? Наша «тематика» исследовать проход для лодок типа «кишка». То есть, выявить, если таковые есть, минные поля, мелкие места, и прочее. Кто нам мешает делать это на двух водометах? Да, в случае еще одной аварии, у нас не будет резерва – тут я согласен. Но какова вероятность, что если у нас что-то и случится, то именно с оставшимся правым двигателем? С той же вероятностью мы можем вообще утонуть. Подумаешь, неприятность – столкнулись с каким-то китом-переростком. Слава богу Эрр, наш крейсер повышенной прочности и достаточной массы. Другие на нашем месте, может оказаться, действительно бы уже ржавели на дне.

– Так что, вы хотите плыть через пол мира с неисправным двигателем? – опешил линейный помощник.

– Да, предлагаю, – Стат Косакри был как всегда спокоен до жути. – Большая скорость нам не нужна. У нас нет особых ограничений по срокам. Наша цель, повторюсь, исследование. К тому же, в секретном режиме. Большая скорость будет нам только мешать, причем, и в том, и в другом смысле. В конце-концов, если уж совсем приспичит, кто нам мешает развернуться в родные пенаты в любой подходящий момент? Ведь действительно всякая мелкая живность может постепенно выжрать всю эту дрянь из водометов. Тогда получится проверить их водолазами. Может, действительно остановимся и починим. Это я так, почти мечтаю, однако в какой-то мере и планирую. Путь у нас длинный, и уж наверняка полный всяческих сюрпризов. Одно путешествие через полярные воды Южного полюса чего стоит. Там ведь, насколько мне известно, никто из наших серьезно не плавал. Так, бывали какие-то эпизодические набеги.

– Вот речь истинного героя эйрарбака, – на полном серьезе похвалил жрец бога Войны и Доблести.

– Потом, понятное дело, будет видно, что делать дальше, – кивнув в сторону служителя, продолжил капитан Косакри. – Для назначенного исследования моря наших двух исправных машин вполне хватит. Дальше, если не удастся починить, придется действительно поворачивать. Тут вы, Пелеко, правы. Нам нечего делать возле берегов Брашпутиды с нашими сегодняшними ходовыми возможностями. Уж я не говорю о дополнительных, особо секретных пунктах задания. И значит, если мы не починимся, то вот тогда и повернем. То есть, по крайней мере, после прохождения полюса.

– Пожалуй, вы правы, капитан Стат, – внезапно согласился линейный помощник. – Все-таки когда еще появится возможность забраться так далеко на юг. Но это, я разумею, во-вторых. А вообще, я в том плане, что лучше вернуться выполнив задание хотя бы на одну треть, чем вообще не выполнить.

– Я рад, что мы нашли общий знаменатель. Тем более рад, что мы сделали это до прихода нашего линейного механика. Нам ведь придется убеждать еще и его. Поможете? – улыбнулся Стат Косакри и подмигнул обоим заместителям.

– Ну, теперь уж куда мы денемся, – так же осклабился Дор Пелеко. – Вы же действительно хитрая бестия, капитан Стат. Считай, самую несложную, в плане опасности часть похода мы выполним, а там выйдем из игры. Ордена нам, конечно, за такое не дадут, но поскольку мы будем единственными – разве что кто-то делал такое совсем уж секретно – кто побывал на вражеском полюсе, то уж к медалям нас представить-то должны? Как вы думаете, святой лученосец?

– Со своей стороны, я сделаю все от меня зависящее, – расправил худые плечи жрец Красного Гиганта.

Ну что ж, можно было радоваться хотя бы тому, что силы создавшие этот мир, иногда шли почти на прямой контакт – даже в теоретическом плане. Новым чудом оказался временно – именно для этого похода – приписанный к «Кенгуру» переводчик Стиан Биничу. Разумеется, как всегда и всюду чудо маскировалось. Не было абсолютно ничего странного в том, что знаток языка браши владел еще несколькими языками: в конце-концов для такой акции как подводная разведывательная миссия большая империя была просто обязана предоставить специалиста лучшего качества. Гораздо более удивительным оказалось, что кроме «живых», то есть активно применяемых в настоящее время языков, Стиан Биничу знал еще и какие-то «мертвые». Но и это не все. Этот языковед не оказался узким фанатиком своего дела. Кроме многочисленных лингвистических достижений, он еще увлекался многими науками. И разумеется, любил о них поболтать. Само собой понятно, что в его собеседниках так и так должен был значиться командир подводного крейсера. Ну, по-другому и быть не могло. Стат Косакри не удивлялся. Ведь чудо должно куда-то замыкаться, правильно? А что в мире, ограниченном переборками и подразумеваемым далее океаном Бесконечности, могло стать отводом для впрыскивания новой эманации подсознания, кроме ушей и глаз командира корабля?