Федор Березин - Создатель черного корабля

Итак, мир есть представление. Искусственная зарисовка. Ну так, представим себе затерянную в океане нацию-племя китобоев. Китобоев не по первоначальному призванию, а так сказать, в силу климато-географических обстоятельств. То есть вначале местное население… Откуда оно взялось? А откуда оно вообще берется? Чем планета лучше острова? Разве что величиной и формой? Достаточно ли даже их для зарождения человеческого вида, и уж тем более жизни в целом? Возьмем за аксиому что достаточно, ибо иначе нить рассуждений всосет нас в неизбежную воронку с высокими, толстыми стенками философских доктрин первичности материи, или же чего-то иного, а уж над этой темой… В общем, как всегда, сколько-то там тысяч или сотен циклов назад сюда, на Осевой Пик, неким образом попала группа людей. Возможно, они добирались в эти места и раньше, но до того в силу обстоятельств не выживали. Даже если хотели. Ведь обстоятельства – вещи обусловленные – данность. Не все зависит от желания. Те, кто оказывался на двойном острове Осевого Пика, уж само собой не являлись намеренно подготовленными колонистами. Шторма и течения приносили их сюда, и бросали доживать в этих скалах. И даже если они вполне благополучно приспосабливались, что не мудрено подразумевать у мореходов сумевших пересидеть на связке бревен океан, то и тогда не все определялось умением разводить костер и поддерживать его пламя экономно, приноравливаясь к медлительному росту деревьев. Понимаете, человек не бактериальная клетка, так что если среди мореходов-удальцов заданно наличествовали лишь представители одного пола, то…

В общем, наверное как везде и всюду, было много случайных заселений и неслучайных предугаданных вымираний. В силу специфики профессии, среди этих избранных, но обреченных удальцов не наличествовало мастеров слова, могущих передать муки медленного угасания надежд и последовательного ухода в небытие пригвожденных к суше героев, одного за другим. Возможно, художественное изложение правды вошло бы в копилку мировой классики, но… Как известно, множество не свершенного всегда переплевывало множество осуществленного. И вообще, какое нам дело до попыток заселения? До того, сколько их было? Первая же удачная, с наличием в составе потерпевших крушение нескольких особ детородного возраста, решала дело о заселенности этих клочков суши однозначно. Допустимо, что после случались новые вторжения – эдакие перехлестные варианты. Пожалуй, они вряд ли могли иметь какую либо значимость. По крайней мере, в культурном плане.

Культура – сложная штука, но она вытачивается из наличных материалов. Скульптор рад бы ваять из чего-нибудь неизмеримо долговечного, и одновременно податливого, но пользуется тем, что имеется под рукой. И если слоновая кость в здешних ресурсах не значится, то в ход идет глина и дерево. Так вот, в конечном счете неважно, любили ли высадившиеся на скалы Пика путешественники рис или свеклу. Разве что после шлепанья по местному песку, они отыскали в глубинах карманов какие-то затаившиеся в складочках семена. Если же нет – то совершенно до лампочки. Так или иначе, придется жевать бананы, орехи или кору. Смотря какой продукт из перечисленных наличествует в местных ресурсах. Потом на тутошние грибочки, если они сходу не скосили батулином всю популяцию, накладывается следующий слой культуры. Да именно культуры, ведь ясно – охотникам на мамонтов нужен совсем другой менталитет, чем варщикам похлебки из лишайников.

Так вот, на каком-то этапе грибочков и бананов становилось уже маловато. А одновременно с этим, в картографически сходный с бубликом залив, периодически заплывают целые горы полезнейшего для организма белка. Заплывают, чтобы тут, в бурлении сталкивающихся прибоев, предаться любовным играм, для порождения следующего поколения белковых гор. Наверное вначале, те, кто стоял открывши рот на берегу, умели только облизываться, представляя себе большущий вертел с покрасневшей от угольев тушей. Потом…

Вероятно, как и в любом обществе там были мечтатели с изобретательской жилкой. Ну и конечно буйные, рисковые натуры. И когда-то кто-то из них решился, и соблазнил других.

А может, просто выдался неурожайный, в смысле грибочков-бананчиков цикл. Голод достаточно сильный аргумент для прогрессоров. Грех его не использовать.

Вначале, как водится, подводный крейсер отследил эфир, на предмет близкой активности в радиодиапазоне. Поскольку все оказалось чисто, вверх пошел перископ обзора неба. Это была старая, но доселе не утраченная привычка подводного флота. Стат Косакри не застал, да и не мог застать по возрасту, эру авиационного бума, однако читал воспоминания и стенограммы рапортов давно ушедших на покой подводников. То были тяжелые времена: смерть могла явиться с не отслеживаемого из глубины измерения, а скорость ее движения в прозрачной голубизне весьма часто обгоняли черепаховую медлительность лодок на порядок. Понятно, стенограммы и воспоминания сохранились только от тех, кому повезло. Те же, кого атаковала рыскающая в небе, удачливая смерть, не оставили ничего. Только скупые записи во всё еще секретных штабных книгах. Мол, такого-то числа, такого-то цикла, потерян контакт с субмариной с таким-то названием, и такого-то типа; поскольку в назначенное время и с учетом возможностей ресурса лодка на пирсе не появилась, она считается пропавшей без вести; одновременно с этим, к папке присовокуплен косвенно относящийся к делу документ, о том что в указанной акватории, в такое-то время, другая лодка-охотник, с таким-то названием, приписанная к такому-то флоту, пометила на планшете серию из нескольких глубинных взрывов, а так же звуки сопоставимые с схлопыванием внешнего и внутреннего корпуса подводного корабля.

И тем не менее, обзор неба не являлся окончательным атавизмом. Опасность с воздуха не исчезла насовсем и сейчас. Где-нибудь поблизости мог находиться патрульный дирижабль брашей, или того хуже – морской боевой уничтожитель – МБУ. Ведь с тех пор как атмосфера очистилась от реактивной авиации, медлительные аппараты легче воздуха стали чувствовать себя в ней гораздо вольготнее. Теперь им не нужно было опасаться, что откуда-то из-за горизонта может быстренько вырулить совсем маленький, но смертельный для их неповоротливых тел истребитель. И тогда вполне получилось и дальше наращивать размеры и количество подвешенного под толстопузым брюхом оружия. Например, во вполне даже не секретном, а всего лишь, «для служебного пользования», справочнике офицера-подводника значилось, что тот же МБУ, кроме подвесной буксируемой гидроакустической станции, буев-пеленгаторов, глубинных бомб, торпед и мин, иногда снабжается ныряющей атомной миной. Дорогое удовольствие, пусть даже мощью всего-то десять-пятнадцать килотонн, но ведь эйрарбакская ядерная подлодка стоит гораздо больше, не правда ли?