Виктор Точинов - Черная гвардия Эридана

А потом его неудержимо потянуло в сон…

Ленор проснулся от довольно неожиданного ощущения, пришедшего из неожиданного места. Ощущение было в высшей степени приятным… Он приподнялся на локтях.

Коротко стриженая голова, по-хозяйски обосновавшись между его ног, ритмично поднималась и опускалась, и с каждым таким движением стремительно нарастало наслаждение…

– Который час? – спросил он.

Девушка не ответила: рот ее был занят.

– Иди ко мне, – позвал тогда он.

Она неохотно прекратила занятие, которое, похоже, приносило её удовольствие не меньшее, чем мужчине. Одним движением тренированного тела она переместилась на Ленора, оседлав его торс. Темноволосая, смуглая, гибкая, мускулистая, девушка чем-то напоминала пантеру. Её рука нырнула вниз…

– Постой! Давай эту часть нашего общения мы закончим вечером. Ты не против?

– Я против! – юная проказница игриво улыбнулась. – Хочу сейчас. Ты забыл, как долго я ждала эту ночь?

– Ничего я не забыл, Вилена. Это ты забыла, что у меня сегодня за день. Вот потрачу все силы в кровати – и сгину на задании.

– Дураки вы, мужчины, – красавица капризно надула губки. – Вечно для вас работа важнее любви.

Впрочем, обижалась она недолго

– Хорошо, – согласилась она. – Но тогда дай слово, что следующая ночь – моя!

– Первая же ночь, как вернусь, твоя.

– Даешь слово?

– А как же твой друг? Боюсь, Феликс не одобрит твоего увлечения мной.

– Да плевать мне на Феликса! Я люблю только тебя. – Она погладила пальчиками свои соски.

Её лицо на миг исказила похоть.

– Но живешь ты с ним.

– А вот это тебя не касается! – перемена в настроении девушки была на удивление резкой. – И вообще, собирайся! Совещание – через сорок минут. Имей в виду, его проводит сам комбаз.

Ленор присвистнул. Задание могло оказаться намного сложнее, чем он ожидал.

– Я – первая!

Мускулистая пантера проворно соскользнула с бойца-«осьминога» и зашлепала босыми ногами в крохотный душ – пожалуй, единственную настоящую привилегию командира подразделения подводных спецназовцев.

– Да уж, привилегия… – пробормотал Ленор, отзываясь на собственные мысли. Нежным взглядом он проводил обнаженную подружку до пластиковой занавески. – Подохнуть первым – вот и вся привилегия… Правильно вчера тот пацан сказал – смертники мы…

– Любимый, я не слышу, вода шумит! Повтори, пожалуйста, громче!

– Я говорю, что тоже тебя люблю! Очень!

– Тогда давай жить вместе, – Из-за пластика высунулась по-мальчишечьи стриженая голова Вилены. – И ты каждое утро будешь просыпаться от… – она поиграла язычком. – …от моих ласк!

Голова спряталась.

– Ты же знаешь – это невозможно.

– Ну да, помню. Подписка и все такое. А когда заканчивается эта твоя «подписка»?

– Когда подохну, – буркнул Ленор.

– Что? Не слышу!

– Как решит командование!

– Поня-атно! – разочарованно протянула девушка, перекрыла подачу воды и отодвинула полупрозрачную занавесь. – Иди, твоя очередь.

Мужчина, мельком глянув на большие настенные часы, шагнул в душевую. Холодная вода прогнала остатки сна и сладкой истомы. Когда Ленор вернулся в кубрик, Вилены уже не было.

«Встретимся на построении», – усмехнулся он. Через разрез на груди он забрался в «комбез» – тонкий, прочный и теплый комбинезон темно-синего цвета. Работать сегодня предстояло на глубине, а времени на переодевание, скорее всего, не дадут.

Командир подразделения подводного спецназа пару раз испытал (на собственной шкуре, на чьей же еще), что означает начальская фраза: «К исполнению приступить немедленно».

Однако на общее построение «осьминогов» Ленор так и не попал.

– Как отдыхалось? Как спалось?

Крепкий широкоплечий мужчина глянул с хитрецой – снизу вверх, – и прошелся по рубке, заложив руки за спину. Командир базы – комбаз – до того, как зашагал вверх по административной лестнице, много лет прослужил начальником центра подготовки частей специального назначения.

Всех частей.

Ибо времени и ресурсов на то, чтобы для каждого рода войск устраивать отдельный кампус, у повстанцев не было.

Под его неусыпным оком набирали силу «осьминоги», «коршуны», «барсы» и весь остальной «животный мир», составлявший элиту вооруженных сил повстанцев.

Дискриминации или просто ограничений по половому признаку в войсках, особенно в элитных частях, давно не было (более всего девушки ценились в разведке). Служебные романы между молодыми людьми вспыхивали, как порох в казенной части древнего кремниевого ружья… ружье, кстати, было настоящим, и висело оно на стене кабинета начальника лагеря.

А где любовь – там всегда соперничество, ревность. Доходило до смертельных случаев. Редко, но доходило. Курсанты, не поделив красавицу, насмерть схватывались в День Быка – так полуофициально-полушутливо называли здесь обязательные ежемесячные спарринги «в полный контакт». Сходились в восьмиугольнике, заплетенном прочной металлической сетью. И часто бывало, что выходил из восьмиугольника только один; второго – выносили… От этих боев без правил освобождены были только будущие пилоты. Остальные бились – все, включая девушек. Причем, самыми беспощадными были именно они…

Ленор мысленно поморщился.

Каким-то образом каперанг уже узнал о его рандеву с Виолой – подчиненной Ленора и гражданской женой Феликса, другого «осьминога»-подводника.

Разумеется, Феликс был в курсе, что его жена неровно дышит к их командиру. Он даже пытался пару раз поставить Ленора на место, – во время тех самых Дней Быка, которые для спецназа никто не отменял и после «учебки», и которые являлись неотъемлемой частью регулярной подготовки «осьминогов».

Но… командир был силен, опытен и умен.

Дважды Феликс пытался отделать соперника, и всякий раз схватка заканчивалась быстро, причем не в пользу её инициатора. Тогда он решил проучить «по-мужски» уже свою возлюбленную, вызвал её на бой. В крохотном подразделении, где все отношения, сколько ни скрывай – как на ладони, его подлость не прошла. Дорогу Виоле к решетчатой калитке преградил сам командир отряда; и он же занял её место в восьмиугольнике. Но теперь уже Ленор так измордовал ревнивца, что тот два или три дня отлеживался в кубрике, стесняясь показаться на публике.

Ухаживала за ним все это время, разумеется, Виола.

Но и потом Феликс – упрямый, как молодой бычок, и ревнивый, как старый мавр, не успокоился. Как-то раз подговорил на спарринг со своим командиром одного командированного – огромного бугая-«спеца».

Шкафообразный соперник Ленора поначалу произвел на бойцов, знающих толк в рукопашных схватках, хорошее впечатление. Все, кто имел доступ к такого рода развлечениям, как День Быка, немедленно собрались у сетки стального восьмиугольника.