Владимир Кусакин - Все равно!

— Свершилось чудо! — я потер глаза. — Никогда бы не подумал, что я такой меткий стрелок!

— Соколиный Глаз! — издевательски начала она.

— Меня чуть не убили, а тут ты с Филимоном Купером!

Я залез в кусты и вытянул свой мешок. Набрал номер.

— У меня осложнения!

— Говори!

— Были посетители, видели самолет и груз…

— Ах, ты..! — выругался он. — Сколько?

— Трое.

— Где они сейчас?

— Один около меня, двое под горой.

— Говорить могут?

…!?

— Вертушки уже в пути, через полчаса будут с тобой, посадить есть где?

— Здесь поляна маловата, только на одну хватит.

— Вторая пойдет к самолету. В общем, ты влип!

— А не пойти ли вам всем на …

Линия была мертва. Даже послать некого.

Две вертушки появились через тридцать шесть минут, одна сразу ушла к месту падения секретного самолета, вторая приземлилась рядом с моим костром.

Пока отделение занимало оборону, пятеро подбежали ко мне, повалили на землю, я-то думал от радости, и стали больно пинать меня.

Потом они решили заняться допросом, но не знали о чем спрашивать, а поскольку моя любовь к ним претерпела метаморфозы, я не стал им подсказывать.

Тогда они стали меня бить серьезно, видимо от разочарования, так что я совсем забыл сказать им о маячке и скором прибытии конкурирующей фирмы. Как-то не до того мне было. Могли бы и сами дотюкать, придурки!

В конце-концов они всадили мне укол и оттащили с поляны под деревья, пообещав что скоро придут…

Я очнулся от наркотического сна когда всё было уже кончено. Ничего не видел, и ничего не слышал. Два вертолета догорали на поляне, один сел явно не по своей воле. Кругом валялись трупы частично обгоревшие. Нашел свой мешок и ружьё, приклад уже был сломан. Подрезал его аккуратно. Ружьё так себе, но память…

Люди забывчивы. Они оставляют принадлежащие им вещи в самых неподходящих местах. Или теряют по-невнимательности, рассеянности, и еще тысяче разных причин. Примерно семьдесят процентов это ничего не значащие безделушки, вроде зонтика, перчаток… Тридцать процентов — более серьезно.

Крупные суммы денег и важные документы могут быть с легкостью забыты в такси или на автобусной остановке, в метро или шопинг центре. Где угодно и когда угодно.

Государство — не исключение. Оно теряет гораздо больше, и все это надо искать. Я стал сотрудником конторы шесть лет назад, сразу по окончании спецкурса. Мы интересовались, почему бы не воспользоваться техникой, вместо того, чтобы учить тридцать лоботрясов находить потерянное в тайге и пустыне, летом и зимой. Особенно в городе, с его громадной массой обезличенных людей. Существует наконец громадный аппарат ФСБ и Министерства Внутренних Дел…

— У каждого ведомства своя задача, — ответил дядя Петя, наш бессменный инструктор. — Они могут помочь информацией и техникой, но искать должны вы. Потому что о некоторых вещах, нельзя говорить вслух. А насчет тридцати… Каждые две недели мы будем отсеивать тех кто не справляется. А техника не умеет искать сама, нужны специальные люди. Вы.

— Может стать что никого не останется?

— Может! — отрезал он. — Мы не уголь добываем, который нужно гнать на гора. Один поисковик, уже прекрасный результат.

— А ни одного?

— Еще лучше! Это значит что стандарты, которыми мы пользуемся, непреодолимы для людей негодных. Сейчас в моде тестирование. Мы не практикуем это. Человек любит фантазировать, лгать самому себе. Тесты не дают правильной картины. Мне всё равно какой таракан у вас в голове. У вас видения? Или голоса слышите? Может быть вы любите заниматься сексом в подъезде? Запомните, нарушения закона, разрешаются только при выполнении задания. Но… — он сделал паузу. — Это должно быть оправдано.

— Значит опять бесконечные объяснительные?

— Писать ничего не надо, кому положено — все запишут. С вас спросят результат!

Это было шесть лет назад. С тех пор многое изменилось. Наше отдел был продан, преобразован в частную кампанию. Петрович ушел.

— Я надеялся что ты сменишь меня, когда-нибудь, — сказал он при встрече. Я оценил.

— Пойдем, познакомлю …

Парень мне понравился.

— Понравился? — спросил бывший инструктор.

Я согласился.

— Присматривай за ним!

— Я подозреваю что вы сказали ему… Кстати, кто он вам?

— Всегда был догадлив…

Теперь Мишка у меня в квартире, a я еду на место посадки летающей тарелки, или по крайней мере «Космопоиск» утверждает что это так.

Обведем точки что я наставил. Что получается? Собачка! Больше на крокодила похожа, такса наверное.

Контора по заготовке рогов оказалась еще более странной. Отоспавшись до вечера, они превратили вагон в бардак с водевилем. Из смежного купе доносились то веселые крики, то ритмичное пыхтение. Шурик с девицами приняли в этом самое горячее участие. Я держал дверь открытой до девяти вечера чтобы все заинтересованные лица, если они здесь есть, увидели меня. Заползал Шурик, что-то взял из своего мешка хитро мне подмигивая.

Я сказал что ложусь спать и запру дверь. Как только он ушел, я перетащил свернутые матрасы на мое место, а сам, забравшись на третью полку, заснул сном младенца. Проснулся от холодного ветра из приоткрытого окна. В вагоне по-прежнему гуляли, но потише. На часах 1:32. Если что-нибудь будет, то наверняка сейчас. Стукнула дверь туалета, и тотчас же два почти неслышных хлопка.

— Я бы выстрелил не меньше четырех раз, — подумал, и сердце заныло. Что-то было не так. Сейчас он должен спрятать оружие, помыть руки, потом выйти и подождать остановку в тамбуре следующего вагона. Екатеринбург по расписанию будет через 18 минут. Из вещей у него должна быть только небольшая сумка через плечо, или маленький рюкзачок.

Замок на дверях туалета показывал «Свободно». Прошел мимо, проверил тамбур на всякий случай. Никого. Вернулся и толкнул дверь. Она открылась наполовину. В образовавшуюся щель были видны голые женские ноги.

Вот значит как. Быстро протиснулся внутрь, поднял её. Это была Таша или Наташа, чёрт их разберёт.

— Изображай пьяную! — сказал ей. Она ничего не ответила. Одна пуля в сердце, другая в печень, даже крови немного. Хороший стрелок! Выволок в тамбур, открыл наружную дверь, и выбросил её подальше от полотна. Извини девушка, но разборки с ментами мне сейчас ни к чему. А тебе уже всё равно. Часа через четыре поутру, тебя найдут. Только к тому времени здесь пройдет с десяток поездов и электричек, а мы будем далеко…

— Не помешали? — Шурик старался делать хитрые глаза, но они разбегались.

— Мешать некому… — ответил зевая.

Ежу ясно, что здесь и сейчас проходит какая-то операция, и я с моим счастьем оказался прямо в серединке. Всех участников сейчас проверяют, если уже не проверили.