Владимир Кусакин - Все равно!

Поднял руку и она зависла над вентилем. Это страшно. Даже мне было не по себе, хотя и знал что баллон пустой.

— Ты дурак что-ли? — повторил старший как попугай. — Взорваться хочешь?

— А мне всё равно!

"За одну секунду не убежишь." — эта немудрёная мысль ясно читалась на их лицах.

— Если она у вас будет. — сказал я.

— Что будет? — он был сбит с толку, очень быстро всё произошло. Преследователь превратился в жертву.

— Одна секунда, её у вас не будет! Всех разорвёт к чертям собачьим! Оружие на землю! — заорал я страшным голосом.

В своих постоянных командировках я читал книжки сомнительного содержания. Иногда попутчики оставляли мне растрёпанный донельзя журнал серии НФ, чаще знакомые женщины, убедившись в моей порядочности с первого взгляда, ссужали поутру примерно таким же легковесным чтивом. Поэтому и не могу назвать ни имени автора, ни названия, а сюжет такой:

"Маркиз Сирано де Бержерак ездил в только что открытую Америку, и вёз обратно слугу, одного из царьков инков, который владел тайными боевыми искусствами Южно Американского континента, и щедро делился ими с маркизом.

Матросы — тупые животные, задумали украсть у слуги золотой диск, типа амулета, а когда не получилось, решили его убить. Видя перед собой целую толпу народа и не надеясь справиться с ними, он залез на мачту и изобразил "Крик осла".

Поразительно то, что все матросы кинулись бежать врассыпную. На крики прискакал маркиз, выяснил в чём дело, пожал ему руку, обнял, поцеловал и сказал что тот может спать в его каюте, во избежание эксцессов."

Тогда меня заинтересовало это, и я потратил некоторое время, чтобы найти описание этого необычного крика, и нашёл упоминание в одной из статей.

Кричать чтобы все разбегались, я так и не научился. Зато в процессе выяснил, какой тембр боятся звери. После удачного эксперимента с ненормальной болонкой из нашего подъезда, которая всегда тявкала при встрече со мной, я прекратил свои тренировки. Собака теперь ложилась на брюхо и из под неё текло. Всю лестницу загадила. Такая мерзавка! На свою хозяйку похожа. Ну, ладно.

Мужики конечно не описались, но пистолеты покидали дружно.

— Куда бежать знаете? — спросил я. — Вдоль по коридору и в машинный зал, направо.

С этими словами я надел солидол на вентиль кислородного баллона…

И остался один. Не спеша собрал в мешок оружие беглецов и пошёл следом за ними. Надо было поговорить. Горбань теперь будет настороже и испуган после исчезновения семи человек. Смысла нет нападать на него в таком состоянии.

Лучше всё делать под утро, когда с первыми лучами встающего на Востоке Солнца проходит ночной мандраж, и начинает клонить ко сну.

Я догнал мужиков около пробитого мной входа, после того как заложил двойную металлическую дверь стальным брусом. Они уже поуспокоились, и я не казался таким страшным как раньше.

— Это ты шпиён что-ли? — снова стал спрашивать старший.

— Спрашивай поменьше, целей будешь. — посоветовал ему. — Значит так, громадяне! Лезьте в эту дыру и побыстрее, пока горбатый не опомнился. А то он сейчас сердитый, всех поубивает. Ферштейн?

Такой язык они понимали с полуслова. Немецкие команды давно уже стали ридной украиньской мовой. Когда вылезли на поверхность, я построил их как на учениях, по-росту и провёл експресс дознание. Они с облегчением рассказывали о том что они видели и знали.

— Бегите по домам и сидите тихо сегодня. Только сначала зайдите к Кибитке и предупредите следующую смену. Пусть отдохнут сегодня тоже.

— Не боись. — сказал старшой.

— А я и не боюсь. — ответил ему и засмеялся, вспомнил как они убегали от моего солидола.

— Ну, ты эта… никому не расскажешь?

— Думаю твои товарищи через полчаса уже всему селу расскажут. Сами.

— Ну ты вспомни, я ведь не бежал, просто последний ушёл, неспеша. Подтвердишь, если что?

— Уговор.

— Михась. — он протянул мне свою руку. — А може помощь яка нужна? Я ведь понимаю что они бандюки.

— Если не струсишь…

— Ни в жисть!

— Тогда пошли, мне как раз заряжающий нужен, а может ты и на тракторе можешь?

— А як же!

— Значит и танк водить сможешь, так даже лучше.

И мы направились в сторону противоположную той, которой ушли счастливые охранники.

Светало. В призрачном утреннем свете наступающего зимнего дня «Тигр» выглядел как монолитная глыба неприступной крепости на колёсах.

— Давай, — говорю, — время терять не будем, по дороге и научишься.

Экипаж машины должен быть пять человек, но нам-то выбирать не приходилось, к тому же против нас оперировало не соединение бронированных «Запорожцев», а человек двадцать легковооружённых преступников, и танк мог служить только как средство запугивания до полусмерти. К сожалению я не знал какой снаряд бронебойный, а какой фугасный. Поэтому взял первый попавшийся, предварительно посмотрев в жерло ствола, оно было чистым, может чуть ржавчины, но это беда небольшая. После одного выстрела всё вылетит.

Замок приветливо лязгнул закрываясь, всё, теперь надо только прицелиться. Мы мчались по взлётной полосе со скоростью велосипедиста, и здание аэропорта росло в триплексе.

— Тормози! — закричал я, когда до него оставалось метров двести. Неподалёку от двери стоял «Мерседес» Горбаня, который я выбрал в качестве лакмусовой бумажки наших намерений.

Пушка, подчиняясь движению маховиков, поменяла угол и теперь была точно направлена в цель.

— Уши! — предупредил я Михася, и нажал на электроспуск. Она грохнула, пахнуло вкусным дымком отработанного пороха, и вентиляторы услужливо вытянули его наружу. Мне было видно как подпрыгнул «Мерс» и от него полетели ошмётки моторного чугуна и ещё какой-то дряни. Взрыва не было. Это был бронебойный. Понятно теперь. Я схватил фугасный, открыл казённик и засунул его внутрь.

— Михась!

Он повернул ко мне своё помолодевшее лицо.

— Что?

— Дави его!

Если я понял правильно, для моего механика это было что-то наподобие рая, где он мог разъезжать по дорогам заполненным шикарными тачками и давить их всех на хрен!

— А остальные?

— Дави все! — разрешил я махнув рукой.

Мельком я заметил бледные лица в окнах, теперь когда у них не было средств к бегству, они должны стать сговорчивей.

В 5:15 утра раздался звонок на квартире командира лётной части базирующейся почти за забором нашего аэродрома.

— Олексий Антонович! — испуганный голос дежурного по части стряхнул остатки сна с пана полковника Радяньской Армии.

— Ты шо Мыкола, сказився? Опять за старое?

— Никак нет, пан полковник. Здесь такое деется! Гражданский аэропорт атакует немецкий танк!

— Який ты дурной, Мыкола. Так тож кино снимают. Про войну.

— А вдруг это немцы?