Норма Найт - Феномен хищника

Аккуратные ушки прижаты к голове, как у пантеры, готовящейся напасть – не то, что у меня, лопоухой… Так и не успела сделать пластику, чёртовы эскулапы дорого дерут. В общем – передо мной сидела красавица.

Пьянящая жидкость раскрепощала, без малейшего колебания я мысленно показала Диксон, чем мы когда-то занимались с Соланж. Ответом была мгновенная и мощная волна желания, но при этом подруга почему-то подумала:

-«Не сейчас». В голову ударила обида.

-«You didn't like me?» [30] You didn't like me? – Я не нравлюсь тебе?

-«Не говори глупости, ты слышишь мои мысли не хуже меня», – горячая ладонь легла на моё вздрогнувшее бедро.

-«Но почему??» Волна окатила тело, я дрожала, готовая наброситься на Дик прямо сейчас.

-«Ведь мы не одни…» – отчаянно передала подруга.

-«Not alone?»

-«Здесь старик».

Я как-то совсем забыла про деда. Уши запылали краской стыда. Какой коварный дурман, я совершенно обалдела. Взаправду с головой неладно, да и не только с головой. Good drinks, but strong like shit… [31] Good drinks, but strong like shit! – Напиток хорош, но чересчур крепок!

Наскоро собрав со «стола», мы влезли на стеллаж, намереваясь последовать примеру старика. Я подтянула в изголовье кучу тряпок, укрыла обеих теми же полуистлевшими куртками. Привычно уткнувшись лицом в грудь подруги, запечатлела на нежной плоти сладостный, крепкий поцелуй.

В ответ Диксон целомудренно чмокнула в лоб, но хоть за талию обняла, и на том спасибо. Её пальцы нечаянно соскользнули в ложбинку на пояснице – я дёрнулась от нахлынувшего, изогнулась дугой, вырвался судорожный, со всхлипом, выдох.

Испуганная рука переползла на плечо, погладила, успокаивая. Было так хорошо, отчего-то из глаз потекли слёзы. Со мной творилось странное, в голове смешались обрывки мыслей, чувств, желаний.

И вдруг в сознании послышались незнакомые слова, зазвучала печальная, щемяще прекрасная мелодия.

Отыщи мне лунный камень, Сто преград преодолев, За горами, за веками, В древних складах королев.

Отыщи мне лунный камень – Талисман моей любви, Под землей, за облаками, В небесах, в любой дали…

И не думала, что петь тоже можно мысленно!

Помня, как мало знаю я древних слов, Дик стала передавать образы. Летняя ночь, пустынный берег южного моря. Прекрасная блондинка в короткой серебряной тунике, огромная желтоватая луна на бархате неба…

-«Спасибо… Селена магически прекрасна, как сама любовь. Я могу часами смотреть на неё в полнолуние, ощущать, как проникает внутрь этот лунный свет…» Обняла подругу, кончиками пальцев нежно погладила мускулистую спину.

-«Теперь ты спой что-нибудь, если хочешь», – Диксон явно отвлекала меня от ласк…

-«Не вспомнить песню, которая могла бы сравниться с этой. Давай лучше покажу тебе картины своей прошлой жизни, а ты мне – своей».

Увлекшись этой игрой, мы постепенно успокоились, и в какой-то момент я погрузилась в сон.

Она, что, за ночь так ни разу и не пошевелилась? Рука Дик по-прежнему покоится на моём бедре. Спит?

-«Доброго утра», – развеял сомнения мыслеголос, и наши губы слились в поцелуе. «О-о! Кажется, она оттаяла», – мелькнуло в голове.

-«Мы пили вчера, а я не хотела, чтобы в первый раз это было в дурмане».

-«Вот как, оказывается, дедушка тут не при чём? С тобой я всегда в дурмане!»

Впившись ртом в горячую спелую виноградину, я принялась забавляться с нею, жадно слушая едва различимые стоны подруги. Мне почти удалось справиться с её непонятной стыдливостью – вот ведь чудо, а по прошлой жизни она старше меня – когда тишину подземелья нарушил неясный кашляющий звук. Замерев, мы вслушивались в окружающий мир.

-«Дед, что ли, смеётся? Пойду, дам по шее, чтоб не мешал».

Я решительно сползла с полки, что-то надела, запахнулась, и пошлёпала к обиталищу старика. Неслышной тенью Диксон следовала рядом – не хотела, чтоб я причинила ему какой-то вред.

В таунах не существовало стариков – кто имел деньги, всегда выглядел молодым, те же, у кого денег недоставало, покидали мир по собственной воле, когда приходил срок. Наверное, поэтому во мне не было уважения к старости.

Дед оказался совсем плох. В мыслях заканчивающего земное существование не читалось ни грана сознательного – всеобъемлющий хаос и неосознанный страх перед бездной.

Судорожное, дыхание прервалось, иссохшая фигурка разом оцепенела. Рука Дик коснулась нижних рёбер, улавливая возможное движение диафрагмы, другая поднесла к губам старика отражающий предмет.

-«Так видно дыхание. Если оно есть… Кажется, всё». Она выпрямилась, ладонью закрыла деду глаза.

Собирались быстро, но без суеты. Не хотелось задерживаться в склепе сверх необходимого.

Завершив дела, потушили коптилку. Я светила фонариком, а Диксон с большим трудом затворила дверь в жильё умершего. Похоже, деревянную створку не трогали много лет, металлические части протестующе скрежетали. С силой задвинув засов, подруга пальцами обозначила ритуальный жест. Надо потом спросить, что это значит.

Мы тщательно оделись и обулись, обвешались мешками, грузно потопали к выходу в тоннель. Закрыв на замок решётку, Дик забрала ключ.

-«На всякий случай, вдруг придётся вернуться». Подумала крысе:

-«А будем прощаться – тебе отдам, вдруг ещё человека нормального встретишь. Там консервы остались, одежда, обувь, может, понадобится кому».

Необычная троица двинулись в южном направлении. В неизвестность. Собственно, для человека любое, самое близкое будущее – всегда неизвестность…

Спустя всего пару часов, во время первой остановки для отдыха, я поняла, насколько необходимы моему организму физические упражнения. Мышцы давно забыли, для чего нужны, и теперь вяло, неохотно пробуждались.

Я не порхала налегке: настояла на том, чтобы нести хоть треть общего груза. Жилет, несмотря на тяжесть рассованного по карманам, оказался на удивление удобным. Приходилось, правда, то и дело сдвигать его назад, чтобы грубая ткань не касалась спины.

Ещё – автомат, и мешок в руке, вешать что-нибудь за плечи мне пока рано. Диксон, конечно, нагрузила полегче, но любой груз – есть груз, а в таунах понятия «ручная кладь» попросту не существовало.

Крошечный дымчатый котёнок. Склоняюсь к нему, всматриваюсь в глаза. Голубые, наверное, помесь с сиамским. Глядит прямо, настойчиво, будто хочет что-то сказать.

Порыв нежности заставляет коснуться шёрстки губами… Шелковистая, мягкая, ласковая…

Сознание вернулось короткой чёрной вспышкой.