Михаил Лапиков - Рунный камень

– Лучше б у нас появилось средство ребят вытащить из той задницы, куда они попали, – сказал Валерка. – На танке в город не въедешь. То есть, может быть и въедешь, но долго не проездишь.

– Ничего, – успокоил его Денис. – В город мы не так въедем. Спокойно.

– Ну что, все готовы? – прервал разговор Женька. – Тогда я пошёл. Как пройду охрану – посигналю. Денис, Вилли, присмотрите тут за ними. И страхуйте, если что.

Маги согласно кивнули. Женька вздохнул, поправил рюкзак с магической книгой и побрёл к деревне по снегу. Где-то на первых шагах его силуэт уже размылся в зыбкую тень. Даже усиленное магами ночное зрение не могло взять эту маскировку. Видели его только Денис и Вилли, и то потому, что смотрели не глазами.

Сгусток магической силы, которым они видели Женьку под маскировкой, неспешно двигался по окраинам спящего села, замирал возле отдельных домов и снова приходил в движение. Каждый раз, когда он так замирал, магический фон чуть заметно пульсировал. А затем в стороне деревни блеснул свет.

– Пошли, – Денис поднялся, – готово.

Партизаны бросились к деревне. Снег под лыжами шуршал, да и дыхание на бегу разносилось далеко, но это уже не имело значения. Часовые, после общения с Женькой, лежали пластом кто где. Тело одного из них, прямо на пути у партизан, несколько раз ткнули штыками на бегу. Просто для гарантии.

По указаниям трёх магов партизаны разбегались к домам. Себе маги взяли те дома, где врагов оказалось больше всего.

– Начали, – негромко сказал Женька и шагнул в дом. Вслед за ним то же самое сделали и его коллеги.

Партизаны тихо последовали этому примеру. Спящих приканчивали ножами и штыками. Валерка тоже пошёл в один из домов с винтовкой в дрожащих руках. Колдовское ночное зрение, к его глубокому сожалению, позволяло видеть каждую неаппетитную подробность. Будь у него выбор, Валерка искренне предпочёл бы оказаться где-нибудь ещё, желательно подальше.

Тёмная фигура партизана склонилась над спящими немцами. Послышался тихий влажный треск и булькающие хрипы. Валерку замутило. Его напарник спокойно перешёл к следующему немцу. Омерзительные звуки повторились. На четвёртом трупе Валерку мутило уже всерьёз. Когда следующий фашист вместо того, чтобы тихо умереть, проснулся, глухо зарычал и бросился на своего убийцу, Валерка это позорным образом прозевал.

По комнате покатились клубком два тела. Фашист сдавленно хрипел и пытался вырвать нож у партизана. Тот приглушённо матерился и пытался задушить своего врага левой рукой или исхитриться, чтобы ткнуть ножом в правой.

Удар головой о массивную, на полкомнаты, печь, оборвал этот мат. Фашист удвоил свои усилия. Наконец, он вырвал нож и с торжествующим криком занёс его над противником. Валерка, до того лишь оцепенело наблюдал за дракой, но в этот момент словно взорвался. Он заорал, с размаху воткнул ствол в бок немца и дёрнул за спусковой крючок. В замкнутом помещении выстрел показался оглушительно громким. В ушах зазвенело. Фашист обмяк и завалился набок.

– В следующий раз, – партизан спихнул с себя безжизненное тело и закашлялся, – просто стреляй, балда.

– Угу, – Валерка опёрся на стену. – Можно я на улицу выйду? Мне, кажется…

Договорить он не успел. К горлу подкатил комок спазма. Как Валерка оказался на улице, он даже не заметил, настолько ему оказалось не до этого.

Партизан вздохнул, пнул ногой труп, вынул из безжизненной руки нож, подобрал с пола винтовку и вышел следом за Валеркой.

Тот пытался отдышаться. Партизан остановился рядом и сочувственно похлопал его по спине. В отдалении грохнул выстрел. Потом ещё один. Других не последовало. Гарнизон пал за пять минут, почти без сопротивления.

– А всё-таки хорошо, что собак они в селе постреляли всех, – Женька устало вышел из соседнего дома. – Я боялся, что придётся тратить время ещё и на шавок. Специально заходил с подветренной стороны, время тратил…

Из тёмного провала дверей за спиной мага клубами валил пар с противным сладковатым запахом.

– Это что, газ? – один из партизан опасливо покосился на белёсые клубы.

Женька многозначительно промолчал. Объяснять, что делает с человеком скачкообразное повышение температуры тела до точки кипения, ему не хотелось. Равно как и заставлять кого-то дышать сопутствующим букетом ароматов хоть сколько-то долгое время.

– Всё что ли? – буднично спросил он.

– Поверить не могу, – Батька остановился рядом с магом. – Целый гарнизон в десять минут…

– Ещё две ночи на переход не забудь, – усмехнулся Женька.

– Да ради такого я бы и сутки без отдыху шагал, – ответил партизан. – Тем более, что обратно мы не пойдём, а поедем. Тут же и еда, и оружие, и топливо…

– И местные, – сказал Женька, ткнув пальцем куда-то в сторону. – Они сейчас, наверное, поговорить захотят…

– Эй… – на пороге одного из домов появился какой-то полуодетый дед. – Вы кто такие?

– Партизанский отряд Дарка Шнайдера, – вылез с ответом Женька. – Спите дальше. Вы переживаете кратковременное восстановление советской власти в отдельно взятом посёлке на временно оккупированных территориях. Утром этот сон кончится.

Дед ошалело кивнул и юркнул обратно в дом.

– Во люди, а? – усмехнулся Женька.

– Зря ты его так, – с тенью неодобрения в голосе произнёс Батька.

– Ничего, – усмехнулся маг. – Сейчас он очухается и вылезет снова. И остальных перебудит. У тебя как, речь готова?

– У меня?

– А у кого? Не у меня же. Моё дело маленькое. Пришёл, увидел, победил, ушёл, будто меня тут и не было. А тебе здесь представлять законную власть. Так что, пока они соображают, думай, что ты им скажешь.

Одна за другой хлопали двери. На улицы выскакивали люди. Слышался плач и гомон множества голосов. Деревня встречала своих освободителей.

– Ну, что встал? – спросил Женька. – Иди. Они тебя ждут. Выдай им что-нибудь про долг перед Родиной, борьбу с проклятым оккупантом и необходимость избежать кары за разгромленный гарнизон. Глядишь, кто в отряд пойти решит. Им тут после всего, что мы устроили, оставаться нельзя. Сразу не убьют в наказание, так на допросах замучают. Расскажи это всё так, чтобы поняли даже самые упёртые.

– А ты?

– А я пойду в немецких документах поковыряюсь. Есть у меня такое подозрение, что если почитать их повнимательнее, массу всего интересного узнать можно.

Маг развернулся в сторону штаба оккупантов. Денис и фон Бланкенхайм ушли туда ещё раньше.

Батька вздохнул, расправил плечи и направился к людям. Ему требовалось произнести самую убедительную свою речь с начала войны.

– Знаешь, – Денис рылся в бумагах на столе, – а это мы, получается, здешних карателей вырезали.

– Да ну? Покажи! – Женька отодвинул товарища в сторону и склонился над текстом. – Блин, во канцелярит! Как они это читают?