Энн Маккефри - Миссия Акорны

(Фи, как грубо! Да ты просто неблагодарная и невоспитанная девчонка!) — рассердилась Властительница. — (Ты слишком глупа и не понимаешь… мы зовемся Хозяевами, потому что каждый из нас владеет множеством различных форм, а не просто потому, что пригласили десяток единорогов разделить с нами планету! Думаешь, они первые удостоились такой чести?)

(Нет, мне известно, что вы скрещивались с существами из других миров — а потом сбегали, бросая их на произвол судьбы. Если вы везде вели себя так же бездумно и безнравственно, как сейчас, неудивительно, что вам приходилось постоянно путешествовать…)

Акорна осеклась. Прямо на глазах Властительница меняла обличья, в итоге приняв вид жуткого существа с развевающимися черными волосами, острым клювом и длинными алыми когтями. Ее платье и полы мантии распахнулись, словно от внезапного порыва ветра, и превратились в крылья.

— Дайте ей успокоительное и приготовьте к операции. Ее разум не пригодится для создания нашего потомства, но тело идеально гармонирует с телом того самца!

К Акорне начали медленно приближаться четверо Хозяев жуткого вида. Девушка затряслась, но не от страха — от злости.

— Ари — мой супруг, и его семя желанно моему телу, хотя только как личный и добровольный дар. Вы не будете пользоваться нашими телами без нашего разрешения и против нашей воли! — решительно сказала она. Правда, несмотря на внешнюю браваду, она внезапно почувствовала себя ужасно одинокой — Мати и старшие уже давно в недостижимо далеком будущем, как и остальные ее друзья. А она даже не успела найти Ари!

— Ты слишком невежественна, чтобы решать, — холодно сказала женщина-птица.

— Ошибаетесь! Я уверена, что появление моей расы не может быть результатом искусственного оплодотворения. Я вообще сомневаюсь, участвовали ли вы хоть как-то в нашем происхождении. Легенды линьяри говорят, что обе ветви наших предков были благородными и великодушными существами! — выпалила Акорна в абсолютной уверенности, что все так и было. Однако, поглощенная праведным гневом, девушка упустила из виду передвижения Хозяев и Властительницы. А когда заметила, что окружена, было уже поздно. Женщина-птица налетела как вихрь. Акорна низко наклонила голову и выставила рог, готовая вонзить его в первого, кто рискнет к ней прикоснуться. Она собиралась дорого продать свою жизнь!

Вдруг за дверями раздался звук, заставивший всех замереть в удивлении, — оглушительный топот десятков копыт. Спустя секунду распахнулись двери, и в комнату тесным строем вошли Предки. Они вклинились в растерянную толпу Хозяев и разделили ее на две части. Потом остановились, заслонив Акорну, гордо подняв головы, и бородки их подергивались, выдавая серьезность намерений. Теперь Хозяева при всем желании не смогли бы сбежать — стоило кому-то сделать шаг по направлению к двери, его мягко, но настойчиво толкали обратно. Один из Меняющихся, превратившись в маленького четвероногого зверька, попытался проскользнуть под брюхом удерживавшего его единорога — и в страхе отступил под угрожающе нацеленным рогом другого Предка.

(Вы слишком далеко зашли!) — объявил Хумир. — (Властительница! Судя по всему, от вашего внимания ускользнуло, что это дитя — дочь, внучка, праправнучка всех нас, так же, как и ее друг был нашим прапраправнуком. Если, по-вашему, такая степень родства не обязывает к вежливому и уважительному обращению с ними, мы вынуждены удержать вас от позора, изолировав девушку, пока вы не прислушаетесь к голосу разума).

Глэдис шепотом обратилась к Акорне:

(Кхорнья, дорогая, Арил — самый сильный и быстрый среди нас. Взбирайся ему на спину, и он унесет тебя подальше отсюда. Твои друзья в безопасности, но ты должна бежать и хорошенько спрятаться, пока мы еще в силах убедить Властительницу и ее подчиненных).

(А вы…) — начала Акорна.

(Нам ничего не угрожает. Тебе может показаться, что Хозяева — порождения дьявола. Но на самом деле они просто слишком уверены, что имеют право вершить судьбы других. И чересчур упрямы. А ты, наверное, думала, что такие качества достались тебе по нашей линии?)

Подчиняясь внезапному душевному порыву, Акорна со слезами на глазах обвила руками шею Глэдис, однако та подтолкнула ее к Арилу. Девушка послушно вскочила ему на спину и судорожно вцепилась в роскошную гриву, когда единорог с места в карьер рванулся к выходу, буквально пролетев над головами присутствующих. Акорне пришлось здорово постараться, чтобы удержаться и уловить ритм, в котором переливались под ней мощные мускулы Предка.

Она слышала погоню. Тяжелые копыта Арила высекали из каменных дорожек звонкое эхо, и стены зажигались вслед, словно их сумасшедший полет нес свет в сказочное подземелье…

Никогда еще Хафизу не приходилось принимать столько гостей в таких стесненных условиях. Все живые существа Мечты жили теперь под куполом его дворца, деля между собой общественные уборные, оставшиеся пищу, питьевую воду, воздух и энергоресурсы. Мечта лишилась десятков насосов, сотен клапанов и коннекторов, тысяч километров пласценовых труб и шлангов, а вместе с ними и бытовых удобств. Опустели сады, недавно выращенные леса и луга, жилища для гостей и персонала. И все-таки Хафиз не терял надежды, что неудобства временные.

Почти все линьяри из оставшихся отправились на Вилиньяр. Начав с ограниченного количества шлангов и одного насоса, они теперь радовались, получив в распоряжение всю оросительную систему, питавшую когда-то роскошные сады Хафиза. В спешном порядке по обезображенной поверхности родной планеты линьяри прокладывался водопровод.

Зато Хафиз как будто снова вернулся во времена собственной нищеты, когда находился на самом дне жизни. Он забросил свои любимые голограммы: без насосов неоткуда было брать гидравлическую энергию, и энергоресурсов едва хватало для поддержания на Мечте элементарных условий жизни, не говоря уж о том, чтобы снабжать энергией голограммы. Единственным ярким пятном на мрачном фоне была Карина, которая, как ни странно, находила особенную прелесть в их теперешнем существовании. Напряженная атмосфера, скученность, необходимость утаивать интимные отношения от постоянно преследующих Хафиза просителей — все это парадоксальным образом пробудило скрытые доселе страсти ее душеньки. Ее внутренняя распущенность настолько возросла, что требовала немедленного удовлетворения в самые неожиданные моменты и в самых неподходящих местах. Хафиз радовался и про себя благодарил Беккера за возможность освежить любовные отношения с Кариной. Но это было единственным положительным моментом в случившемся, и Хафиз намеревался заставить линьяри сполна расплатиться с ним за прочие неудобства.