Алексей Герасимов - Спейсваффе. Палубная авиация

— На корабле станет так же тесно, как и на всех остальных, — хмыкнул Карсон, — Это дает уверенность в том, что нас пустят в дело. Кем ты меня доукомплектуешь?

— Курсантами с «Черчилля», теми, что уцелели. Тамору скоро будет на Роксане. Но ты, пока, все равно можешь дать экипажу увольнение на три дня. Пока переборки новые установят, то да се…

Старшина Тан Ли

Окрестности планеты Роксана

Военная база "Мажино 7", бар "Зубастая комета"

16 марта 139 Года Федерации, 19 часов 00 минут

Не помню, кому принадлежала идея "обмыть побрякушки", но согласились все.

Как на любой военной станции, на "Мажино 7" был свой коммерческий сектор, где, во-первых, могли отовариться проживающие на базе члены семей военнослужащих, во-вторых, могли оттянуться в свободное время сами военнослужащие. И, в третьих, с этого бизнеса налоги идут прямо в доход Минобороны, так что частичная самоокупаемость (в том числе и при строительстве) таких баз — налицо.

Праздновать пошли всей нашей дружной курсантской компанией, завернули, если уж положа руку на сердце, в первый попавшийся бар с танцполом.

Заведение под названием "Зубастая комета" оказалось чем-то вроде офицерского клуба звездной пехоты. Длинная барная стойка, с бормочущим над ней экраном визора, бильярд, тяжелая деревянная мебель, приглушенное освещение — все как во множестве других подобных баров, ничего особенного, ничего необычного. Под медленную музыку на танцполе кружился в танце немолодой уже майор с женщиной в штатском — явно не женой, судя по возрасту, несколько офицеров и старших унтеров катали шары на бильярде. В дальнем углу пятеро лейтенантов и старлеев шумно заседали за пивом и закусками. Тишь, благодать, лепота, дерёвня…

М`Тонга и Милкович свалили после второго фужера — ребятам не терпелось уединиться, а в коммерческом секторе всегда хватает недорогих мотелей. Чуть позже близнецы отправились раскатать партию в снукер, Янсен пригласил Тай на танец, а Дэвидсон, которая сочла это отличной идеей утащила на танцпол скромника-Яна, так что за столиком, вскоре, остались только мы трое: я, Мартинес, и Лефьер — все как в старые добрые времена. Они о чем-то разговаривали, вспоминали какие-то эпизоды боя, смеялись и ругались, а я весь вечер молчал.

Мы так ни разу толком и не поговорили с Батистом, после той беседы в медблоке «Равелина». Как-то все повода не было, да и встречались мы исключительно в общественных местах. Конечно, ничто не мешало зайти к нему, ведь после гибели Кард он жил в каюте один… И что-то мешало. Не знаю, что. Может воспоминания? Мы тогда много чего друг-другу наговорили.

Проклятье, я просто не знал, с чего начать, как объяснить ему, что он мне дорог, что я тоскую без его «умностей», добрых насмешек, без… Да мало ли без чего? Без всего!

Полгода назад от нас забрали мастер-курсанта из старшекурсников, и назначили старшиной взвода одного из нас. По всем примеркам, выходило, что новым мастер-курсантом станет Батист, самый умный и талантливый парень в классе, но начальство выбрало самого усердного и исполнительного — меня. И Лефьер решил, что я его подсидел. Что каким-то немыслимым образом, пользуясь нашей дружбой, я обошел его, отвлек где-то от чего-то важного, где-то слегка его принизил в глазах преподавателей, где-то превознес себя…

Скандал был страшным, и дело, вероятно, кончилось бы дракой, не подоспей на вопли и звон бьющихся предметов, ребята из службы охраны. Нас расселили. И с того дня началось мое мучение. Очень тяжело терять друга, с которым можно поделиться абсолютно всем.

Я просил Хосе, чтобы он помирил нас, но тот только покачал головой, и произнес: "Я не настолько дурак, чтобы соваться в такие дела. Оба были хороши, когда разлаялись, сами и пути к примирению найдете. А я не собираюсь выбирать одного из двоих, и останусь каждому из вас другом. Но теперь — каждому по отдельности". Нет, нельзя сказать, что он ничего не делал для нашего примирения. Делал. Постоянно, к месту и не к месту, он демонстрировал нам, какие мы идиоты. По казармам даже поползли слухи, что мы поссорились на почве запрещенных Уставом отношений. Да и плевать — пускай бы думали что хотят.

А теперь был бой, и был разговор в палате, и, наверное, все снова наладится, нужно только собрать волю в кулак, и заговорить.

Мартинес извлек из кармана сигареты (тоже штука запрещенная, где он все это берет — коньяк, сигареты?), выщелкнул одну из пачки, закурил и задумчивым взглядом проводил танцующих Ольгерда и Клэр.

— Слышишь, а ты не молод для дыма? — мы и не заметили, что порядком поднагрузившаяся компания пехотных лейтенантов оказалась рядом с нашим столиком.

— Ба-а-а, господа, — протянул один из них, — Прапора-то при медалях, да при орденах. Интересно, где-то успели получить? Что, мальчики, нацепили старую отцовскую форму и побрякушки, да пошли девочек снимать?

Кажется он начал быстро закипать.

— А ведь мы вас за это сейчас выдерем, щенки, — добавил третий, сжимая кулаки, — И голыми по коридорам пустим.

— Господа! — вскочил я. Привык быть старшим (да и сейчас, формально, старшим по званию был я), инстинкт сработал. Ну и незаслуженная обида тоже, — Я попрошу вас извиниться! Это награды за оборону Мемфиса.

Что самое смешное, именно в этот момент, за их спинами, визор начал трансляцию награждения нашего экипажа. Я даже успел разглядеть свое лицо, мелькнувшее на экране.

— Мемфис… — офицеры замерли. Сейчас слова Мемфис, Корунд и Патагон имели просто-таки магическое влияние на всех, кто еще не поучаствовал в боях. Кажется, они готовы были отступить, но все испортил самый трезвый из них. Он поглядел на свои часы и глубокомысленно произнес:

— А меж тем Тамору ожидается не ранее чем через полчаса. Когда ж вы успели прибыть и уйти в увольнение?

— Мы не из эскадры Тамору, — буркнул Хосе, — Мы с «Равелина».

— Что-то я не слыхал про такой. Рейдер авангарда, что ли?

Чувствуя неладное, двинулись от биллиардных столов Захарчуки, с киями в руках, замерли и оглянулись на нас танцующие пары.

— Я слыхал, — сказал один из старлеев, — Это та лоханка, которая смылась от Мемфиса еще до начала боя. За что награды получили, господа дезертиры?

— КАК. ТЫ. СУКА. МОИХ. ПИЛОТОВ. НАЗВАЛ?!!

Будда Всеблагой, никогда бы не подумал, что буду рад услышать рев Дженкинс у себя за спиной. Она-то что здесь делает?

Окрестности планеты Роксана

Военная база "Мажино 7", военная комендатура

16 марта 139 Года Федерации, 21 час 22 минуты

— И все же, согласитесь, госпожа капитан-лейтенант, калечить их никакой нужды не было. — устало вздохнул следователь комендатуры.

— Вы бы предпочли, чтобы мы этих тыловых крыс там поубивали,? — мрачно поинтересовалась Дженкинс, — Постановлением Верховного Трибунала, оскорбление боевых наград офицеров, унтер-офицеров, сержантского и рядового состава приравнивается к оскорблению чести мундира и, в условиях войны, может быть наказано старшим по званию офицером, вплоть до расстрела на месте без суда и следствия. Старшим офицером там была я.