Анастасия Парфёнова - Расплетающие Cновидения

Любовно-семейные отношения в кланах эль-ин. Что может вернее свести с ума?

«А что вообще она делала в Шеррн-онн?»

— Разве Поющая не должна быть с отцом?

— Консорт Ашен сопровождает леди Даратею как её риани в Погружении в Ауте. В глубоком Погружении. Посторонние, даже одушевлённое оружие, в таких ситуациях не допускаются. Леди Ллигирллин любезно согласилась побыть на это время моей гостьей.

У меня тревожно засосало под ложечкой. Значит, эта мамина экскурсия настолько серьёзна? Да нет, вряд ли, иначе меня как Хранительницу первую бы поставили в известность. Это не старые добрые времена, когда такие вещи в присутствии юной девы предпочитали не упоминать. Сейчас на дворе новые дрянные годы, когда все по-настоящему серьёзные проблемы вываливают первым делом именно на мою грешную голову, дабы я с ними и разбиралась. Что возвращает нас от лирических отступлений к насущным проблемам…

— Вы получили сен-образ с новой информацией?

— Да. — Судя по сухости тона, сообщение пришло не в самый подходящий момент. Хотя существа, подобные ему, вряд ли обращали внимание на подобные мелочи.

— Это как-нибудь влияет на расклад в Ойкумене? — Я подалась вперёд, опустив голову на утопленные в тумане руки.

— Не очень сильно.

— Поподробнее, пожалуйста. — Я вытянулась во весь рост, рассеянно завернувшись в крылья и думая о своём.

— Я привлёк ещё несколько Нэшши к выяснению ситуации с ристами. Гениальная организация! Если удастся выкроить достаточно времени для внедрения в неё наших…

Его холодноватый, хорошо поставленный голос журчал что-то об особенностях экономико-политической обстановки, о тонкостях международного права и семейных связях некоторых официальных правящих династий с высшими функционерами ристов. Я искренне пыталась слушать. Даже вникать. Но тело само собой расслаблялось, завязая в мягкости взбитого дыма, щека коснулась условно твёрдого и очень тёплого воздуха. Глаза широко распахнулись в попытке сохранить внимание.

— Мы постепенно вычисляем все их базы, но информация обо всех силах, находящихся в распоряжении такой разветвлённой системы, более чем приблизительна…

— Реакция на потерю Аметистового Колибри?

— Как и ожидалось: готовят ответный удар. Но куда именно, мы пока не знаем.

Я моргнула. Потом ещё раз. Так. Ответный удар…

— Вероятно, они и сами этого пока не знают. Хорошо бы спровоцировать что-нибудь нам удобное.

— Над этим работают.

Закрыть глаза. Не надолго — так просто легче думается.

— Попробуйте устроить что-нибудь… крупномасштабное. Что можно было бы превратить в урок для всей Ойкумены. Оливулской бойни явно оказалось недостаточно. Точнее, она была слишком странной, слишком непонятной.

— Звучит многообещающе. Только вот как бы нам не нарваться на что-нибудь слишком крупномасштабное.

— А-а… Да. Слишком… — Веки наливались тяжестью, дыхание замедлилось.

— Наши силы на данный момент не годятся для внушительной демонстрации. Расчёты показывают…

Уютная и согревающая темнота. Что-то надо было сделать… Потом. Как-нибудь.

— Антея?

Я подскочила точно ужаленная, испуганно мигая и борясь с отчаянным желанием виновато прижать уши. Почти заснула! Да какое, к Ауте, почти? Заснула! Прямо во время разговора! Посреди планирования настоящей войны — какой позор!

Что из сказанного я успела пропустить?

— Леди Тея-тор? — В голосе Зимнего было столько недоумения, что оно почти перевешивало привычное высокомерие. А на лице — то самое обеспокоенно-вопрошающее выражение, которое я уже имела удовольствие лицезреть на физиономиях Аррека, риани и даже северд-ин. Должна признаться, это дурацкое безмолвное «что-ты-с-собой-творишь-могу-ли-я-что-нибудь-для-тебя-сделать?» успело мне уже здорово надоесть.

Я взглядом отмела все предложения подобного толка, которые могли бы появиться у Мастера из Атакующих, всем своим видом демонстрируя, что инцидент обсуждению не подлежит. Зимний, несмотря ни на что, был в достаточной степени эль-ин, чтобы молча это проглотить.

— У вас есть какие-нибудь рекомендации, Мастер Оружия?

— Для начала, не следовало ссориться с этими ристами…

— Я просила рекомендации, — тон мой был обманчиво мягок, — с критикой пока повременим.

— Ну что ж. — Он вдруг стал очень серьёзным, очень холодным, очень бесцветным. Мне стало страшно. — У древних людей был забавный способ избавляться от крыс, обитавших на их кораблях. Когда маленькие твари наглели настолько, что сжирали всех кошек, которых на них напускали, команда отлавливала трёх самых наглых. А затем бросала их в пустую бочку. И оставляла там. Через неделю две крысы совместно убивали третью и съедали её. А ещё через некоторое время последняя тварь загрызала свою товарку и оставалась в гордом одиночестве. И эту последнюю выпускали на корабль. Удивительно, как мало времени ей требовалось для того, чтобы очистить шхуну от себе подобных.

Он это говорил серьёзно. А я это серьёзно слушала. Новое толкование жестокости, так?

Сонливость исчезла, будто её никогда и не было, руки под покровом крыльев чуть тряслись.

— Я… обдумаю ваше предложение, Мастер. — Я соскользнула с постели и попятилась к выходу. — Спасибо, что уделили мне внимание.

Прочь отсюда…

— Антея-тор.

— Да? — Неохотно задержалась в дверях.

— Где ваши телохранители?

А не видит ли он Истину? Да нет, я бы заметила. Просто очень старый и очень умный интриган, очень многое повидавший на своём пути.

— Они отлучились на пару дней… сообщить старшим своего народа о некоторых открытиях Круга Тринадцати.

— Ах. Понятно. — И ему действительно было всё понятно.

Я сбежала. Самое лучшее, что можно предпринять, имея дело со старейшими. Ллигирллин, подружка, во что же ты вляпалась?

Увы, удрать от древнейшей мудрости так и не удалось. Стоило как следует разогнаться, как я врезалась во второй её источник, со всей силы впечатав локти в появившееся точно из ниоткуда поджарое тело.

— Ау!

От неожиданности и боли я завопила, судорожно тряся в воздухе ушибленной кистью. А ему — хоть бы что. Точно о железяку приложилась, а не о собственного Учителя.

— Спешите куда-то, леди Хранительница?

Глаза и имплантант — синие. Сине-сине-синие. Нет, не так. Полночно-бирюзовые, тёмные, наполненные цветом и смехом. Огромные, глубокие, бесконечно синие глаза, лишённые белков и со зрачками столь тонкими, что, кажется, их и вовсе нет. Омуты тщательно сдерживаемой силы.

Волосы цвета воронова крыла, небрежной гривой падающие на плечи, белейшая кожа. Макияж синеватых узоров, асимметрично взлетающих к уголку правой брови. И фигура, хрупкая и тонкая, изящная до потери любого сходства с людьми, очень мужественная. Не та красота, что приковывала взгляд в Арреке, и не та, что привлекала в Л’Рисе. Раниэль-Атеро отличался тем великолепием, которое ничего общего не имело с совершенством. Красота, так напитанная силой, что смотреть на неё было больно. И я отвернулась, пытаясь спастись от этой боли, как всегда безуспешно.