Сергей Куприянов - Темные ветры империи

Особенно он возбудился, когда понял, что с Саней переговорить до того, как он чужого отсюда наладит, не удастся. То злодей Бор этот черноголовый заявился, то с Поповым заперся. Как оказалось, Илья, пьяный до изумления, буйствует на стене и толку от него никакого. Матвей тоже куда-то пропал, поди парней своих гоняет. И кадет, что в этот день был при государе, отказался, мотая башкой, донести до императора просьбу уродца. И тогда Проф, презрев все приличия, сунулся под дверь представительской, потея и подрагивая от нетерпения; нужно было найти способ переубедить Саню, вот только соваться к нему на глазах у чужого было чревато. Император в общественных делах спуску не давал никому, потому что положение обязывает. Если обыденно с ним, в общем, без большого труда можно было договориться, то на людях император просто зверел. И не понять — картинно, то есть с наигрышем, или в самом деле чувства захлестывали. Многим сильно доставалось.

Когда кадет ошпаренным зайцем выскочил из двери, Проф решился и просунул голову, тихонько позвав Саню, сотворив для этого самую умильную гримасу из всех, что умел. А потом, стараясь не замечать неудовольствия императора, быстрым шепотом — чтобы не перебил — начал говорить.

— Саня, мне обязательно нужно поговорить с чужаком. Это очень важно. Я уверен, он знает такое, что нам обязательно пригодится. Мы это самым подробным образом запишем в «Ежедневник». Ты сам знаешь, как нам это нужно. Это самый настоящий шанс устроить контакт с Большой землей. Ты только представь, какие это перспективы! Мы можем одним махом решить половину наших проблем. Не прогоняй его сейчас. Дай мне хотя бы два часа. Я все разузнаю, обещаю, что ты не пожалеешь. В конце концов, я прошу тебя. Это всем нам пойдет на пользу.

— Обед, — процедил император.

— Что? Саня, я не понял. Какой обед? Тут такое дело решается, императорское, а ты какой-то обед.

— Ты можешь просто помолчать, Проф? Сейчас у меня с ним будет обед. И с тобой тоже. Говори, спрашивай. — Он поморщился. — Время поджимает. Ну посмотрю там сам, как и чего. Крикни пока кого-нибудь, пусть Матвея найдут. Ему тоже не лишне будет послушать. Только быстро. Минут через десять в столовой.

— Спасибо, Саня, спасибо тебе, — быстро закивал Проф и поспешил удалиться. Его бывший ученик все же умел быстро менять им же принятые решения.

Выйдя на улицу, поймал за шкирку парнишку с конюшни и сурово велел ему мигом отыскать Матвея-менеджера и велеть ему быть в столовой императора без промедления. Будет Матвей или нет, его не волновало. Даже лучше, если нет. Уж больно тот говорлив и язвителен. С ним самое главное можно и не успеть спросить. Саня, понятно, за столом не засидится. И не потому только, что не любит чужаков. День сегодня такой, заполошный, за всем надо углядеть. И все из-за траков этих проклятых, и откуда они только в этот год взялись? И, главное, в такой день. Ох, как не вовремя, как не к месту, когда такой гость пожаловал. С ним бы пару деньков потолковать, в баню его сводить, самоварным вином порадовать. Тут-то человек и откроется, разговор пойдет. Но обед тоже ничего, сойдет.

Проф ласточкой обернулся к себе и переоделся. На торжественные случаи имелся у него зеленый военный китель с погонами и орденскими планками на груди, правда, чуть битый молью. Тут он сам виноват, не доглядел. Раньше он был совсем новый, только подмышкой чуть порван, но это бабы легко заштопали. Все равно сейчас такого почти ни у кого нет. Настоящий, шерстяной! С карманами снаружи и внутри, в одном из которых все еще можно было нащупать табачные крошки. Завидовали многие. Сотник Илья уж как его торговал — не уступил.

Когда, чуть запыхавшись, подошел к столовой, оттуда уже доносились запахи жареной на чесноке курятины. Лучше еды не бывает! Как раз время обеда. Проф нервно сглотнул набежавшую слюну. Эх, как же это он не догадался заранее перекусить, чтобы во время этого разговора, может, самого важного за всю его жизнь, не давиться не то едой, не то собственной слюной.

Кадет, стоявший у двери, неожиданно преградил ему дорогу, выпятив грудь, как гусак перед соперником. Только что крылья не растопырил.

— Ты чего? — искренне удивился Проф, останавливаясь перед ним.

— Нельзя, — с дубовой вескостью ответствовал тот, глядя пустыми глазами.

— Мишк, ты обалдел? Или съел чего, недоносок?

Мишка, сын старосты из Удельного, насупился и запыхтел обиженно. Все знали, что он родился раньше срока, потому и лопоухий. Верная примета.

— Император не велел пускать, — нарочитым, юношеским баском проговорил он.

— Меня?! — он взвился тоненьким, пронзительным голосом. Еще в детстве усвоил, что взрослые этого не способны переносить. Да и молодые, если честно, тоже. Уж больно противно получается.

Мишка отшатнулся, но ничего, молодец, выдержал. Даже вперед шагнул. Но только куда ему против Профа! Он ловко схватил юнца за ухо и рывком отбросил в сторону. Кадет взвыл от боли. Проф не стал мешкать и с силой открыл дверь, ударив ею по кадету со стремительно опухающим ухом. Тот только ойкнул.

На большом, человек на сорок столе, было все, чем богат город. От маринованной козлятины до изумительной вкусности соленых грибов. Особенно вкусных потому, что соли в достатке не имелось. Сани и его гостя за столом не было.

Галка — плоскогрудая и некрасивая, но большая искусница по части готовки, — как раз вносила накрытый холстом поднос с пирогами, от которых шел умопомрачительный дух, от чего аж желудок сводило. Проф бочком подскочил к ней и выхватил горячий, едва в пальцах удержишь, пирожок размером с ладонь. Перекидывая с руки на руку, принялся жадно кусать, шумно отдуваясь сквозь зубы, чтобы остудить рот. Галка только поджала губы; ей было жаль красивую раскладку, но Профу пенять не стала — время от времени она скрашивала его одиночество в подвальной каморке, где Проф предпочитал жить, хотя у него имелась целая комнатуха даже с окном. Правда, составленном из осколков, но у многих и такого нет. Только он предпочитал находиться там, где хранится главное богатство империи — книги, журналы, какие-то тетради, газеты, рекламные листовки, квиточки счетов, карты — игральные и географические, паспорта — на бытовую технику и людей, отдельной стопкой лежали всякие билеты и даже имелся ополовиненный рулончик туалетной бумаги. Словом, все то, что осталось от предыдущей цивилизации на бумажных носителях. И это все очень интересовало мышей, для борьбы с которыми Проф завел двух котов, которые, к его великому сожалению, не испытывали никакого почтения к столь ценным артефактам, так что и не понять, кто больше наносил урона — они или мыши. Этим и объяснял учитель свое пристрастие к пребыванию в убежище. Истинную причину он предпочитал не оглашать. Ни к чему. И там он чувствовал смешки за спиной, а тут еще и это.