Уильям Форсчен - Смертельный гамбит

К огорчению Элдина, Мари не позволили пройти весь путь до убежища Сигмы и оставили ее ждать на улице под охраной нескольких гафов. После короткого совещания Сигма согласился последовать за ней. Но Элдин надеялся, что Мари способна предположить с достаточной точностью, где находится крепость Сигмы.

— Как я полагаю, ты уже подумал о том, как продать меня синим и тем самым завоевать их благосклонность, — с иронией произнес Элдин.

Развалившись в кресле, Сигма сосредоточенно рассматривал свои ухоженные ногти. Даже находясь под арестом в ожидании начала игры, он каким-то образом сумел устроить так, чтобы к нему допускали парикмахера, массажиста и маникюрщицу. Любопытно, как он будет выглядеть после сорока стандартных дней, проведенных на поверхности Дыры?

— Если ты выйдешь из игры в первый же день, Габлона переключит все внимание на меня. Я предпочитаю, чтобы ты служил мне буфером.

— Мне тоже удобно иметь тебя в качестве буфера, — сказал Элдин.

— Ну ладно, ладно, Элдин, ты всего лишь васба, и, могу добавить, васба, который вызвал гнев многих граждан в течение последнего года. С деньгами и связями, которые есть у меня и Габлоны, мы можем пользоваться здесь определенными преимуществами, недоступными для тебя. Поэтому как игрок могу сказать, что твои шансы выжить здесь самые минимальные и я не стал бы делать на тебя ставку.

— На планете, где распространен культ Аль-Шига, — спокойно ответил Элдин, — я на твоем месте не был бы так уверен в своем преимуществе.

— Пообещав деньги нужным людям, мы с Габлоной сможем купить себе их поддержку.

Элдин в ответ только рассмеялся.

— Как ты только что заметил, я васба, а ты нет. Моя работа заключается в том, чтобы организовывать сражения и разбираться в тонкостях военной истории. Аль-Шига пугает меня и очень скоро испугает тебя. Возможно, по своему потенциалу они представляют собой самое мощное политическое течение во всем Облаке. Если им когда-либо удастся вырваться в космос, они разорвут нас на части.

— Глупости! Система безопасности Иглы не допустит, чтобы это когда-нибудь произошло. И кроме того, все кохи, ведущие здесь торговлю, делают большие отчисления на то, чтобы обеспечить надежную охрану.

— Не надо недооценивать Шигу, — предупредил Элдин.

— Они просто бешеные животные, — презрительно бросил Сигма. — Не знаю, что происходило на площади, когда ты спустился вниз, но то зрелище, которое предстало моим глазам, не назовешь иначе как массовое безумие. Этот их обычай бросать головы вверх просто отвратителен. Не могу понять, почему они не уничтожили самих себя еще несколько веков назад.

— Судя по тому, что я увидел сегодня, — заявил Элдин, — убийство предваряет сложный ритуал, иначе они перерезали бы друг друга за пару недель в приступе слепого бешенства. Здесь возникла любопытная ситуация. Они постоянно находятся на грани самоуничтожения, но их лидеры каким-то образом сохраняет над ними жесткий контроль.

Скорее всего, количество погибших сегодня не превышает пары сотен. Значит, в среднем за год погибает пять или шесть тысяч. Добавь сюда еще десять-пятнадцать тысяч убитых ради совершенствования мастерства, и мы получим картину, которую ты можешь назвать социальным дарвинизмом.

Элдин снова откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Сигму. Как жаль, что их стравили друг с другом. Из всех людей-кохов к Сигме он испытывал наибольшее уважение. Много раз они сидели вот так же по вечерам и обсуждали различные вопросы военной истории. Сигма не был тонким знатоком военного искусства. Постоянная занятость делами не позволяла ему стать специалистом в этой области, поскольку, в отличие от многих других кохов, Сигма считал, что он должен лично управлять семейным бизнесом. Поэтому он не имел свободного времени, как, например, Зола или Вул. Для него военные игры были интересным хобби, которым можно заняться, когда нет других дел.

— По моему мнению, — продолжал Элдин, — Аль-Шига представляет собой грозную силу. Информация, которой мы о них располагаем, весьма ограниченна. Еще никогда постороннему не удавалось проникнуть в их ряды. Я даже ничего не знал про их фестивали до тех пор, пока не оказался здесь. Это одно из самых закрытых обществ во всем Облаке. Я где-то читал, что для них убийство является частью повседневной жизни. Каждый их шаг, каждое действие влечет за собой убийство. Ты знаешь, что когда каждый из них становится достаточно взрослым, чтобы держать в руках кинжал, ему называют имя незнакомца из другого клана? Ничего, кроме имени, ни фото, ни видеоизображения, ничего. Он должен найти свою жертву и подкрасться к ней.

— Чтобы убить? — спросил Сигма.

— Нет, все гораздо сложнее. Если он совершит убийство, не имея на то веских оснований, то так и останется кандидатом в посвященные. В противном случае половина их населения оказалась бы вырезана в течение года. Не забывай, мы говорим как о мужчинах, так и о женщинах, населяющих этот мир. Существование системы, убивающей женщин; до того, как они произвели на свет новое поколение, противоречило бы законам выживания вида.

Короче говоря, как только кандидат получает церемониальный нож и узнает имя жертвы, игра, если так можно сказать, начинается. Он может потратить не один год, чтобы выследить жертву. Многим так и не удается этого сделать, поскольку здесь принято скрывать от посторонних свое настоящее имя. Но если он все же найдет того, кто ему нужен, игра переходит в новую стадию. Если в итоге ему удается застигнуть объект своей охоты врасплох, то разрешается сделать на теле жертвы единственный порез неотравленным лезвием, после чего скрыться целым и невредимым. Только тогда он будет считаться полноправным членом клана.

— Это настоящее безумие, — пробормотал Сигма.

— Это гениально, — возразил Элдин — Клан не несет существенных потерь, а у его членов постоянно вырабатываются навыки выслеживать и убивать. Кроме того, если кто-то получил такой порез, он уже никогда не станет мастером. А если он уже мастер, то после этого теряет свой ранг. Таким образом, данный ритуал оказывает большое влияние на социальный статус и престиж отдельной личности. Игра может привести и к смертельному исходу. Каждый имеет право защищаться от нападения любыми средствами. Если в ходе борьбы охотника и жертвы появится свидетель, они могут убить его без промедления. Если мастер получает порез, он может восстановить свой статус только в том случае, если убьет кандидата, запятнавшего его честь. Убийство иноземца здесь не считается преступлением. Поглощенные своими играми, они обычно не обращают на нас внимания, но если однажды вечером у кого-то возникнет желание проверить на чужеземце новую удавку, то обычно просто говорят, что «мальчики должны становиться мужчинами». Вот почему находиться здесь столь опасно. Защищая свою жизнь, мы можем убить кого-нибудь из них, и поскольку чужеземцы не имеют социального статуса, весь клан повернется против нас, в чем я уже имел возможность убедиться.