Уильям Форсчен - Реванш императора

Увеселительная яхта с полудюжиной гаварниан на борту, навравших женам, что отправляются на деловую встречу, и умолчавших при этом о взятых в поездку «дамах», находилась, на свою беду, всего в тысяче километров от основного ствола червоточины. Отделившийся жгутик имел около десяти сантиметров в длину и меньше миллиметра в диаметре, а время его существования составило всего одну десятую секунды — как раз достаточно, чтобы нанести краткий визит ничего не подозревающим бизнесменам. Один конец жгута ласково ткнулся в обшивку яхты, и в то же мгновение ее словно вывернуло наизнанку. Гаварниане, их корабль, их шлюхи, их костюмы и платья из полиэстера и, конечно, все их запасы мускателя были выброшены в пространство из другого конца червоточины в виде невообразимой массы, похожей на подгоревшее картофельное пюре. При этом жгут исторгнул проглоченное с такой начальной скоростью, что другому гаварнианскому кораблю, находившемуся в пятидесяти милях от первого, разворотило корпус, в результате чего все, кто был на борту, мгновенно задохнулись.

Планета вдруг прекратила увеличиваться в размерах и стала стремительно сжиматься. При взгляде на экран Мупа на миг испытал возвращение прежней уверенности. Вот так все и должно было произойти. Но уже в следующий момент он осознал наконец, как глубоко заблуждался. С ослепительной вспышкой, заставившей всех зажмуриться, несмотря на светофильтры, на месте планеты возник колоссальный огненный шар. Родилась новая звезда.

Набранный из ксарнов экипаж отреагировал первым. Издавая панические крики, члены команды заметались, извергая в возбуждении компоненты своей последней трапезы на всех и каждого, кто оказывался поблизости. Штурман первым высказал правильную догадку. Тыча щупальцем в монитор, он кричал, что червоточина вышла из-под контроля и не поглощает материю планеты, как предполагалось, а высасывает солнечную массу из звезды и перекачивает ее в ядро планеты.

Мупа снова впал в транс, уже не слыша слов штурмана о Новых, Сверхновых, черных дырах и проникающей радиации. Но долго пребывать в состоянии прострации ему не позволили. Разъяренный Арх грубо встряхнул его за плечо, выведя из ступора, и ткнул ему в лицо злополучную шкатулку-пульт.

— Сделай что-нибудь! — прошипел Верховный. — И немедленно!

Мупа взял в руки шкатулку. Огоньки индикаторов весело подмигивали ему разноцветными глазками. Четвертая кнопка по-прежнему утопала в гнезде, находясь на одном уровне с поверхностью, так что ее нельзя было даже подцепить ногтями. Какое типичное проявление инженерного мышления Древних — если не знать, что на этом месте кнопка, нипочем ее не заметишь! Мупа не имел ни малейшего представления, как ее высвободить. Он поднял голову и безучастно посмотрел на Арха.

— Она сломалась, — сказал Мупа безжизненным голосом.

— То есть как это «сломалась»? — гневно взревел Верховный, уже не помня о том, что камера до сих пор не выключена и продолжает прямую трансляцию на все Облако.

— Сломалась… — повторил Мупа слабым шепотом, не в состоянии найти других слов.

— Так почини ее!

Мупа нерешительно повертел шкатулку в руках, попробовал поддеть кнопку пальцами, потом ножом, не замечая, что в каюте с каждым мгновением становится все светлее. В своем рвении он дошел даже до того, что поднес пульт ко рту и попытался всосать запавшую кнопку. Все было тщетно.

— У меня ничего не получается.

С этими словами он поднял голову и непроизвольно посмотрел на экран носового монитора. Возникшая на месте планеты звезда быстро увеличивалась в диаметре, заливая ослепительным светом все вокруг. В другое время это зрелище, несомненно, привлекло бы всеобщее внимание и доставило бы немало удовольствия наблюдателям.

— Осмелюсь предложить немедленно покинуть это место, — сказал Мупа. — Я думаю, здесь скоро случится что-то очень нехорошее.

Он сунул пульт обратно в руки Арха, как бы демонстрируя этим жестом, что отныне снимает с себя всякую ответственность за случившееся. Верховный с испугом посмотрел на ящичек и разжал ладони, как будто ящичек их обжег.

— Дерьмо собачье! — прошептал Арх себе под нос и стремительно выплыл из каюты.

Зола Фалдон, от испуга весь покрывшийся холодным потом, трясущейся рукой нацедил себе стопку, чтобы успокоить нервы. Слава Богу, пронесло. Его жизни больше ничто не угрожало- по крайней мере, так утверждал бортовой компьютер. Зола впервые совершил гиперпрыжок из точки, подверженной влиянию мощного гравитационного поля планеты, да еще к тому же прыжок «вслепую». Научные авторитеты уверяли, что такого рода эксперимент может закончиться двояко: либо вы вынырнете из гиперпространства живым, но неизвестно где, либо вас распылит на атомы так быстро, что вы даже не успеете это осознать. Он был жив и даже был в состоянии налить себе бренди. Руки, правда, дрожали так сильно, что половина бренди пролилась на ковер. Это вызвало негодующий писк серворобота, одним щупальцем удерживавшего поднос с выпивкой, а другим пытавшегося ликвидировать расползавшееся по ковру мокрое пятно.

Прыжок наудачу был лишь одной из двух причин, заставивших магната пережить приступ животного страха. Второй причиной стало таинственное и бесследное исчезновение корабля ксарнов. Туристический лайнер припарковался всего в километре от собственной яхты Фалдона, причем он готов был поклясться, что странная нить, отправившая в небытие звездолет весом в десять тысяч тонн, едва не увлекла туда же и его самого.

Прыжок перенес яхту на одну десятую светового года и доставил в очень удобное место — прямо в окрестности крупной транспортной развязки, откуда легко было попасть на большинство планет центральной части Облака. Вот только комлинк дальней связи почему-то вышел из строя. Зато сразу на нескольких экранах демонстрировались программы новостей всегалактической информационной корпорации «Мы для вас». Знаменитый ведущий программы, с потрясающей прической — по слухам, он не умел даже читать, но ухитрялся производить на слушателей впечатление неизбывной мудрости и жизненного опыта, — в открытую рыдал, повествуя о трагической гибели лайнера ксарнов, которую вездесущие репортеры успели записать и теперь демонстрировали на экране с предельным замедлением. Облик ведущего дышал искренним горем — очевидно, он рассчитывал получить за этот репортаж одну из главных премий года. Слезы градом катились по его породистому загорелому лицу, скапливаясь на кончиках пышных усов. Внезапно изображение пропало, но спустя несколько мгновений на экране появился ведущий другой программы — основного конкурента корпорации «Мы для вас». Он был столь же эмоционален, как и его коллега, но рассказ этого журналиста, сопровождавшийся крокодильими слезами, был посвящен уже трагедии, случившейся с кораблем корпорации. Затем был продемонстрирован фильм, снятый специальной камерой со сверхвысокой частотой кадров. Зола с трепетом и благоговейным ужасом взирал на потрясающее зрелище: огромный звездолет втягивается в блуждающую червоточину, как содержимое бокала с коктейлем втягивается через соломинку.