Владимир Ильин - Реальный противник (Пока молчат оракулы)

— Ну, по чуть-чуть, а? — настаивал Брилер. — Не бойся… ха-ха… не отравлю!

— Нет, — проговорил Ян, — пить с тобой я не буду, Николь.

— Это почему же? — удивился Брилер, щедро наливая в один из стаканов виски.

— Ты перестал быть моим другом три года назад, — медленно произнес Рамиров. — А с тех пор ты изменился еще больше. Не внешне, нет… Ты стал самым настоящим монстром, Николь, который хладнокровно пожирает людей ради выполнения некоего «долга перед обществом»…

Брилер отпил немного виски и поставил стакан на столик.

— Так, — сказал он, откинувшись на спинку кресла и кривя свои тонкие губы. — А ты, я вижу, все такой же, Ян. Все так же любишь пофилософствовать… Что ж, давай окончательно выясним наши отношения. Итак, какие обвинения ты мне предъявляешь, раз уж берешь на себя роль больной совести?

— Думаешь, я не догадываюсь, с какой целью ты стал Бригадиром? — вопросом на вопрос ответил Рамиров. — В своей борьбе против милитаризма ты, сам того не заметив, однажды переступил грань дозволенных средств борьбы и путем подлога и обмана добился ликвидации вооруженных сил. Но ты так ненавидел людей в военной форме, что демилитаризация Сообщества казалась тебе недостаточной местью за смерть сына… Ты хотел уничтожить своих врагов не только морально, но и физически. Для этого тебе, втайне от всех, в том числе и от ЮНПИСа, пришлось надеть личину генерала-реваншиста, сколотить подпольную организацию боевиков из «эксов» и развязать кампанию террора… Рано или поздно, наступил бы такой момент, когда под предлогом обеспечения безопасности мирных граждан Сообщества, ты — уже в качестве начальника оперативного отдела…

— Управления, — поправил Яна Брилер. — Мы уже стали оперативным управлением «конторы».

— …хорошо, управления… нанес бы решающий удар по «выпестованным армейской системой убийцам и громилам»!.. И общество, наше слепое, доверчивое общество, было бы только благодарно тебе, спасителю нации!..

— С чего это ты взял, что я действовал втайне от своих? — ворчливо осведомился бывший шеф Рамирова.

— Среди легионеров был некто по кличке Барсук, — сказал Рамиров. — Этой ночью я имел возможность доверительно побеседовать с ним… На самом деле это сотрудник ЮНПИСа, который действовал в «вакууме». Ты знаешь, Николь, что это значит…

Конечно же, Брилер знал. «Вакуумом» на жаргоне «конторы» назывались действия агента в условиях полной секретности, когда о нем известно только тому, кто его отправил на задание.

— Ты не мог знать о нем, потому что, скорее всего, Барсука снаряжал на дело в твое отсутствие Дефорски или кто-то рангом выше, и задание его заключалось в том, чтобы установить личность человека, возглавляющего «эксов»… Но ты как старый лис, видимо, предусмотрел такой вариант и, когда тебе стало ясно, что твой секрет раскрыт и что за самоуправство руководство ЮНПИСа тебя по головке не погладит, применил по отношению к бедняге Барсуку так называемое минирование подсознания… Я ведь следил за новинками тайной войны и знаю, что такой способ пресечения утечки информации был взят недавно спецслужбами на вооружение. Поясняю на тот случай, если ты будешь разыгрывать передо мной человека неискушенного… Путем гипнотического внушения в подсознание человека загоняется особая формула, вызывающая скоропостижную смерть при попытке носителя вербализовать определенную информацию. Например, от кровоизлияния в мозг… Чисто, безопасно и естественно! А я-то гадал, почему это Барсук отдал Богу душу именно в ключевой момент, когда пытался во что бы то ни стало сообщить мне, кто такой Бригадир!..

— Но это не единственная смерть, которая лежит на твоей совести, Брилер, — продолжал Рамиров. — Ты причастен к гибели многих людей, погибших во время перестрелок, случайно оказавшихся на месте взрыва или убранных как нежелательных свидетелей твоими бравыми подручными!..

Образ дочери вновь возник в памяти Яна, его сменили испуганное лицо Лэста-младшего и глаза убитой горем хозяйки пансиона, и еще многие, знакомые и незнакомые, лица проплыли в его сознании бесконечной чередой. Рамиров стало трудно дышать, но он сглотнул комок в горле и продолжал:

— Тебя надо судить как преступника, Брилер, потому что ты опасен для общества!..

Брилер только хмыкнул. Нервы у него по-прежнему были крепкими.

— Не отвлекайся, Ян, — посоветовал он. — Ведь не для того же, чтобы выразить свое презрение ко мне, ты стремился выйти на Бригадира? Ты лучше мне скажи: как получилось, что ты, боровшийся некогда за гуманизм и прогресс, оказался на стороне тех, кто пытался повернуть вспять этот самый прогресс? Зачем ты хотел отдать им «оракула»?

— Я не хотел, — с трудом выговорил Рамиров. — Я, наоборот, хотел, чтобы это дьявольское изобретение не досталось ни Легиону, ни ЮНПИСу!.. Я бы все равно уничтожил его потом. Но этого мало. Зло нужно пресекать в зародыше… Поэтому через Бригадира… то есть, через тебя, Николь… я хотел выйти на того, кто подпольно производит «оракулы». На Гефеста…

— Зачем?

— Чтобы уничтожить! Не в смысле — убить, а в смысле — лишить его возможности продолжать тайное производство «оракулов»…

— Могу тебя разочаровать, — сказал Брилер. — Лично я не имею никаких сведений о нем. Связь с этим обитателем Олимпа, знаешь ли, односторонняя. От него прибывают время от времени курьеры, привозят нам свежие плоды, если так выразиться, «тайного научно-технического прогресса». Только все попытки «расколоть» этих курьеров — а я был в этом заинтересован еще больше тебя — так ни к чему и не привели. Даже метод гипносканирования мозга оказался бессилен. Судя по всему, перед отправкой из памяти курьеров удаляют — неизвестно, как — всякие сведения о Гефесте.

— Врешь! — сказал Рамиров. — Я тебе не верю, Николь!

— Да ты сам подумай, — усмехнулся Брилер. — Разве я стал бы за тобой охотиться, если бы знал, где находится Гефест?!

В этом он был прав.

— Послушай, Ян, — сказал после паузы Брилер. — А почему ты решил, что Гефеста нужно уничтожить? Если мы отыщем его, то мы можем заставить его работать на нас. В сущности, пока я — «Бригадир», он и так работает на нас, на ЮНПИС… Ведь все, что он нам передавал, до сих пор служило делу борьбы с «эксами», а не наоборот, это только с «оракулом» вышла осечка… Именно поэтому я поставил условие: курьеры должны выходить только на меня лично. Именно поэтому пришлось убрать знакомого тебе Магриуса, давно вынашивавшего планы дворцового переворота в масштабе Легиона… И «оракул» будет служить нам, юнписовцам.

— Ты заблуждаешься, Николь, — сказал Рамиров. — Ты забыл уроки истории: если новое оружие попадает в руки одной из воюющих сторон, то, рано или поздно, оно становится достоянием и другой стороны. Где гарантия, что через энное время тебя не пристукнут: либо, с целью захвата власти, милитары, либо, по неведению, юнписовцы? Я готов поспорить, что именно на это, в конечном счете, и рассчитывал наш мифический Гефест.