Михаил Ахманов - Путь на Юг

Удар тяжелой пехоты эдората был неотразим. Три фаланги двигались наискосок; одна немного обгоняла центральный отряд, вторая — та, что находилась почти напротив северных всадников, — отставала. Первый ощетинившийся копьями прямоугольник прошел сквозь правый фланг айденских меченосцев, как нож сквозь масло. Солдаты, потерявшие щиты во время атаки легковооруженных, пытались перерубать древки пик своими короткими мечами; иногда это удавалось, но чаще острие копья быстрее находило цель. Оставив за собой вал трупов, ксамиты с грохотом столкнулись с четырьмя джейдскими полуордами и начали их теснить. Силы оказались примерно равными, три на две с половиной тысячи бойцов, но пики ксамитских солдат были длиннее, щиты — больше и прочнее, а искусство сражаться в плотном строю — выше всяких похвал. Они ломили стеной; Айден пятился и отступал.

Снова грохот металла о металл — большая фаланга навалилась на центр имперцев, возглавляемый бар Нуратом; третий отряд заворачивал налево, явно намереваясь ударить во фланг. Словно ожившая иллюстрация к учебнику древней военной истории разворачивалась перед Георгием Одинцовым; впервые с тех пор, как попал в это измерение, он видел крупную битву, столкновение армий двух огромных государств — и, несомненно, противоборство двух военных доктрин.

Ксамиты явно специализировали свои войска. Стрелки метали стрелы и камни. Легкий пехотинец умел быстро наступать и отступать, действовать дротиком… что же еще? Одинцов поднял взгляд на поле сражения, где полуголые бойцы эдората добивали молодых солдат бар Кирота. Да, они еще неплохо обращались со своими кривыми кинжалами, походившими на ятаганы… Тяжеловооруженные разделывали противника с основательностью дорожного катка. Они искусно владели пиками, несли тяжелые щиты, держали строй и наверняка отличались чудовищной выносливостью — сражаться под жарким солнцем в бронзовых доспехах мог не каждый. Но Одинцов не сомневался, что в поединке один на один воин Айдена превосходит ксамитского фалангита. В имперской армии не было легкой и тяжелой пехоты, инженерных войск, пращников и стрелков — последних при необходимости предпочитали нанимать на время среди обитателей западной части Джейда, десятилетиями воевавших с горцами Диграны. Имперское войско состояло из солдат. И предполагалось, что эти солдаты, как римские легионеры, способны на все. Они действительно умели если не все, то многое, но справиться с фалангой было выше их сил.

Над плотной группой всадников, окружавших бар Нурата, взметнулось копье с вымпелом. Сигнал! Одинцов, скатившись с кургана, прыгнул в седло. Тархи не разгонялись, подобно лошадям, они с места рвали в галоп. Хайриты стремительно вылетели из-за холма, растягиваясь колонной подвое; Ильтар вел первую сотню, Одинцов со своей замыкал строй.

Бешеным скоком длинная змея всадников мчалась наперерез третьей фаланге. Плавно покачиваясь на спине своего вороного зверя, Одинцов разглядел, что ксамиты даже не замедлили шага. Может, гордость подавляла страх перед невиданными животными, либо уверенность в своих силах — или же привычка к дисциплине, вколоченная с юности палками сержантов. Они шли вперед, выставив длинные пики над стеной окованных бронзой щитов.

Сзади щелкнула тетива — Чос пытался достать врага стрелой из короткого джейдского лука; с арбалетом, который хайриты натягивали вручную, он справиться не мог. Недолет. Одинцов, разминаясь, махнул челем — раз, другой. Длинное древко уже привычно скользило в ладони, клинок то сверкал у самого лица, то змеиным жалом выстреливал вперед.

Сотня Ильтара мчалась в пятидесяти метрах от ксамитского строя. С резким визгом понеслись арбалетные стрелы, и первый ряд фаланги рухнул как подкошенный. Всадники стреляли в прорези шлемов, в шею над краем панциря, в руку, сжимавшую копье; впрочем, их короткие снаряды с закаленными стальными остриями пробивали и сами доспехи. Щиты — да, толстые массивные щиты могли спасти от них, если пехотинец успевал прикрыть лицо; но, как правило, он тут же получал арбалетный болт в колено.

Бойцы Дома Карот сняли первый ряд фаланги и, обогнув строй справа, обрушили на нее второй и третий залпы. Сотни патаров, сейдов, кемов и оссов продолжали шелушить ксамитский отряд, словно луковицу, которую теребят нетерпеливые пальцы. Когда цепочка всадников во главе с Одинцовым поравнялась с фалангитами, перед их фронтом громоздился вал трупов, над которым торчала стена щитов и с прежней неукротимостью сверкали острия пик. Люди второй сотни каротов не стали тратить зря стрелы; в ход пошли чели, превращая грозные копья в бесполезные обрубки. Шестиноги бешеным галопом неслись на расстоянии удара, почти касаясь боками бронзовых наконечников; северный воин успевал снести острие, ксамит, пытаясь уколоть, обычно промахивался. Тем не менее Одинцов не раз слышал за спиной дикий визг подраненных тархов и проклятия всадников.

Он на миг приподнялся в стременах, окинув взглядом неширокую долину. Дела имперской армии шли неважно. Воины эдората уже захватили высотки на обоих флангах, и все стрелки из Джейда были, похоже, перебиты. Теперь отряды вражеских лучников вместе с метателями дротиков нависали над четвертой, резервной линией айденитов, забрасывая ветеранов стрелами, копьями и камнями. Сколько они еще выстоят под обстрелом? В любом случае щиты можно было считать потерянными; значит, на долю ксамитских копьеносцев останется вдвое меньше работы.

В центре и на левом фланге имперские орды медленно отступали под натиском закованной в бронзу пехоты врага. Оттуда доносился яростный грохот мечей и секир о щиты и шлемы, стоны раненых, яростные крики айденитов и протяжный торжествующий вопль — боевой клич фаланги.

Ильтар закрутил челем над головой, потом вытянул клинок в сторону центра. Бар Нурат нуждался в немедленной помощи, и восемь хайритских сотен устремились назад, мимо подковообразного кургана и заполненных стрелами возов. Когда всадники проносились вдоль линии фургонов, три десятка возничих начали швырять им туго увязанные пучки; воины ловили их на скаку руками или крючьями франов. Сзади раздавался монотонный посвист стрел и лязг арбалетных пружин — две патарские сотни старались проломить бронзовую стену истерзанного, потерявшего половину бойцов ксамитского отряда.

Глухо взвыла труба, и задние ряды большой фаланги развернулись навстречу северянам, предотвращая удар с тыла. Вероятно, здесь командовал более опытный военачальник: он либо встречался раньше с хайритами, либо следил за только что разыгравшейся схваткой. Воины в первой шеренге опустились на колени, скорчившись за щитами и прикрывая ноги солдат во втором ряду; те держали свои щиты на уровне груди. Опоясанный двойной сверкающей полосой металла, ксамитский строй ощетинился сотнями копий. Одни были вытянуты метра на три, чтобы не подпускать всадников слишком близко; другие, торчавшие на вдвое меньшее расстояние, были готовы нанести смертельный удар. Никто, даже тренированный хайритский боец, не сумел бы пробиться сквозь внешний слой этого частокола, уворачиваясь одновременно от выпадов копий, поджидавших на полтора метра дальше. Вряд ли хайритов можно было победить таким способом, но остановить — несомненно. И Ильтар, видимо, уже понял это.