Михаил Ахманов - Океаны Айдена

Однако, вопреки песне, сама она явно предпочитала больше говорить, чем спрашивать, что вполне устраивало Одинцова, который представился при первом знакомстве с лапидарной краткостью: Эльс, хайрит. Но вечером, когда он разгрузил свой флаер и поднял его на палубу «Катрейи» с помощью блоков и канатов, глаза Найлы изумленно расширились.

— Твоя лодка такая странная, — задумчиво произнесла она. — Ни мачты, ни руля… Можно взглянуть? — Девушка показала в сторону кабины.

Одинцов кивнул, и она забралась в пилотское кресло, поджав под себя стройные ноги. На пульте перед ней горели два красных огонька и один зеленый (он предусмотрительно опустил заднюю переборку), а ниже светился экран с яркой точкой, убежавшей уже на палец от берегов Ксайдена.

— Карта? — Ладошка Найлы скользнула по монитору, задев мимоходом торчавший рядом с ним опознаватель. Точка на экране исчезла. Одинцов протянул руку, нажал крохотную кнопку, и сигнал появился вновь.

— Этот огонек на карте всегда должен гореть, — объяснил он. — Точка показывает место, где мы находимся.

— Как интересно! — Найла несколько раз надавила торец опознавателя, наблюдая с детским любопытством, как огонек то вспыхивает, то пропадает на голубой океанской поверхности. Она склонилась к экрану, что-то разглядывая, потом подняла на Одинцова грустные глаза: — Карта очень маленькая, но я нашла Калитан… Мы так далеко от него! И с каждым днем все дальше и дальше…

Одинцов, сидевший на палубе у дверцы флаера, похлопал ее по обнаженному колену.

— Не унывай, малышка! Знала бы ты, сколько отсюда до моих родных мест! — Он поднял глаза к небу, на котором загорались первые звезды. Где-то там, в безбрежной дали, сияло Солнце… Или оно еще не зажглось? Или уже погасло? Даже старый мудрый Виролайнен не знал, как соотносится время Там и Здесь, в Зазеркалье и на Земле.

— Откуда ты, Эльс?

Поколебавшись, он прикоснулся к экрану, к западной части Хайры:

— Вот моя родина. Слышала о такой земле — Хайра?

Девушка задумчиво покачала головой, глядя на монитор:

— И впрямь очень далеко отсюда… Ты проплыл весь путь на своей лодке с крыльями?

— Нет. Собственно, это не лодка, Найла. Это птица. И она мчится по небу в десять… в двадцать раз быстрей твоего корабля!

Личико Найлы стало серьезным. Ей было, вероятно, лет восемнадцать, но иногда улыбка делала ее похожей на четырнадцатилетнюю девчонку. Теперь же, со скорбной морщинкой на лбу и поджатой нижней губой, она напоминала тридцатилетнюю женщину.

— Во имя Йдана! Ты смеешься надо мной, Эльс-хайрит?

— Не смеюсь. — Одинцов пожал плечами и неожиданно спросил: — Скажи, как ты относишься к волшебству?

— К волшебству? — Ее лоб разгладился, глаза округлились — это опять была Найла-которой-четырнадцать. — О, магия! Она бывает солнечная и лунная… магия добра и зла… земли и соленой воды…

— Так вот, — прервал девушку Одинцов, — есть еще магия воздуха, и тот, кто владеет ею, может летать.

— И ты?..

— О, нет. К сожалению, нет… — Он помедлил, собираясь с мыслями. — Видишь ли, когда-то в Хайре жили духи воздуха, умевшие летать. Может, и не духи вовсе, а древние люди, владевшие множеством тайн и умений. Эта птица досталась хайритам от них. Давно, очень давно…

— Я слышала об этом, — задумчиво промолвила Найла. — Такие легенды ходят в Странах Перешейка и в Ксаме… и в той огромной стране, что лежит к западу от Ксама и вечно воюет с ним… Говорят, эти духи или мудрые люди подарили вам странных зверей, огромных, с шестью ногами… — Она подняла на Одинцова вопросительный взгляд.

— Верно. Они называются тархами и мчатся в степях Хайры быстрее ветра… Но, как я уже сказал, духи оставили нам кое-что еще. Вот это. — Он погладил гладкий колпак флаера. — Это добрая солнечная магия, Найла, но она доступна немногим. Видишь, я не справился и упал с небес в гнусное логово трогов!

Соскользнув с сиденья, девушка опустилась на колени рядом с Одинцовым и ласково погладила его по щеке.

— Ничего, Эльс! Может быть, волшебная сила еще вернется к твоей птице, и она унесет нас отсюда. Обоих, тебя и меня!

«Только куда?..» — подумал Одинцов. Видение златовласой Лидор мелькнуло перед ним, но она была так далеко, на другом краю света! Стараясь не думать о ней, он нежно обнял девушку и притянул к себе. Он был доволен своей выдумкой. Стоило только поменять юг на север, южный материк на Хайру, да еще намекнуть на колдовство, как версия его приключений обретала законченность, стройность и достоверность. Внезапно Найла прильнула к нему и закрыла глаза. Руки Одинцова скользнули по обнаженным бедрам девушки, губы прижались к ее пухлым губам. Но когда он, приподняв воздушную ткань туники, начал ласкать ее груди, Найла вздрогнула и попыталась вырваться.

— Нет, Эльс, нет… Пойми, месяц я не видела человеческого лица… даже заросшего такой колючей бородой. — Ее ладонь скользнула по щекам Одинцова. — Всему свое время, — твердо закончила она. — Мы ведь договорились, Эльс!

Когда женщина произносит эти магические слова — «Мы ведь договорились!» — значит, она желает, чтобы все было так, а не иначе. Одинцов усмехнулся и выпустил Найлу. Но ее намек он понял и сбрил бороду, благо в каюте старого Ниласта нашлось все необходимое.

В дальнейшие дни их отношения приняли характер легкого дружеского флирта — впрочем, не всегда невинного. Найла не возражала против объятий и поцелуев, но спать предпочитала одна.

Днем, в самую жару, они дремали в каютах, под надежной защитой корпуса из чудесного дерева тум, вечером, ночью и на утренней заре бодрствовали, то рассказывая друг другу бесконечные истории, то просто в молчании сидя бок о бок: черноволосая головка Найлы покоилась на плече Одинцова, его мускулистая рука обнимала хрупкие плечи девушки. В тишине, нарушаемой только поскрипыванием мачт «Катрейи», они созерцали две бесконечности: звездного неба и великого безбрежного океана.

Беседовали они на ксамитском, которым Найла, не в пример Одинцову, владела безупречно. Он, однако, делал быстрые успехи, пользуясь давно проверенным методом, гласившим, что лучший способ овладеть языком — изучать его под руководством хорошенькой женщины. Рахи, видимо, не знал других языков, кроме родного наречия Айдена, хайритского и ксамитского. Найла владела полудюжиной, но ни напевный кинтанский говор, ни плавный музыкальный язык Хаттара, ни щелкающий резкий рукбатский ничего не говорили слуху Одинцова. Айденитского девушка не изучала: калитанцы не любили путешествовать по суше, а прямой морской дороги в Айден не было. Однако она слышала о могущественной империи на западе и о Хайре.