Михаил Ахманов - Океаны Айдена

— Вот ведра и веревка, — продолжала тем временем Найла. — Да, еще тряпки… Эти для палубы, эти — чистить резьбу… и еще кусок воска — потом нужно протереть все деревянные детали. — Она покачала головой, наморщила нос и задумчиво произнесла: — Не знаю, что делать с наружной обшивкой… Ее тоже надо бы навощить… — Девушка окинула взглядом мощную фигуру Одинцова. — Пожалуй, ты мог бы спуститься на канате…

— Да, и плюхнуться в воду при первом неосторожном движении! — буркнул Одинцов. Похоже, на его плечи ложились все тяготы семейной жизни, но без ее преимуществ.

— А ты будь осторожнее, — рассудительно заметила Найла. — Впрочем, ладно!.. Обшивкой займемся в другой раз. Надо же нам делать хоть что-то…

— Я знаю, что нам делать! И могу обеспечить тебе это занятие на всю ночь, моя милая!

— Ну, Эльс, мы же договорились… И потом, кто же тогда будет мыть палубу и прибираться в каютах?

Внезапно Одинцова осенила блестящая мысль. Выпрямившись во весь рост, он заявил:

— Я, капитан этого судна, отменяю уборку! Экипаж может отправляться на камбуз и готовить обед. Выполняй, юнга, если не хочешь отведать плетей!

— Капитан? Юнга? — Найла сощурила глаза и презрительно сморщила носик. — С каких это пор? Это мой корабль! — Она гневно топнула босой ножкой о палубу, приняв облик Найлы-которой-тридцать.

— Нет, корабль мой! — Одинцов тоже топнул, посмеиваясь про себя.

— Твой? По какому праву? — с вызовом поинтересовалась девушка.

— По праву сильного! Кажется, моя дорогая, ты забыла, что корабль был взят на абордаж и захвачен разбойником Зеленого Потока. Так что судно — моя законная добыча… и ты, кстати, тоже.

Внезапно Найла опустилась на палубу и, сжавшись в комочек, закрыв ладошками лицо, зарыдала.

— С твоей стороны… Эльс… не очень-то хорошо… напоминать мне об этом… — разобрал Одинцов сквозь всхлипы. Сердце его растаяло. Он присел рядом с девушкой, развел ее руки и поцеловал мокрые глаза. Потом обнял ее и посадил к себе на колени.

— Не огорчайся так, малышка. В любой момент ты можешь сделать блестящую карьеру, перепрыгнув из юнг прямо к должности первого помощника капитана… и первой капитанской наложницы. — Тут слезы опять покатились градом, и Одинцов в отчаянии воскликнул: — Ну, ладно! Я назначаю тебя адмиралом над всеми флотами в Кинтанском океане! Теперь ты довольна?

Подняв к нему заплаканное личико, Найла шмыгнула носом, улыбнулась и горячо поцеловала в шею.

— Эльс, дорогой, что мы спорим по пустякам? Давай приберемся на судне! Что тебе стоит? А потом… — Тут черные глаза нежно затуманились, и Одинцов припомнил способ укрощения мужчин: скандал — слезы — ласка. Женатый дважды, он был с ним хорошо знаком. Похоже, Найла его тоже знала.

— Линьки по тебе плачут, — буркнул он и взялся за ведра.

Через пару часов, когда он заканчивал драить палубу, из двери каюты за его спиной высунулась головка Найлы.

— Эльс, а что такое «линьки»? — поинтересовалась она.

— Порка… хорошая порка, девочка, — пробормотал Одинцов и окатил водой чистые доски.

Итак — «Эльс, мы же договорились!» Надув губки, Найла стояла около мачты, а Одинцов, прищурившись, хищно оглядывал ее гибкую фигурку.

— Помнится мне, — задумчиво произнес он, — что недавно, перед авралом, кто-то сказал: «А потом…» — Ему удалось, растянув последний слог, в точности повторить интонацию Найлы.

— Разве? — Глаза Найлы округлились, пухлый рот приоткрылся в невинном изумлении, теперь это была Найла-которой-четырнадцать.

Одинцов подобрал длинные ноги и сел, прислонившись спиной к двери каюты, плечи его закрывали щит с картой, хвост Йдана врезался в копчик. Бронза казалась чуть-чуть прохладной — видимо, была нагрета на пару-другую градусов ниже температуры тела.

— Ты — купеческая дочь… — начал он.

— Я — ат-киссана, дочь старейшины! — гордо заявила девушка.

— Да, ты очаровательная киска, не буду спорить, — кивнул Одинцов.

— Ат-киссана!

— Хорошо, ат-киссана… И твой отец Ниласт, киссан и старейшина, ведет большое торговое дело, не так ли?

Найла кивнула, не спуская с него подозрительного взгляда. Она еще не поняла, куда он клонит, но на всякий случай ухватилась за свисавшую с реи веревку — путь в каюты был перекрыт и в случае чего отступать пришлось бы вверх, на мачту. Одинцов, правильно истолковав ее жест, прикинул, чем может завершиться погоня по реям и вантам «Катрейи», и похлопал рукой по палубе:

— Сядь сюда, досточтимая ат-киссана, и ничего не бойся. Клянусь Семью Ветрами, Эльс Перерубивший Рукоять из Дома Карот не коснется тебя даже пальцем!

Девушка сморщила носик:

— Я лучше постою… где стою. Кроме рук, у Эльса из Дома Карот есть губы, и он действует ими слишком проворно.

— Но ты же понимаешь, что мои губы никуда не доберутся без помощи рук… конечно, если ты сама не поможешь, — резонно возразил Одинцов.

У Найлы, однако, была своя женская логика. Она села — но там, где стояла, метрах в пяти от Одинцова. Потом, заметив его взгляд, попыталась прикрыть колени краем коротенькой туники. Одинцов усмехнулся — ткань была прозрачнее нейлона.

— Ну, вот я села, — сердито покраснев, сказала Найла. — И что же дальше?

— Сядь поближе, досточтимая ат-киссана…

— …сказал охотник птичке. Эльс, я уже сижу. Перестань валять дурака и скажи, к чему эти разговоры о моем отце и его торговле? Ты собираешься просить моей руки и хочешь узнать размер приданого? — Осторожность боролась в ней с любопытством.

— Хм-м… это было бы весьма затруднительно, — произнес Одинцов, окидывая взглядом далекие горизонты. — Я имею в виду просьбу насчет твоей руки. Нет, моя дорогая, о руке мы поговорим потом, когда разберемся с другими частями тела… — Найла вспыхнула и испуганно сжала колени. — Я упомянул о делах твоего отца вот почему: ты, его дочь и наследница, должна хорошо разбираться в торговых делах, так?

Найла настороженно кивнула.

— Значит, тебе известно, что основой торговли является договор. Его Величество Контракт! — Одинцов важно поднял вверх палец.

Найла снова кивнула, и он поздравил себя с успехом. Сломить ее сопротивление, добиться своего, взять, но не грубой силой, а умом и лаской — это стало для него своеобразной игрой. Девчонка была достойной соперницей! Далеко не проста… и весьма развита для своих лет!

Вчера он напомнил ей, что сила на его стороне, и тут же был бит. Она его обставила: скандал — слезы — ласка… Но было еще и обещание! Вот в эту точку Одинцов и собирался нанести главный удар. И заодно проверить, является ли Найла той, за кого себя выдает.

— Вчера мы с тобой заключили договор, — сказал он, снова поднимая палец. И повторил, многозначительно им покачав: — Договор!