Глеб Исаев - А С Н (Ангел специального назначения)

Из соседней комнаты вышел чахоточный, волоча связанного. По тому, как она вздрогнула, понял - отец. Лехиного, примерно, возраста, но крепко мятый жизнью и тяжелым трудом мужик, с обильной сединой в волосах. Выглядел он страшно.

Посланцы "Сотника", пытаясь заставить его вызвать Ольгу, перестарались. Лицо - огромный фиолетовый кровоподтек. Рука висит плетью, правый глаз залит кровью.

"Крепкий мужик,- с уважением, несмотря на трагичность момента, подумал он, - не продал дочку. А вот то, что мать не вытащили, признак плохой. Похоже, в живых ее уже нет, да и отца не выпустят. Зачем им свидетель?"

Оля, увидев, во что превратилось лицо отца, вскрикнула и бросилась к нему. Но, встреченная пинком тощего, отлетела в угол и завыла уже в голос.

"Суки, да лучше пять раз на гранате подорваться, чем такое видеть. Может, стоило тогда, на горке, "духам" сдаться?- Мелькнула бестолковая мысль, - они бы только меня замучили".

-Оленька.- Сипло выдохнул отец и вдруг крикнул, повернувшись в сторону соседней комнаты. - Будьте вы прокляты.

-Из распухших щелей, в которые превратились его глаза, потекли слезы, оставляя две дорожки на запекшейся крови.

"Лось" - мелкий, парашного вида урок, синими от наколок пальцами ухватил его за сломанную руку и, повалив на пол, прижал лезвие к горлу.

-Ну, давай, не тяни.- Бросил он Петру, в нетерпении пританцовывая на месте.

-Слышь, подруга, сейчас мы чуть побалуем, а ты, если хочешь, чтоб папаша жив остался, примешь.

Обрюзгшие щеки, исчерченные мелкими багровыми сосудами, покрылись испариной. Браслеты зацепились, и он никак не мог совладать с ними. Тогда, выхватив ключ, насильник расстегнул наручники и придавил жертву своим телом.

Почувствовав, что руки освободились, она рефлекторно попыталась защититься. Новый удар по лицу сломил сопротивление. Но тут отец, не вынеся муки, схватил рукой лезвие ножа и попытался отобрать его. Кровь из рассеченных пальцев обильно брызнула на пол. "Лось" дернулся, вырывая клинок. Отточенное жало финки скользнуло и легко, словно ломоть сала, рассекло плоть. Захрипев перерезанным горлом, отец забился в конвульсиях.

Глаза ее захлестнула багровая пелена. Из глубины сознания поднялась неодолимая волна. Ненависть к убийцам, боль от потери и бог знает, что еще сплелось в ней. Но главное, все знания и навыки, весь опыт профессионального "дивера", выплеснулись на поверхность и намертво вплелись в естество.

Незряче, на инстинктах, Ольга выдернула из кармана ручку и вонзила ее в глаз насильнику. Пробив зрачок и глубоко уйдя в мозг, пика навечно успокоила бандита.

А она, выскользнув из-под тела, молнией кинулась к Лосю. Хлестким круговым ударом достала висок убийцы.

Тот закатил глаза и, выронив нож, завалился в сторону.

"Кострома", увидев, с какой стремительностью жертва вырубила подельников, метнулся на выход, но успел только развернуться. Подхватив нож, Ольга махнула рукой. С хрустом вспоров ткань, клинок вошел под лопатку. После такого добивать не требуется. Страшная, с безумным взглядом, она работала как автомат. Подойдя к лежащему, вырвала нож и развернулась к оглушенному Лосю.

Сколько времени продолжалась обеспеченная изощренным знанием диверсанта месть? Временами, даже Лехино, тренированное к тягостным сценам, сознание словно выключалось". Она не подарила изуверу легкой смерти.

Умер тот, когда ее тоска стала нестерпимой. Поняв, что так ее не унять, и добив то, что осталось от мокрушника, Ольга склонилась над отцом.

"Странно, Алексей замечал, как смерть меняет людей. Одни вдруг приобретают благообразность, другие наоборот ее теряют. Он лежал совершенно такой же, как был при жизни.

Смешной венчик пегих волос, чуть заметная лысина.

Леха даже засомневался, "неужели опыт меня обманул, и он жив". Но рана оказалась смертельной. Просто, сделав все, чтобы спасти дочь, он не потерял себя. Не знаю, какой был в жизни, но в том, как умер, была любовь.

Она сидела, обняв его голову, слепо глядя в пустоту. Но безумия не было. Девочка говорила с отцом, а он говорил с ней. Она уже знала, что ее мать, не выдержав пытки, умерла, что соседку даже не били, а лишь припугнули.

-Не сердись на нее, Оленька, - попросил отец.- Она уже наказана. Не плачь, попросил на прощанье. Его душа уносилась куда-то, в ту даль, где Лехе еще только суждено было оказаться.

И тут Алексей понял.- " Теперь она знает о нем все. Их души, расплавленные вспышкой эмоций, слились в единое целое.

Леха шептал какие-то слова утешения. Но они были не нужны, девочка изменилась. Боль из ее сердца не ушла, но появилась способность рассуждать. Просто, словно мы сто лет знакомы и близки, она спросила - Алеша, и как теперь жить? Скажи?

-Оля, побудь с отцом. Я все сделаю. Держись.

-Хорошо,- беззвучно прошептала она, и Алексей осознал, что опять один.

Канитель с милицией, протоколами, допросами, очными ставками, продлилась насколько дней.

Кто знает, смогла бы она перенести армейскую простоту наших Ментов, заботы о похоронах и прочие тягостные мелочи. Наконец, признав самооборону, отцепились.

Беглых уголовников списали на боевые потери. Поудивлялись, как девчонке удалось совладать с ними, и только.

Ее сознание вернулось в день похорон. Она стояла над двумя холмиками со свежеструганными крестами и молчала. Молчал и Алексей.

Каждый думал о своем. Леха знал, о чем думает Оля. Она слышала его мысли. Все кончается, кончился и этот день.

Прошло еще несколько. Она понемногу оживала. Иногда спрашивала о чем то, иногда он задавал ей вопрос. Странное существование не тяготило. Алексей уступил ей право распоряжаться телом и вновь ушел в воспоминания.

Но, все это время невысказанным вопросом давило понимание того, что ничего еще не закончено. Расправившись с исполнителями, она не решила проблем. И вот настал день решающего разговора.

Однако, никаких споров и сложностей не возникло.

"Ты специалист, - коротко прошелестели ее мысли, - тебе и выполнять. Я даю тебе это право".

Вот и все, девочка повзрослела. Но чего ей это стоило?

Дальнейшие поступки были почти автоматическими. Он столько раз проходил этот путь в мыслях, что действовал не задумываясь. Билет в Москву на чужой паспорт. Ни к чему давать врагам время. Загримировать ее, постаревшую от горя, оказалось куда проще, чем после памятного бегства с Останкино.

И, продремав три часа в бизнес-классе, она спускалась в промозглую тьму московского тумана.

Осень выдула листву с деревьев, холодные лужи масляно блестели в свете фар спешащих машин.

-Начнем завтра.- Коротко произнес я, начав отсчет перед последним броском.

Приехав в Москву, Алексей поразился, насколько тяжелый город для психики - столица нашей Родины. Мегаполис, на подсознательном уровне, говорит: "Ты чужой, не место здесь тебе. В этом мире успешных и самодостаточных людей".