Илья Одинец - Импланты

— На многое не рассчитывай, — омрачил его радость врач. — Успехи у тебя, так скажем, выше средних, а в «Школу» принимают только самых лучших, тех, кто подает большие надежды.

— А вы, случайно, не знаете, каковы критерии отбора?

— Подозреваю, Карл и сам не определился с этими критериями. Действует интуитивно, я так и не вычислил закономерность, кто из моих подопечных ему подходит, а кто нет. И насчет тебя никаких предположений строить не берусь.

Алекс помрачнел. Выходит, стандартный набор не гарантирует ему обучение в «Школе».

— Не переживай, — Иван Иванович ободряюще похлопал молодого человека по плечу. — У тебя ведь кое-что помимо основного набора имеется. Завтра я научу тебя пользоваться «читателем», а пока пробегись еще километров пятьдесят и выспись хорошенько.

С первым у Алекса проблем не возникло, а второе, можно сказать, не удалось. Полночи молодой человек ворочался в постели, пытаясь представить, какими окажутся уроки по чтению мыслей, и заснул лишь под утро.

— Ну, я так и знал, — Иван Иванович улыбнулся, когда увидел не выспавшуюся физиономию Тропинина. — Примерно такого эффекта я и добивался. Уставший мозг более восприимчив к воздействию. Готов?

Алекс кивнул.

— Тогда пошли в сад.

Даже с приходом весны больничный сад не превратился в райское местечко. Все, буквально все там было пропитано грустью, немощностью и болезнью, даже зазеленевшие тополя казались дряхлыми стариками, опирающимися на трости, даже грачи, прилетевшие слишком рано, выглядели больными и умирающими. Алекс, как и многие другие пациенты, которым врачи разрешили самостоятельно передвигаться, часто гулял на свежем воздухе, потому что в саду все равно луче, чем в безликих пустостенных палатах.

— Садись, — Иван Иванович выбрал лавочку в самом центре больничного сада. — Скажи мне, сколько человек ты здесь видишь?

— Пять, — сосчитал Тропинин, — не учитывая нас.

— Я могу прочитать мысли лишь у троих из них.

— Почему? — поднял брови Алекс. — Я думал…

— Думал это легко? Нет, не легко. Я вживил себе имплантат, когда они только появились. Это сейчас вы можете читать второй слой, а тогда и первый был большим достижением, однако кое-что я могу считать и со второго слоя. Даже если у тебя поначалу ничего не будет получаться, это не значит, что тебе поставили плохой чип, просто нужно больше тренироваться. Имплантат — это лишь помощник, так сказать, преобразователь, который улавливает волны мозга других людей, усиливает и позволяет тебе «услышать их», распознать, прочитать… Чипы — это нечто вроде модемов, только работают с другими сигналами. А основная нагрузка все равно ложится на головной мозг.

Алекс слушал внимательно, стараясь не упустить ничего важного, но ничего важного Иван Иванович не сказал.

— Вон, видишь ту девочку? Как думаешь, о чем она может думать?

Тропинин посмотрел на девчушку, лет десяти, которая сидела на соседней лавочке. Взгляд ее был грустным, она теребила подол своего красного пальто и всхлипывала.

— Не знаю. Может, домой хочет?

— Верно. Она скучает по маме. А теперь расслабься, посмотри на девочку, попытайся дотянуться до нее рукой, но рукой не шевели.

Тропинин старательно выполнил инструкции.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Нет.

— Тянись к ней сильнее, словно в волосах у нее сидит жук, и ты хочешь его снять так, чтобы девочка не заметила и не испугалась. И расслабься.

— Легко сказать: напрягись и расслабься одновременно.

— Не болтай.

Алекс чувствовал себя глупо. Сидеть на лавочке с лысым дядечкой и изо всех сил таращиться на маленькую девочку, пытаясь мысленно снять с ее головы воображаемого жука…

К МАМЕ ХОЧУ. СКОРЕЕ БЫ УЖЕ ОБЕД, ПОТОМ ТИХИЙ ЧАС, ПОТОМ ЧАСЫ ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ…

Алекс вздрогнул и едва не свалился со скамейки.

— Получилось? Уже? Надо же… значит, способности у тебя посильнее моих будут.

Девочка в красном пальто медленно поднялась со скамьи и отправилась вглубь сада.

— Это действительно ее мысли?

Иван Иванович кивнул.

— Попробуй теперь того старика. Я до него так и не достучался. Или у него маразм и он ни о чем не думает, или думает, но слишком «тихо».

Тропинин повернулся к пожилому мужчине в инвалидной коляске и попытался настроиться, как делал с девочкой.

— Да не смотри ты так! — рассмеялся вдруг врач. — Честное слово, словно на унитазе сидишь! Глаза вывалятся! Ты лучше щурься. Эффект тот же, зато выглядит куда приличнее. Путь думают, будто у тебя близорукость.

Алекс смутился и последовал совету Ивана Ивановича, а через три минуты напряжения ему стало ясно, что у него тоже не получается прочесть мысли мужчины.

— Ну, главное, ты понял, как это делается, — физиотерапевт поднялся с лавочки. — Больше на этом поприще я ничем тебе помочь не смогу. Тренируйся, развивай способности.

Сказать, что молодой человек был разочарован, значит, не сказать ничего. Один единственный урок, и тот больше похож на дружеский совет, нежели руководство. Он ожидал чего-то большего, чего-то, что позволит ему читать людей с такой легкостью, словно их мысли — заголовки газет.

— Не обижайся, Алекс, — врач напоследок оглянулся. — Ты больше не нуждаешься в моей опеке. Программу свою выполняешь, мускулы растут как надо, а с мыслями справишься самостоятельно, ведь ты с первого же раза сумел прочесть первый слой, а я нужен другим пациентам.

Тропинин кивнул. Да, такие люди, как Иван Иванович всегда кому-нибудь нужны.

— Спасибо.

— Не за что.

Врач удалился, и Алекс остался наедине с сбой.

С телом у него теперь полный порядок, а с чтением мыслей как-нибудь разберется. Главное, поступить в «Школу». Неужели действительно простого стандартного набора недостаточно? Неужели, если он не понравится директору, придется отодвинуть исполнение мечты на второй план и работать вышибалой в ночном клубе? Нет, этого Алекс допустить не мог. Не для того он пошел на операции, не для того истратил отцовское наследство. Он должен поступить в «Школу», должен научиться всему, что там преподают, и попасть в армию. Или в правительственную охрану. Судьба обязательно улыбнется ему! Он поступит в «Школу» и пройдет полный курс обучения.

— Я научусь, — решил Тропинин. — Во что бы то ни стало научусь. Если не стану лучшим, стану уникальным. Уникумом. И тогда меня точно примут.

Оставшееся до выписки из клиники время пролетело быстро, и вот Алекс стоял перед воротами. Шаг, и начнется новая жизнь. Какая? Стоило ли тратить деньги на имплантаты? Не проще ли было вложить капитал в ценные бумаги и жить на проценты?

— Уходишь?

Тропинин обернулся и увидел своего физиотерапевта.

— Ухожу.

Иван Иванович улыбался, но улыбка казалась грустной.