Андрей Посняков - Крестоносец

– Соседей он своих обложил матом, те заяву накатали – придется Горелухина оформить «по-мелкому».

«По-мелкому»… по мелкому хулиганству, значит. Все правильно – за матюги административная ответственность предусмотрена. Протокол составлять надо.

– Горелухин, он мужик того, себе на уме, скрытный, – участковый размышлял вслух. – Нелюдим, ни с кем не дружит… с мужем своей сестры только вот иногда и общается. Муж сестры, кстати – кто? Деверь?

Ратников улыбнулся:

– Не знаю. Наверное.

– Ладно, Сергеич, пойду я… Мне еще в библиотеку надо.

– В библиотеку? – удивленно переспросил Михаил. – Почитать, что ли, чего надумал?

– Какое там почитать! Библиотекарша-то как раз Горелухину – соседка – свидетельница. Опрошу поподробнее – как там у них да что вышло?

– Подожди…. Подброшу, – Миша завел двигатель и посетовал. – Ну, что за люди? Из-за каких-то матюгов заяву накатать!

– Вот и я о том! – ухмыльнулся Димыч. – Но, думаю, тут не в матюгах, тут в Генке Горелухине дело – характер у него нехороший, не любят его в деревне. Не так, конечно, ненавидят, как тех же Узбеков, но все ж таки – не жалуют. Сам он и виноват – живет, бирюк бирюком. Раньше в леспромхозе работал, потом – недолго – вальщиком, да с бригадою не ужился, теперь на бирже. Зол на весь свет!

– А чем живет-то? На пособие?

– Говорят, он классный охотник. Да и рыбак удачливый. А по зиме веники вяжет, сдает, мужик-то трудолюбивый, но, между нами говоря, куркуль. Потому и не любят его поселковые.

Выпустив участкового у библиотеки, Ратников, к удивлению своему, почти сразу увидел Макса. Тот как раз из библиотеки и выходил, в новой красной футболочке, в белых своих пижонских шортах.

– Максюта!

– А? Здрасте, дядя Миша.

– Садись, подвезу… Ты что это, книгочеем заделался?

– Да нет, – мальчишка умостился на сиденье. – Просто вот зашел узнать, есть ли у них старинные книжки.

– Старинные?

– Ну, не так, чтобы старинные… но чтоб там про старые времена было написано.

– А зачем это тебе?

Максик явно смутился, но все же ответил:

– Понимаете, дядя Миша, я думаю… может там, про старину, там и про Лерку будет чего… ну, про даму Элеонору…

– А-а-а, – протянул Ратников. – Вот ты, значит, чего… Ну, здесь, брат вряд ли чего выгорит – в город надо. Тебе история Нормандии нужна, или там – Франции.

– Вот я и думаю рвануть на пару деньков, – подросток улыбнулся. – В библиотеку схожу, с мамой пообщаюсь. Как вы думаете, стоит?

– Конечно, стоит! – Ратников едва спрятал радость. – И, Макс, как можно быстрее. Мне тоже, кстати, весьма будут интересны твои изыскания… может, чего и накопаешь про даму Элеонору и ее славного рыцаря Анри де Сен-Клера! В интернете еще полазь.

– Точно! Сегодня же, на вечернем автобусе, и уеду.

Вот и славно!

Выпустив парнишку на площади, Михаил уже не сдерживал радость. Вот ведь как все хорошо обернулось – пущай едет, ищет, желательно подольше… Хорошо хоть не надо ничего рассказывать, пугать лишний раз парня… Пусть в библиотеках сидит, ищет…

И самому надо тем временем поискать!

Горелухин! Ну, точно – либо он кого-то видел, либо сам как-то связан с людокрадами. Сейчас самое главное – не спугнуть, не дать залечь на дно, затаиться. Аккуратненько так проследить, поговорить. Да и вообще, для начала хорошо бы о нем расспросить кого-нибудь поподробнее. Кого-нибудь – да деверя – или как там его? Злой горелухинской сестрицы супружника – Колю. Хотя, с другой стороны, а стоит ли огород городить? Взять да и поговорить с Геной, завести, так сказать, непринужденную беседу…

Немного подумав, Миша заехал в магазин и, узнав у продавщицы адрес Горелухина, туда и направился… и поцеловал дверь, точнее сказать – калитку с классической надписью «Осторожно! Злая собака!». Судя по раздававшемуся за высокой оградой истошному лаю, собака и вправду была злой.

Пожав плечами, Ратников собрался уж было идти, как вдруг услыхал где-то неподалеку:

– Гена! Горелухин! Да постойте же!

Обернулся и увидал бегущего со всех ног участкового Димыча, догонявшего какого-то угрюмого мужика, бывшего, несмотря на жару, в оранжево-зеленой хэбэшной куртке, какими снабжали своих работников добрая половина еще кое-где действовавших леспромхозов. Куртки такие в поселке носил каждый второй мужик, не считая каждого первого.

– Гражданин Горелухин!

– Кому гражданин, а кому – Геннадий Иваныч, – Горелухин с неудовольствием замедлил шаг и посмотрел на участкового, как солдат на вошь. Действительно, тот еще тип – лицо вытянутое, небритое, с узкими, презрительно искривившимися губами. Недоброе лицо, неприветливое – в старых советских фильмах такие обычно были у шпионов, предателей и всяких там прочих полицаев. И взгляд такой… мол, шел бы ты, парень, по-хорошему…

– Мне нужно вас опросить, гражданин Горелухин! – повысив голос, милиционер произнес эту фразу подчеркнуто официальным тоном. – Относительно заявления гражданки Капустиной, вашей соседки.

– А, так вот откуда ветер дует?! – Горелухин плюнул в дорожную пыль и огляделся.

Ратников поспешно укрылся за каким-то полуразвалившимся сараем, рядом с которым лежали аккуратно уложенные невысоким штабелем доски. Свежие. Видать, кто-то недавно привез с пилорамы по какой-то своей надобности – крышу там, перекрыть, перебрать пол или заборишко подправить.

– Эта дура, значит, все-таки накатала свою кляузу?!

– Гражданин Горелухин, я бы вас попросил…

– Ладно, поговорим… Небось, протокол будете составлять, товарищ… младший лейтенант? – при этих словах Горелухина перекосило, словно от зубной боли. – Ладно, составляйте – только знайте – я ничего не подпишу! Из принципа!

– Ваше право, – участковый пожал плечами. – Я сам напишу – «от подписи отказался». Правда, еще бы свидетелей… Напрасно вы все усложняете, гражданин!

– А я к вам в дружинники не нанимался!

Миша за сараем только диву давался – вот это тип! Выходит, правильно все про него говорили. На месте участкового с таким бы не разговаривать надо, а под любым предлогом засадить в кутузку, чтоб не выпендривался.

– Ну, пошлите тогда присядем, к вам или на опорный…

– На опорный – через полпоселка ташшыться, а в доме у меня, уж извините, не прибрано, гостей-то не ждал… Ежели не возражаете, гражданин начальник, давайте вон тут, на дощечках присядем.

Горелухин кивнул на доски. Те самые, рядом с сарайчиком. Ратников затаился.

– А, как хотите, – младший лейтенант уселся и, вытащив из дипломата бланки, приладил чемоданчик на коленях. – Итак… В понедельник, первого августа, вы, гражданин Горелухин Геннадий Иванович, находясь в состоянии алкогольного опьянения…