Виктор Ночкин - Пищевая цепочка

— Мне пистолет нравится.

— Факин недеятель, не хотеть тяжелый ствол таскать, — пояснил Мистер.

Сегодня рыжий был более разговорчив, чем обычно.

— Вы, два лох, можете брать мой факин масло. Но-но! Мало брать!

В общем, беседы не вышло, потом небо стало затягиваться тучами, упали первые капли… Пришлось убраться в провал. Настроение у Торца снова испортилось, он велел, чтобы снаружи всегда кто-нибудь караулил. Первым выпало Скрипачу. Он завернулся в плащ и снова взгромоздился на стеллаж, только теперь никакого удовольствия это не доставляло. Лес под дождем сразу сделался серым и мрачным, монотонный шорох капель убаюкивал, и вместе с тем в нем чудилось что-то зловещее, неприятное. Толик то и дело косился на ПДА, который размеренно попискивал — реагировал на «жарку» возле ямы. Стало скучно и холодно, Толик выбрался наверх и стал прохаживаться у края бетонного откоса. Когда он приближался к «жарке», датчик аномалий пищал быстрее, когда удалялся — медленнее, вот и все события.

Никто не явился сменить Толика, но тот был даже рад: пусть он отстоит день, тогда ночью ему не придется караулить. Стало вечереть, дождь прекратился, но небо по-прежнему затягивали тучи… Когда уже порядком стемнело, на мониторе возник сигнал — человек уверенно приближался к схрону. Саня Животное шагал тяжело, он тащил густо вымазанный кровью мешок. Толик сделал несколько шагов навстречу.

— На, волоки в схрон, — велел Саня, скидывая тяжелую ношу. — Еле нашел мясцо. Неладное что-то в округе делается.

— А что случилось?

— Бери мешок, идем в бункер, там всем расскажу, а то что ж по два раза одно и то же молоть…

Толик послушно поднял мокрый груз, взвалил на плечо и зашагал за Саней. В бункере уже развели костерок, дым уходил через вентиляционное отверстие, тяга была приличная. Но Животное втянул волосатыми ноздрями воздух и, как всегда, остался недоволен:

— Угорим здесь. Слышишь, бригадир, я не шучу, давайка сразу решим, чтоб огня внутри не жечь. Я думал, вы здесь сообразите навес какой снаружи. Чего же проще — перекинуть пару бревнышек с наружного края на этот пень, поверх навес устроить… — Саня махнул головой, указывая вверх — пнем он назвал бетонный цилиндр с дверью.

— Ну так тебя тут не случилось, чтоб нам указать, — буркнул Торец. — Рассказывай, чего целый день шастал?

— Расскажу. — Саня скинул промокшую накидку, поискал, куда бы пристроить, не нашел и бросил на пол. — И крючков каких для одежи не догадались приделать… Ладно, слушайте. Значит так, места здесь нехоженые, зверя должно бы много водиться, однако поблизости ни одной скотины не нашел! Пришлось отойти подальше, встретилась псевдоплоть, ее завалил. Эй, Скрипач, ты давай мяcо-тo вынимай из мешка.

— Говори, не тормози, — поощрил бригадир, — я же вижу, ты чего-то рассказать хочешь.

— Хочу. Пока бродил по округе, наткнулся на полянку. На полянке — куча собак дохлых.

— Собак? И что? — Торец почесал щетинистую щеку.

— Этой дряни здесь повсюду хватает.

— Дохлых! — со значением повторил Саня. — Трупики свежие, их совсем недавно прикончили.

— И что?

— Значит, какая-то опасная тварь здесь завелась, вот что. Напала, враз больше десятка слепых псов загрызла. Что за тварь, непонятно, следы хотел поискать, нашел только собачьи. А потом гляжу — небо хмурится, дождь будет, я и свалил оттуда. Не с пустыми же руками возвращаться, мне дичь искать нужно было. Думал, на обратном пути заверну на эту поляну, но дождь и…

— Кровосос может стаю разогнать, — заметил Будда.

— Разогнать может, — согласился Животное. — Но если ли стаю кровосос шуганет, собаки уйдут, не станут драться. Ну одну, ну двух, самое большее трех собак он задавил бы. Остальные сбежали бы, они свое место знают, против кровососа не станут биться. А на поляне, видно, побоище было.

— Может, одна стая с другой схлестнулась, — предположил Толик.

— Нет, гогда бы победитель был. Одна стая сбежала, другая осталась бы и стала жрать. Говорю же, дело нечисто. Завелась какая-то сволочь в округе… может, потому и дичи не стало?

— Но плоть ты все же добыл, — заметил Торец.

— Ага. Только шагать за ней далеко пришлось, потому и мяса мало принес. Что гости, будут ли завтра?

— Будут, — кивнул Торец, — малява пришла, они уже близко.

— Может, завтра еще на охоту схожу, — сказал Саня. Только один больше не пойду, одному стремно.

— Завтра нам, может, не до охоты станет, — покачал головой бригадир, — велено нам спешить. Что гости скажут, то и делать, и времени не терять.

Тварь, очень отдаленно напоминающая собаку, не стала задерживаться на поляне дольше, чем требовалось на перестройку организма. Когда начался дождь, она ушла. Ее организм был очень функционален и неприхотлив — она нажралась собачатиной впрок и переваривала пишу на ходу. Под слипшейся мокрой шерстью буграми вспухали мышцы, перекатывались волнами и собирались тугими узлами в тех местах, где их не могло быть у собаки. Раны, полученные в драке, стремительно зарастали молодым розовым мясом, рубцы н шрамы длинными бороздами проступали под рыжей шерстью.

Дождь разогнал живность и прибил запахи. Тварь была одна посреди леса. Потом она наткнулась на цепочку следов. Понятно, что она заметила не отпечатки на земле, нет — признаки чужого присутствия были запахами, которые уловил в сыром воздухе чуткий нос, унаследованный Тварью от слепой собаки. Запах был незнакомым, но кое-какие признаки — кислый привкус оружейной стали, терпкость пороха, резкий аромат пота и тому подобное — роднило того, кто прошел по лесу, с существом, до полусмерти испугавшим крысенка в заброшенной лаборатории. Крысиная часть сознания Твари готова была сбежать из страха перед великой опасностью, но для выполнения цели ей требовалось встретиться с опасным существом, чтобы перенять его способности. Этого требовала программа.

И Тварь двинулась по следу. Саня Животное брел зигзагами, он наткнулся на скопление аномалий и потратил четверть часа, чтобы обойти его по краю в поисках артефактов, ничего не нашел и отправился дальше, несколько раз пересек собственный след. Он петлял, потому что искал дичь и не находил эти места всегда были пустынными, а теперь еще зверье распугала сбежавшая собачья стая, лишившаяся вожака и старших самок, растерянная и потому непредсказуемая. Тварь сбилась с пути и описала несколько небольших кругов, чтобы снова взять верное направление…

Она услышала грохот выстрелов вдалеке и замерла, приподняв чуткие собачьи уши. Потом ощутила новый запах — аромат крови и смерти. Тварь осторожно двинулась навстречу этому поветрию. Она успела переварить собачье мясо, проглоченное на поляне, и тело было готово к новой порции пиши, а больше того Тварь нуждалась в новых впечатлениях, в информации, в новых противниках и в новых победах. Поплутав под дождем, она вышла на поляну, посреди которой неопрятной грудой лежало мясо — туша псевдоплоти, от которой Саня наскоро оттяпал несколько кусков поаппетитнее.