Виктор Ночкин - Пищевая цепочка

Вскоре пошел запах — сперва довольно неприятный, сало зашипело, запузырилось в прокопченной посудине…

В общем, толкового отдыха не вышло: Животное поминутно вздыхал, Чардаш озирался и скреб заросший подбородок Серж поглядывал на них с ухмылкой. Толик тоже нервничал, но старался не подавать вида. Тонко нарезанное мясо на раскаленной сковороде быстро темнело, покрывалось румяной корочкой. Теперь аромат от костра исходил совсем другой, у Толика даже слюна стала активнее выделяться. Животное перевернул мясные ломти, потом стал по одному снимать ножом; первый отдал Сержу, второй Чардашу, третий оставил себе, велел:

— Вы тут дальше сами — валяйте в том же духе, только тоньше, тоньше режьте! А я пройдусь… гляну, как чего в округе.

Будда, не теряя времени, шмякнул на раскаленную сковороду новую порцию, а Саня ушел в лес. В левой руке он держал нож с нанизанным ломтем, дул и откусывал крошечные кусочки. Палец правой руки держал на спусковом крючке. Будда как раз перевернул поджаренные ломти, когда издали донесся исполненный печали вой слепых псов: «О-хохо…» и чуть позже — снова. Звуки приближались. Все зашевелились, лязгая оружием. Мистер поднялся с винтовкой наперевес и стал вертеть головой, вглядываясь в заросли.

Вой донесся опять, потом в лесу загрохотало, пошел треск веток, раздался глухой рев. Это уже не собаки — голос подал другой зверь. Грохот и треск нарастали, Толик тоже встал, за ним и Чардаш. Из кустов вывалился Животное. Он видно, только что откусил горячий шмат мяса и теперь отчаянно гримасничал — и жестко, и язык печет, а выплюнуть жалко. Саня бросил отчаянный взгляд на стволы, направленные в его сторону, втянул голову в плечи и метнулся вбок, судорожно проглотил недожеванное и выдохнул:

— Кабаны! Собаки кабанов вспугну…

Конец фразы потонул в хрусте и топоте тяжелых копыт, на поляну длинным прыжком вымахнул секач. Толику сперва показалось, что зверь чудовищно огромен — шерсть на загривке топорщится, глаза горят желтым пламенем! Парень и сам не сообразил, как руки направили ствол и вдавили спусковой крючок, дробовик содрогнулся в руках. Рядом стреляли Мистер и Чардаш. Кабан словно ударился в невидимую преграду, очереди остановили его, разорвали морду, огромный зверь с ревом завалился на бок, а из зарослей, разбрасывая копытами сор, вырвался второй кабан.

Саня Животное, который при появлении первого мутанта бросился в сторону с линии огня, споткнулся, не устоял на ногах и упал. Он не успел подняться, а когда широкие копыта взрыли грунт в нескольких метрах от него, завизжал и, резво перебирая конечностями, на четвереньках поскакал прочь. Бандиты развернулись к новому зверю, поливая его свинцом, но этот мутант, оказавшись на открытом пространстве, завертелся. Он видел людей у костра, видел и ползущего Саню, длинное рыло рыскало из стороны в сторону, зверь метался под пулями, на туше тут и там расцветали алые пулевые отверстия, летели ошметки мяса, брызгала кровь, но кабану удавалось избежать смертельной раны. Мистер двинулся к зверю, автоматическая винтовка в его руках дергалась, посылая короткие очереди. Кабан наконец выбрал цель — бросился навстречу дезертиру… и получил несколько пуль в переносицу. Пули, выпущенные в упор, пробили кость, зверь с размаху грохнулся наземь, так что поляна будто подпрыгнула. Толстые мохнатые ноги кабана дернулись, туша приподнялась, тут и Толик с Чардашем разрядили стволы в лежащего мутанта. Из размолоченных кабанами кустов выскочили собаки. Должно быть, свора наткнулась на кабанов, которые расположились в зарослях. Обычно кабаны в такой ситуации бросаются на собак и гонят их от лежки, но сейчас почему-то не стали драться, а побежали от псов — да так резво, что оторвались на несколько десятков шагов. Теперь увлеченные погоней слепые собаки выскочили на поляну и, рыча, заметались перед кабаньими тушами.

Саня только успел подняться на одно колено, теперь он торопливо вскинул «калаш» и дал очередь. Вид тянущихся к нему безглазых оскаленных морд напугал Животное, и он не рассчитал, открыл огонь из неустойчивого положения — отдача швырнула его на землю, пули из запрокинутого ствола ушли вверх. Толик торопливо перезарядил дробовик, Мистер тоже менял магазин, Чардаш не мог стрелять — на линии огня оказался выдвинувшийся вперед дезертир… Собаки с хриплым рычанием развернулись к лежащему, Саня пронзительно завизжал, продолжая палить в воздух из «калаша» — он от страха совсем потерял голову… Выстрелы «Винтореза» в какофонии прозвучали словно негромкие хлопки: пам! пам! пам! Толик не верил своим глазам: три пса, один за другим, ткнулись носами в землю, разом легли и больше не двигались. Автомат Животного заглох, издав напоследок звонкий щелчок.

Второй патрон наконец встал на место, Толик взвел курки и машинально вскинул оружие — он не сразу сообразил, что стрелять уже не нужно, потом заметил справа от себя Сержа, опускающего снайперскую винтовку. Снова бросил взгляд на собак — у каждой пулевое отверстие в черепе. Стрелял Серж не просто мастерски, а можно сказать, с ювелирной точностью. Почти не целясь, по движущимся мишеням — такая меткость! Вот тебе и пижон…

Саня еще с полминуты подвывал, отползая на четвереньках. Потом и он сообразил, что спасен. "О-хо-хо!" — раздалось за кустами, стая следовала за первыми загонщиками. Эти псы не были настолько распалены погоней, они действовали в соответствии с обычной тактикой — побежали за кустами, принюхиваясь к запахам, исходящим с поляны, и медленно сужая круги. Гибель сородичей их не отпугнула и не обескуражила — на поляне громоздились горы свежего кровоточащего мяса, теперь слепых трудно было бы заставить отступить. Саня подобрал оброненный «калаш», тяжело поднялся и попятился к костру. Собаки, подвывая, мелькали за кустами то тут, то там на секунду показывался рыжий загривок. Бандиты сгрудились вокруг костра, настороженно водя стволами. Неожиданно стало тихо, и Толик расслышал за спиной громкое чавканье. Будда как ни в чем не бывало уплетал мясо.

Около двух часов пополудни Тварь пошевелилась. Подняла голову, медленно выгнула корпус, опираясь на передние лапы… Постепенно приходило ощущение тяжести, Тварь заново училась держать равновесие. Задняя часть тела все еще не вполне подчинялась сигналам мозга, нервные волокна недостаточно плотно пронизали корпус и лапы, пищевод не мог функционировать как надлежит… Но для работы с этим телом Твари требовалось больше энергии, больше пищи. Шея судорожно напряглась, тяжелая голова чернобыльской собаки сунулась вперед, и Тварь стала блевать, с корчами и хрипом избавляясь от плохо переваренной органики. Это продолжалось довольно долго, бурая масса стекала между сведенными челюстями, пятнала поросшую седой шерстью грудь. капала в траву, покрытую давно засохшей кровью. Потом Тварь поползла, медленно переставляя передние лапы и подтягивая непослушное тело. Так она добралась до ближайшего собачьего трупа, впилась зубами в остывшую плоть. и резко тряхнула добычу, вырывая кусок жесткого мяса.