Виктор Ночкин - Пищевая цепочка

— Ну ничего, главное ты понял. Пойдешь с Камышовым.

— Не нравится мне это, — буркнул «долговец». — Мало прежних дел, теперь еще зверь… голова какая-то… Я бы лучше с вами.

— Оно так, но ведь Эфиопа нужно на базу. Кто, если не ты, отведет?

— Это верно…

— Так что шагайте… ну и поосторожней там.

— И вы тоже… того. Удачи, Слепой! Камыш с Эфиопом двинулись прочь. Шура проводил их долгим взглядом, потом обернулся к Слепому:

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Ничего, ровным счетом ничего. Эфиоп тронулся, крыша поехала. Это бывает от страха. Ну, надеюсь, Камыш приведет его в «Росток», там парню помогут. Иногда водка творит чудеса. Очкарик покачал головой:

— По-моему, это помешательство, вряд ли водкой удастся вылечить.

— Значит, его переправят за Периметр. У «Долга» связи с военными, есть возможность вывести человека из Зоны. Как ни крути, с Камышом его отослать — самое верное. А вот нам… Ладно, идем.

— Куда?

— Эфиоп говорит, что прятался в развалинах, там голова на него посмотрела… туда и пойдем. Мне около тех развалин кое-что откопать нужно. Только, Шура, учти: ты этого не знаешь. Ввязался я в дело, где хищники замешаны куда опасней всех тварей Зоны.

Развалины в округе были единственные — стены с остатками кровли, те самые, которые служили ориентиром Слепому. К ним сталкеры и направились. Если Эфиоп говорил об этих руинах, то, стало быть, он долго тут бродил, развалины-то совсем недалеко от места, где парня подобрали.

Слепой с Очкариком вышли к поляне, на которой среди груд обломков высились потемневшие от времени кирпичные стены. Раздвинули ветви кустарника на опушке и осмотрелись. Тихо. Сталкеры переглянулись, Слепой двинулся первым. Ему, в усиленном комбинезоне и с «Калашниковым», было сподручнее. Очкарик страховал с «Валом». Снайперская винтовка в лесу не слишком нужна, зато стрелял он мастерски, это точно. Слепой подошел к стене, заглянул в окно, отметил, что полы разобраны. Потом жестом позвал спутника:

— Здесь все тихо, но в развалинах кто-то ковырялся. Непонятно зачем. Очкарик пожал плечами.

— Ладно, обойдем вокруг. — Слепой опять пошел первым.

Когда он остановился и уставился под ноги, Очкарик приблизился и тоже посмотрел на землю. Голова. Разбитая зарядом дроби, выпущенным в упор. Из неровно разодранной шеи торчат багровые обрубки, целый пучок, десять или больше.

Очкарик осторожно пошевелил красное месиво ботинком.

— Странно выглядит, у человека не так устроено, я видел. Что это, Слепой?

— Не знаю, не знаю… В общем, головы у Курбана теперь тоже нет. Практически. Еще удивительно, что звери не тронули.

— Это верно.

— Шура, выкопай яму, что ли? Вон там, под стеной, где доски сняты. Земля рыхлая, легко должно копаться… Я сейчас вернусь, а ты пока могилку подготовишь.

— Не нужно здесь одному ходить, — возразил Очкарик.

— Тоже верно. Хотя мне недалеко, всего-то тридцать метров… но сходим вместе. Потом — к Моне.

Сперва Тварь услышала запах — развитое обоняние слепого пса учуяло людей издалека. Тварь развернулась навстречу легкому ветерку, который нес запах человека и стали. Наделенный пси-способностями мозг чернобыльской собаки известил о присутствии очень яркого разума — и совсем рядом. Существо, наделенное своеобразным интеллектом, быстро двигалось через лес поперек направлению, которого придерживалась Тварь. Очень быстро, потому обоняние сообщило о втором объекте с опозданием.

Нет, это был не человек, хотя некоторое сходство вроде бы наблюдалось. Ментальный сигнал отдаленно походил на человеческий, но запах был другой — острый, хищный. Люди пахли иначе, к их многочисленным ароматам непременно примешивался кислый запах стали с горьковатыми миазмами машинного масла и сгоревшего пороха. Это существо заинтересовало Тварь, и она двинулась наперерез. Существо также отметило присутствие Твари, мгновенно свернуло в сторону. Тварь устремилась в погоню неуклюжей рысью на восьми паучьих конечностях. Она знала, что расстояние сокращается, но, даже оказываясь на открытом пространстве, не видела преследуемого. Был запах, был отчетливый и яркий ментальный сигнал — но зрение не фиксировало этого, наверняка крупного, существа. И еще — Тварь чувствовала некоторое сходство между беглецом и собой. Очень дальнее, почти неосязаемое, однако оно определенно присутствовало.

Вскоре беглецу, должно быть, надоело, он резко увеличил скорость — и уже через минуту пропал из многоплановой картины мира, которую выстроила для себя Тварь. Эта картина состояла из запахов, тактильных ощущений, зрительных образов, звуков и ментальных проекций. Перед тем как исчезнуть окончательно, существо показалось на миг будто выступило из воздуха. Тварь разглядела собачьими глазами высокую сутулую фигуру, потом чужак помчался длинными скачками и пропал на бегу из виду. Тварь не могла бы его настигнуть без длительной погони… Она предпочла вернуться к прежнему маршруту. Дальний родственник был интересен… однако сейчас ей требовался мозг Homo sapiens, и это было важнее всего. Переход по лесу — и вот они, люди. Тварь приподнялась, выпрямив тонкие ноги псевдоплотей, чтобы слишком низко расположенная голова чернобыльца лучше улавливала ароматы и ментальные сигналы. Тварь обнаружила много людей. Четверо на поляне, плотной кучкой, двое в стороне, на пригорке. Охота началась.

Серж, как обычно, поступил по-своему. Он выслушал Саню, кивнул, выбранную им полянку одобрил, но пацанов расставил по-другому. Сам с Животным разместился на холмике, откуда простреливалась поляна, а остальным велел прятаться под поваленным деревом. Животное предлагал посадить туда одного или двоих, потому что толпой все же тесновато. Серж велел прилечь за бревном троим — Будде, Толику и Мистеру. Толик счел решение дурацким — трое пацанов вместе за деревом? Зачем? Ведь Саня предлагал хорошо сделать, по уму — пусть двое ждут в сторонке, чтобы подтянулись, если заваруха начнется. Замысел Сержа стал яснее, когда он напоследок напутствовал Мистера:

— Если что-то пойдет не так, первым делом мужика шлепнешь, Моню этого. Понял?

— Понять, факин, есть, — ответил дезертир. Больше этого никто не слышал, только Толик и Мистер. Тут Толик и сообразил — Серж со своей пижонской снайперской винтовочкой собирается держать под прицелом не только Моню и гостей, он собирается и своих взять на мушку. Контролировать, значит, хочет. Дезертиру велел сталкера кончать, а Скрипачу с Буддой не доверяет. Вот сволочь… Однако спорить не стали, посадили Моню на дерево, сами прилегли в тени под тощим пологом, образованным изломанными ветками с бурой хрупкой листвой. Потянулось ожидание. Толик от нечего делать медленно обламывал по одной веточки, которые топорщились над головой. Хотел подумать о чем-нибудь… но мысли путались. Рядом сопел Будда, да Мистер иногда со скрежетом чесал небритую щеку.