Илья Тё - Война для Господа Бога

– Черта с два. Кто вы, Жернак – всего лишь виконт, не так ли? Я – герцог и родственник короля. Так что, если вы не заткнетесь, субординация будет нарушена вами, а отнюдь не мной. – Он еще раз сверкнул глазами на Жернака. – Завтра я выступаю на Кербуль со своим полком. Вы идете со мной или катитесь к дьяволу с должности сенешаля. Надеюсь, я понятно излагаю?

Проглотив гордость командира, Жернак обреченно кивнул, склоняясь перед непреодолимым. «Непреодолимым» в данном случае были вошедшие в поговорку хамство и невероятная заносчивость королевской гвардии, которые, впрочем, всегда подкреплялись реальными возможностями гвардейских командиров, их связями при дворе и богатством их земельных аллодов.

Удовлетворенно пробежав по сторонам высокомерным взором, де Роше встал, развернулся на каблуках и вышел вон, оставив седого армейского генерала тихо скрипеть зубами в окружении своих униженных офицеров.

Впрочем, подумал Жернак, когда сошла первая волна гнева, возможно, в чем-то этот кретин прав. В данной ситуации нужно играть на опережение и выступить в поход раньше, чем сервы перехватят инициативу.

Спустя всего десять дней от заседания Бронвен-ского ландкапа передовые разъезды Армии Свободы вышли к правому берегу Кобурна, близ высохших ташских болот, к месту, где старинный кербульский тракт соединялся с большим трактом на столицу Боссона и далее, петляя, шел на юг.

Два всадника на немного разгоряченных, но бодрых скакунах внеслись на вершину очередного холма. Внизу простирался отличный вид на широкую полосу могучей реки, влекущей свои воды с севера на юг через весь Эшвенский континент. Вид был величествен и великолепен. Стоял чудесный солнечный полдень и казалось, что избалованная летним теплом природа пела, приветствуя еще один чудесный миг первого осеннего месяца. Однако всадников на холме взволновало отнюдь не мерное движение вод, а нечто совсем другое.

Не далее чем в лиге от них по тракту двигались кавалерийские эскадроны!

Дозорные развернули своих скакунов и, подстегивая могучих животных шипами шпор, стремительно помчались обратно.

Выслушав короткий доклад, Трэйт живо отдал приказы вестовым, и пехотные колонны Армии Сво-боды стали разворачиваться фронтом, перпендикулярно к тракту, перекрывая небольшую долину.

Сардан Сато, Дакер и Бранд отбыли к своим подразделениям руководить построением шеренг, и возле командующего походом остались только Сабин и Гор с незначительным сопровождением.

– Вы собираетесь встречать противника в низине? – со своей всегдашней бесцеремонностью спросил Сабин, отвлекая Трэйта от руководства построением центра войска. – Не лучше ли попытаться занять холмы?

– У нас едва хватит времени, чтобы развернуть шеренги, не говоря уже о том, чтобы выдвинуться вперед, – отвечал Трэйт, продолжая отдавать команды. – Кроме того, когда дозор увидел передовые королевские эскадроны, они были ближе к этим холмам, чем мы. Так что бросаться наверх нечего и пытаться.

– Святый Боже, но у них кавалерия?!

– Похоже на то. Судя по докладу, не менее трех тысяч сабель, точнее – палашей. Как я понимаю, это гвардейская жандармерия. Целый полк.

– Вы же заявляли, что мы беспрепятственно сможем дойти до Бронвены и даже обогнуть ее, избегая противника!

– Уверен, так и случилось бы, узнай наш враг о том, что мы вышли к незащищенной столице. Однако, похоже, мы передвигались слишком скрытно и быстро и Жернаку просто никто не успел донести о нашем продвижении. Вспомните, за пять дней похода мы ни разу не встретили разъездов противника. В любом случае причина нашей встречи уже не имеет значения. Я уже говорил, что в поле мы можем поспорить с ним почти на равных. Так вот, в ближайшие часы мы узнаем это наверняка. Как и предполагалось, их всего около двадцати семи – двадцати восьми тысяч, то есть почти столько же, сколько нас. Видимо, сенешаль оставил, как минимум, полный полк габеларов для защиты Бронвены.

– Но у них кавалерия, Трэйт! Вы принимаете это во внимание?

– Кавалерия, безусловно, сюрприз. Однако и наши пикинеры, я надеюсь, не подкачают.

– Я предупреждал вас, Трэйт, о необходимости формирования кавалерийскиго полка, по крайней мере нескольких эскадронов! Если с регулярной пехотой наши солдаты готовы геройски сражаться, то с кавалерией им придется лишь геройски умирать за свободу своих братьев. Нас растопчут! Это вы понимаете?

– Не каркайте, Сабин! Вы прекрасно знаете, что мы не могли сформировать кавалерийский отряд по множеству причин, в первую очередь из-за отсутствия в необходимом количестве боевых скакунов. Крестьянские тяжеловозы, да будет вам известно, не годятся для лихих кавалерийских наскоков. Но главное мы не смогли создать кавалерию из-за отсутствия наездников . Увы, сударь, нет сервов, которые могут управляться с пикой, палашом и карабином, галопируя на антийском скакуне! Если вы помните, я лично определил план боевой подготовки для учебных кавалерийских классов в Кербуле. Возможно, через полгода-год мы будем иметь несколько эскадронов относительно сносной кавалерии, но не раньше. И хватит об этом! Отправляйтесь в обоз и не мешайте мне заниматься работой, которую на меня возложил Совет. Вы стали донимать меня в последнее время!

С этими словами, нимало не смущаясь, Трэйт в раздражении хлестнул лошадь Сабина – и та отпрянула, возмущенно заржав. Сабин поджал губы и дал шпоры сам в направлении, противоположном фронту, которым выстроились полки восставших.

Повинуясь кивку Мишана Трэйта, Гор тоже тронул поводья и вместе с вечно приставленным к нему Никием отправился вслед за Сабином к повозкам.

Обоз пребывал в хаотичном движении. Сервы охранения суетились, спеша вывести свои телеги и лошадей в тыл выстраиваемой солдатами позиции, сервы, обслуживающие орудия, напротив устремились в другую сторону, чтобы вывести кулеврины и мортиры на поле, поставить перед фронтом изготовившейся к бою армии и первыми встретить огнем ненавистного противника.

Гордиан засмотрелся на эту активную деятельность в сущности совершенно далеких в прошлом от войны людей, с таким энтузиазмом готовящих себя и свое оружие к предстоящей бойне.

Глазея по сторонам и стараясь при этом не слишком болтаться под ногами, они с Никием вскоре потеряли Сабина в поднявшейся беготне, ничуть, впрочем, не опечалившись этим фактом. Было видно, что Сабин крайне зол. Он следовал в глубь обоза, где располагались его личная повозка, сопровождение и незначительная охрана.

Задолго до сегодняшнего утра бывший демиург получил от Трэйта однозначное распоряжение – держаться подальше от передовой линии и беречь себя. В принципе Гор так и собирался поступить, ничуть не желая подставлять свою голову, драгоценную не только для дела восстания, но и для себя любимого, под пули мушкетов и картечь. Однако, как обычно, судьба распорядилась иначе.