Мюррей Лейнстер - Космические скитальцы

Кетч тоже был вполне цивилизованным человеком, но реагировал как спортсмен-охотник, которому прежде не доводилось сталкиваться с более или менее серьезной опасностью. Теперь он начал рассматривать происходящие события как новую разновидность охоты, где он сам и другие члены экипажа являются… дичью. С таким азартным видом спорта ему еще не доводилось встречаться, поэтому он испытывал необычайный подъем! Однако ему и в голову не приходило, что он или кто-либо из товарищей могут быть убиты.

Хауэлл нашел его осматривающим охотничьи ружья и подготавливающим их для охоты на четвероногую и шестиногую дичь.

— Сразу, как приземлимся, займемся проверкой системы перегрузок, — резко сказал он. — Все будет зависеть от работы этого оборудования.

— Ладно, разберемся, — обещал Кетч и спросил с интересом в голосе: — Как думаешь, из чего эти пираты в нас выстрелили?

— Это был исполинский бластер, — сказал Хауэлл. — Он выпустил снаряд в виде огненного шара, летящий слишком быстро, чтобы быть материальным объектом. У них, в отличие от обычных бластеров, просто нет ограничений ни по скорости, ни по дальности.

Кетч присвистнул, затем кивнул.

— Мы могли бы сделать такой, — продолжал Хауэлл. — И, может быть, еще что-нибудь новенькое. Тем не менее первым делом при нашем приземлении станет починка сверхскоростного двигателя.

Кетч ухмыльнулся.

— Сделаем ремонт и отправимся домой, так, что ли? Я думаю, недурно было бы поохотиться на этих типов. А может, ты считаешь, что все, на что нам следует надеяться, — это мягкая посадка на планету, пригодную для обитания? — Его тон вдруг стал язвительным. — И, если мы обнаружим там каменные руины, как на предыдущих планетах, это будет для нас удачей — ведь там наверняка найдутся съедобные растения, оставшиеся от предков? Я угадал?

— Нам здорово повезет, если удастся осуществить хотя бы это, — отрывисто сказал Хауэлл. — И кое-что уже удалось. Мы могли зависнуть в межзвездном пространстве с разбитым в лепешку сверхскоростным двигателем. К счастью, этого не случилось. Или заряд бластера мог достичь обшивки корабля на пятидесятую долю секунды раньше. Этого тоже не произошло. Теперь мы здесь.

Кетч вдруг ухмыльнулся еще шире, будто готовил сюрприз.

— Эй! Постарайся найти во всем светлую сторону! — уверенно произнес он. — Правда, то, что кажется светлой стороной тебе, мне может таковой не показаться.

Хауэлл нахмурился.

— О чем это ты?

— Я долгое время был охотником, — сказал Кетч. — Но мне никогда не приходилось убивать ради собственного выживания. Возможно, это достаточно увлекательно. Мне наверняка понравится.

— Не пойму, о чем ты толкуешь, — недоумевал Хауэлл.

— Куда уж тебе, — дружелюбно произнес Кетч. — Я только хочу сказать, что охота на тварей, которые пытаются убить тебя, может быть недурным спортом. Как боевик, происходящий в реальности. Ты любишь боевики?

— Нет.

— Некоторые из них, на тему охоты, весьма недурны, — сказал Кетч. Он удивленно оглядел Хауэлла. Их беседа начинала напоминать снисходительное обращение более молодого товарища с более старшим, который мог бы быть и поумнее.

Хауэлл пожал плечами и вернулся в рубку. И почти немедленно услышал шум двигателя космолета, воспроизведенный приборами яхты. Похожий звук он уже слышал при встрече с кораблем-личинкой, с которой начались их теперешние злоключения. Естественно, это был не корабль людей. Пиратское судно направлялось к зеленой планете — единственной пригодной для человека: похоже, что Кетч оказался прав. Вдруг приемник уловил отчетливый гул еще одного двигателя, что свидетельствовало о появлении корабля сопровождения, страхующего первый на случай беды.

С угрюмым выражением лица Хауэлл отключил все распознающие устройства, чтобы не позволить врагам обнаружить расположение “Маринты”. Экстренные датчики в случае необходимости могли поднять тревогу, но пока этого не требовалось.

Он вновь преисполнился пессимизма. Обзорные экраны больше ничего не показывали, и их можно было с чистой совестью отключить. Ему показалось, что, если он отключит локаторы, это поможет избежать резонанса. Он так и сделал. Затем увидел, как вращается Вселенная вокруг, и услышал сигналы, которыми обменивались между собой два корабля. Ему пришла в голову абсурдная мысль, что если преследователи не услышат больше шума двигателей и не увидят яхты, то “Маринта” сможет проскочить мимо них незамеченной, — они улетят охотиться в более подходящее место. Но ему в это мало верилось. Как бы то ни было, изменить пункт назначения и отправить яхту к другой планете означало бы верную гибель.

Он пытался строить другие, не столь пессимистичные прогнозы. Все наводило на мысль о существовании у кораблей-личинок врагов. Запись человеческого голоса, звучавшая с корабля, подразумевала, что ими были люди, отделенные от Земли и ее жителей световыми веками и сорока тысячелетиями изоляции. Если корабли-личинки путешествовали парами, чтобы быть уверенными, что враги не посмеют напасть на них, и отомстить в случае гибели одного из кораблей — почему бы не предположить, что шум двигателей, который он слышал недавно, не принадлежит транспорту противников этих самых космических пиратов, то есть человеческой расе.

Подобные лихорадочные попытки найти обоснование самым смелым предположениям полностью поглотили воображение Хауэлла. Ни о чем другом сейчас он думать просто не мог.

“Маринта” легко, без усилий, плыла по длинной параболе, которая должна была привести ее на свидание с зеленой планетой. Хауэлл прислушивался к обмену сообщениями между кораблями-личинками. Вот их двигатели смолкли. Он оставался за приборной панелью, слушая, наблюдая, снова слушая пока, не выдержав нервного напряжения, не погрузился в беспокойный сон.

Его разбудила Карен с тревогой на лице.

— Знаю, тебе необходимо поспать, но мы постоянно слышим какие-то звуки, и не знаем, что они означают, — обреченно проговорила она.

— Что именно? — потребовал он ответа.

— Сейчас тихо. Потом начнутся снова. Они напоминают слова.

Хауэлл встряхнулся, встал и размялся. После нескольких часов тяжелого полусна все тело болело.

И тут снова раздались звуки. Это не был ни звериный рев, ни мычание, ни вой, с которыми экипаж “Маринты” уже сталкивался прежде. Они услышали несколько четко прозвучавших фраз, затем все смолкло. Карен собралась сказать что-то, но он жестом попросил ее подождать. Речь из динамиков возобновилась.

Хауэлл рискнул усилить чувствительность приемника. Звуки раздались снова, теперь громче.

— Это слова, — сказал Хауэлл.

Ему так хотелось обрадоваться, почувствовать, что для четверых путешественников наконец что-то изменилось к лучшему. Он отчаянно желал поверить в малейший шанс, который могла предоставить им судьба, — вдруг все наладится и Карен будет спасена? Слишком уж много плохого случилось за последнее время.