Триша Салливан - Битва

— Нет необходимости говорить, что я просто ошеломлена подобным нарушением протокола безопасности. Дверь в инфицированный аквариум настежь распахнута. Верх безответственности.

— Я знаю, — сказала доктор Бальдино, смерив Наоми таким взглядом, словно вся вина за происшедшее лежала только на ней одной. Но куратор тотчас же внесла ясность.

— Я считаю, что ответственность за ваших подчиненных несете именно вы, Мэдди.

Доктор Бальдино опустила глаза. Гулд продолжила:

— Утром я пошлю группу для дезинфекции этого места. Тем временем вам двоим запрещается куда-либо выходить и открывать аквариум. Надеюсь, нет никакой необходимости оставлять здесь Мелоун в качестве сторожа? — Она махнула на охранницу, выстрелившую в Сияющего. Доктор Бальдино молча покачала головой, по-прежнему не поднимая глаз от пола.

— Хорошо. Позже я пошлю за вами. — Дженнифер повернулась спиной и зашагала прочь, уводя с собой охранниц.

Сияющий пошевелился на полу и прохрипел:

— Ты мне все на хер испортила, Бальдино!

Доктор Бальдино даже не взглянула в его сторону. Она взяла запасную гарнитуру МУЗЫ и всунула ее Наоми.

— Ты, выходи.

— Но ведь куратор Гулд велела остаться…

— Сейчас же!

После того как обе женщины ушли, Менискус и СЕ переглянулись. Сияющий зевнул и двинул себя по лицу, делая усилие, чтобы подняться.

— Ты собирался уйти без меня, — сказал Менискус.

— Да, и что?

— Я хочу пойти с тобой.

— Что ж, тебе нельзя. Даже если ты выберешься, то сразу же подхватишь какую-нибудь заразу и заболеешь. Тогда я далеко не уйду.

— Я не заболею. Я с каждым днем все сильнее и сильнее. Я собираюсь стать таким, как ты.

— Возвращайся в свою игру, Пискля.

— Слушай, я и правда стану как ты.

— Тебе этого хочется не столь уж сильно, — хмыкнул Сияющий.

— Я не хочу на улицу, — заворчала Наоми, выйдя из лаборатории. — Теперь нет причин ссориться, сперму у вас уже забрали. Мы могли бы что-нибудь придумать, как-то договориться. Зачем вы вызвали Дженнифер?

— Я не вызывала. Должно быть, охрана ее предупредила, когда мы… мутузили друг друга. Или когда ты и этот СЕ… ну, сама понимаешь. Сейчас это не столь важно. Что меня интересует, так это…

— Но ведь я выключила камеры наблюдения. Мэдди сердито фыркнула.

— Это само по себе уже должно было встревожить охрану. Сейчас…

— Они объявились подозрительно быстро. Что делает здесь Дженнифер, в такой-то час? Она живет в Томз-Ривер.

Глаза Мэдди сузились.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что я не намекаю, просто странно все как-то, вам не кажется?

— Здесь полным-полно всяких странностей. — Она увела Наоми подальше от лаборатории. Они стояли под опорой аттракциона «Падение дендрита», где как раз проводились испытания перед открытием. Шум заглушит их голоса, а камер здесь не было, поскольку Мэдди знала, что именно в этом месте обычно курила Грета. Окурки ее «мальборо-лайтс» валялись в придавленной траве с пустыми коробками из-под конфет «Чоко скуизи гу-гу» и скомканных оберток от таблеток «Блисс фаззис».

— Ладно, выкладывай, что там с этим Хеншоу не так? Ты сказала, у тебя есть видеозапись.

Наоми беспокойно заерзала, словно сожалея о признании.

— Наоми, мы должны действовать заодно. Если тебе что-то известно, лучше расскажи мне, или СЕ отправится на тот свет прежде, чем кому-нибудь из нас удастся заполучить сперму. Ответь, видеозапись существует?

— Да. Существует. Понимаете, когда я поняла, что феромоны совпадают, меня разобрало любопытство, поэтому я попросила свою подругу Бэмби — она частный детектив — сделать запрос в базу данных Атлантиса. Ну, вы понимаете, чтобы выяснить об Арни Хеншоу как можно больше. Может, удалось бы узнать то, что никому не известно. Бэмби отыскала этот клип.

— Покажи мне.

Наоми неуверенно надела гарнитуру, Мэдди взяла у нее видеозапись и открыла ее для просмотра.

Бородатый Снэйк Каррера был на добрых сорок фунтов легче. Мэдди узнала СЕ только по очертаниям его голых ног, когда он спускался и поднимался по крепостным валам Цитадели, колотя сжатыми кулаками по стеклу, совсем как недавно в аквариуме. На нем были боксерские шорты а-ля Кот Сильвестр и толстовка с эмблемой Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Свои длинные волосы он заплел в косу, как индейский воин, а вокруг головы обвязал шнурок для ботинок, чтобы пряди не падали налицо.

— Я не дам никакой спермы ни одному борову, — сказал он. — У вас есть право запрятать меня за решетку за то происшествие с шерифом, и, если верить моему болвану адвокату Энджи, вы имеете право накачать меня наркотиками, но вы взяли сперму без моего согласия, и теперь американский Союз защиты гражданских свобод не отцепится от вас, как голодный бульдог от аппетитной косточки.

— Вы незаконный иммигрант, — произнес женский голос за камерой. — Кстати, откуда вы приехали? На вашей коже мы нашли образцы воздуха Коста-Рики, Санта-Лючии и Греции, и это данные только за прошлый месяц. Вы совершили серьезное правонарушение, вторгшись на территорию Флориды без наличия торговой марки и без проверки. По правде говоря, вам еще крупно повезло, что вас не застрелили. СЕ фыркнул, хотя не сумел скрыть удивления.

— Да, хорошо, я сломал винтовку шерифа, а то бы он меня пристрелил. Вам это известно, если вы читали мое дело.

— Ваше дело я прочитала, и в результате вы оказались здесь. Это Цитадель. Мы знаем все о содержащихся в этих стенах мужчинах.

— Только не про меня, — сказал СЕ. — Передайте Хеншоу, я не против поработать с ним на старых условиях, но ни за что в жизни я не отдам свою сперму якобы для «экспериментальных целей», это просто отстой.

— Это необходимо, если вы хотите участвовать в «Шествии боровов».

На лице Карреры появилось выражение отчаяния.

— Я не могу жить в Цитадели. Я здесь долго не выдержу, это же гребаная тюрьма. Мне нет необходимости здесь жить.

— К сожалению, именно так устроена наша система. Сейчас…

— Нет! — Каррера врезал со всей силы в стекло, картинка задрожала. — Я скажу вам, как устроена ваша система. Я выхожу наружу, рискую собственной задницей, выполняя за Хеншоу всю грязную работу, и что я вижу на его рекламном видеоролике? Я вижу себя, сражающегося с акулой, я вижу себя, пробирающегося по чертовым джунглям, я вижу себя, принимающего все несчастья, и я вижу его, принимающего все почести. Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Я устал от того, что меня преследуют, как животное. Меня уже тошнит от вам подобных, пытающихся затащить меня в лабораторию и подвергнуть всевозможным исследованиям. У меня есть право жить, и если оно не признается, тогда я сожалею, но его драгоценнейшее величество Арни Хеншоу пойдет ко дну вместе со мной.