Триша Салливан - Битва

КрайЗглу с опаской приоткрыла дверь. Мы увидели подсобку, совершенно пустую, не считая нескольких кусков упаковочного пенопласта и пары разбитых наушников. Еще чуднее было в самом магазине, который можно было разглядеть в полуоткрытую дверь подсобки. Внутри работал каждый телевизор, и почти половина из них показывала Торжище. Передо мной мелькали всевозможные кадры: вид с воздуха, корреспондент с прилизанными волосами на автостоянке, следы разрухи в отделе косметики «Лорд&Тэйлор» и сцены обычной жизни в Молле.

КрайЗглу вошла первой, я кралась следом за ней, все еще пребывая в состоянии легкой обалделости. Там стоял большой телевизор, передней панелью обращенный к нам, в окружении колонок, но звука не было, а на экране бежала безмолвная и сюрреалистичная запись с зернистым изображением, характерным для съемки, ведущейся через камеры наблюдения. Я увидела, как потолочная панель отъехала в сторону, оттуда высунулась затянутая в перчатку рука с пистолетом и разнесла затылок охранника. В следующее мгновение вниз скатилась Кери, из-под задравшейся юбки торчало нижнее белье «Минни-Маус». Она принялась озираться по сторонам. Во рту пучок проводов, к груди клейкой лентой привязано какое-то крутое снаряжение. Она заметила камеру, нацелила в нее пистолет и прищурилась. Изображение погасло.

— Это, — сказал комментатор Корки Мейерс, — одна из преступниц. Ее зовут Кери О'Доннел, ей семнадцать. — На экране возникла фотография Кери из школьного ежегодника. Снимок был сделан еще в ту пору, когда она носила скобки для выравнивания зубов. Вот невезуха, не могли фотку получше выбрать. — Полиции не удалось установить ее местонахождение. Кажется, она знает все ходы и выходы в Молле.

Я хмыкнула. Она знает все ходы и выходы в примерочных, и только.

В кадре появляется лейтенант Ежевика, мой старинный приятель.

— Мы непременно арестуем убийцу. Взять ее живой — наша первостепенная задача. Но я не намерен рисковать жизнями своих сотрудников, обращаясь с этой молодкой как с принцессой. Она чрезвычайно опасна, и церемониться с ней мы не собираемся.

Мне хотелось посмотреть, появится ли моя фотография, но КрайЗглу переключила на 7-й канал, где передавалась сводка о погибших и раненых. Я отвернулась. Не то у меня было настроение, чтобы выслушивать плохие новости о Сук Хи. Я подошла к телевизору с гигантским экраном, где Корки продолжал свой репортаж.

— Лейтенант, как новая информация повлияла на ваше предположение о том, что Кери О'Доннел, Сун Кац и Сук Хи Ким похитили униформу у продавщиц? Если эта троица еще не сбежала, то как объяснить тот факт, что недавно Кери О'Доннел была замечена внутри торгового центра? В таком случае кто те девушки, которые украли униформу? И, кстати, куда делись две другие девочки из вышеупомянутой троицы?

— Корки, мы рассматривали вероятность того, что названные вами девушки сбежали, переодевшись в продавщиц, но, как вы верно отметили, сейчас уже ясно, что они пока где-то внутри, по крайней мере Кери О'Доннел. Нам придется еще установить местонахождение Сун Кац и Сук Хи Ким. Хотя от одного из наших парамедиков поступил предварительный доклад о том, что он нашел раненую Сук Хи Ким и стал обрабатывать ее рану, но потом на верхнем уровне возобновилась перестрелка, и ему пришлось на время укрыться, а когда он вернулся, девочки уже и след простыл.

Я быстро переключила телевизор на другой канал, надеясь, что КрайЗглу не услышала последние фразы. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы КрайЗглу решила, что у нее еще есть возможность поквитаться с Сук Хи.

На гигантском экране побежали кадры рекламного ролика мороженого «Бен и Джерри». Меня бросало то в жар, то в холод. Я покосилась на КрайЗглу — услышала она слова лейтенанта Ежевики или нет? Слава богу, она все еще выискивает в списке имена своих погибших соратниц и утирает слезы тыльной стороной руки с зажатым пистолетом.

Я застыла, обдумывая информацию.

Ее лечил парамедик, а потом она исчезла. Смею ли я надеяться? Мне совершенно не приходило в голову, что тех трех девчонок из отдела косметики связала именно Сук Хи. Но теперь, когда я обдумала эту мысль, мне показалось, что задумка удачная: связать девчонок, забрать их униформу и сделать вид, что смылся, переодевшись продавщицей. Вся фишка в том, что ты никуда не смылся.

Хотя, если подумать, зачем оставаться, если можно сделать ноги?

А зачем расстреливать витрину с духами?

«Зачем говорить зачем?» — именно так звучит слоган в одной из реклам «Будвайзера». Сук Хи для меня тайна за семью печатями.

Напрашиваются следующие выводы: она жива (я надеюсь), и ее не схватили. Она все еще где-то внутри.

Рекламный ролик мороженого сменился изображением двух военных вертолетов, извергающих парней в черных бронежилетах с автоматическим оружием На меня волной нахлынуло облегчение.

— Что ж, по крайней мере не мы одни герои дня, — язвительно заметила я. — Должно быть, Америка снова участвует в боевых действиях.

Вообще-то, я брякнула это просто так, но КрайЗглу не на шутку заинтересовалась.

— Ох, мать вашу! — прошептала она, подойдя ближе и уставившись на экран. Увидев, как она трясется и дрожит — от кокса, надо полагать, — я забеспокоилась и сочла благоразумным убраться подальше.

Я двинулась в сторону прилавка, чтобы выяснить, работает ли компьютер. Он не работал.

— Интересно, как включилось электричество? — За прилавком я наткнулась на ряд цифровых КПК, на каждом горела красная лампочка, сообщая, что они включены в режиме записи. — Не нравится мне все это, смахивает на ловушку.

Внезапно я увидела себя в одном из телевизоров. И показала своему изображению язык, просто чтобы убедиться, что это и впрямь я. Общеизвестно, что телевидение гораздо реальнее, чем реальная жизнь, поэтому когда вам кто-то советует не зевать, а брать от жизни все, то на самом деле он намекает, что вам пора попасть в телевизор. Потому что есть только один выбор: быть или зрителем, или участником, а если вы еще пока не решили, кто вы, то вы словно тот печально известный кот Шредингера — до сих пор не удалось прийти к единому мнению, жив он или мертв. Поэтому когда я увидела себя на экране, то, прямо скажу, возликовала, потому что сей факт лишний раз подтверждал, что я жива. К тому же, слава богу, в кои то веки в кадр попала я вся, а не только моя, гм, нижняя часть.

— КрайЗглу, послушай…

Я развернулась к КрайЗглу, чтобы рассказать ей об увиденном, но она как зачарованная уставилась на большой экран, показывающий войска специального назначения или как там они еще называются. Репортер 2-го канала беседовал с полковником Как-его-там, жилистым черным мужиком среднего возраста, который, видать, так торопился на свою войну, что порезался во время бритья.