Триша Салливан - Битва

Сияющий пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Могу взглянуть, если хочешь, — сказал он. — Возможно, какая-нибудь мелкая поломка…

— Н-н-нет, лучше возвращайся назад. Здесь тебе находиться опасно.

Сияющий хмыкнул, давая понять Наоми, что ее опасения просто смехотворны, и бесшабашно нырнул под консоль. Наоми принялась уговаривать его подняться и вернуться в аквариум. Прошло полминуты, Сияющий встал, снова хмыкнул, многозначительно подмигнул Менискусу и развернулся к Наоми. Он сказал:

— Так что ты собираешься сделать с мышонком?

— А зачем ты спрашиваешь? — подозрительно поинтересовалась Наоми, крепко прижимая Чингисхана к груди.

Сияющий пожал плечами.

— Просто хотел сказать, что мы с Писклей могли бы заботиться о нем, следить, чтобы он не шлялся по всей лаборатории. Пока тебе в голову не придет какой-нибудь другой вариант.

Наоми радостно заулыбалась.

— Ты просто душка. Ты и правда сделаешь это?

— Да мне это на фиг надо, — поспешил добавить Сияющий. — Пискля почти позеленел от тоски, хотя… ха-ха, вот сказал-то. Синий человек почти позеленел от тоски. В общем, Чингис… то есть, я хочу сказать, эта маленькая мышь могла бы немного поднять ему настроение.

На глазах Наоми выступили слезы.

— Снэйк, прости меня за случившееся, — сказала она. — Я бы никогда не отказалась от данного мной слова, но в ту минуту у меня не было выбора.

— Ладно, забыто, — сказал Сияющий.

Наоми отдала Сияющему Чингисхана, затем поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он шлепнул ее по попке. Потом она велела Сияющему возвращаться в аквариум, и он пошел. Менискус нахмурился. Почему Сияющий не взял, да и не сбежал, когда была возможность?

— На что уставился? — сказал Сияющий, догадавшись по лицу Менискуса, о чем тот думал. — Лучше принимайся за работу. Я мог бы быть уже снаружи. Чингисхан, знаешь ли, оказывал тебе все эти услуги не за красивые глазки.

— Я попытаюсь, — сказал Менискус и принялся просматривать файлы «И-МИДЖа».

Позже ему показалось, что прибыл заказ из «Велосипедного фана». Менискус услышал голос Берни Тактарова, и предпринял нечеловеческое усилие, чтобы остаться в игре.

— Нет, боже, какие идиотки! — вопил Сияющий. — Такого не было в ваших инструкциях!

Менискус приоткрыл один глаз. В лаборатории возвышались три дородные матроны, которые зажали меж собой бесчувственную Наоми.

— На бланке заказа мы почти ничего не разобрали, — сказала самая внушительная из трех.

— Прошу прощения, — вставил Берни Тактаров. — Я так сильно расплакался, что, должно быть, чернила потекли. Нам пришлось догадываться, что вы написали.

— Что ж, ваши догадки неверны. Дерьмо. Камеры успели записать это?

— Нет, конечно же, нет!

— Тогда тащите ее в арендованную машину. Берни, вы поведете. Увезите ее отсюда, мне наплевать, куда вы поедете, лишь бы куда подальше. Остальные укройтесь в трейлере Берни и ждите. Не показывайтесь никому на глаза. Я работаю над другим планом. Вот, я все записал для вас.

— Что делать со всеми этими велосипедными деталями?

— Положите их сюда. Нет, не мешайте ему. Он болен.

Все засуетились. Менискус вернулся в игру, где он разыскивал данные «И-МИДЖа» по Сияющему. Спустя какое-то время ему показалось, что Сияющий пришел проверить его. Он почувствовал, как здоровяк взял его запястье и стал считать пульс.

— Твою мать! — прошептал Сияющий. Но Менискус не мог тратить силы на то, чтобы начать гадать, что бы такое он мог иметь в виду.

Даже не представляю, что за транспортное средство нашла себе 10Еша. Поначалу я решила, что это один из тех фэбээровских фургонов, которые сплошь и рядом видишь в фильмах, ну, вы понимаете, такие фургоны, которые снаружи кажутся грузовичками по доставке пиццы, а на самом деле начинены всякой аппаратурой, чтобы вести скрытое наблюдение и заниматься всякой подобной мутотенью. Но отчетливо видные пластиковые трубки, свисающие с вешалок за ее спиной, как-то плохо ассоциировались с ФБР. 10-я качалась из стороны в сторону, и камера постоянно дрожала, так что, где бы она сейчас ни находилась, наверняка можно было сказать одно: она ехала. Может, это был какой-нибудь фургон кабельного телевидения или что-то в этом роде. Что-то во всем этом насторожило меня, но я не сумела ухватить мысль.

— 10-я, пожалуйста, не надо показывать эту пленку. Может, ты хочешь, чтобы я что-то сделала взамен? Тебе понравились те обзоры, что я написала? Что мне сделать, чтобы ты прекратила? Что я могу для тебя сделать, когда даже толком не знаю тебя?

Я разразилась рыданиями. 10-я просто смотрела на меня с равнодушным интересом, отчего во мне снова вспыхнул гнев.

— Тогда, да поможет мне бог, я выслежу тебя и убью, если ты посмеешь поместить запись в сети!

— Ах, брось, девочка, тоже мне, нашла из-за чего расстраиваться. Ну взял он и трахнул тебя, что тут такого?

— Это не значит, что теперь я горю желанием, чтобы все смотрели на это. Черт, 10-я, пойми же меня!

— Ты могла бы прикончить его. Вот Сук Хи скорее всего так бы и сделала. Она бы сказала: «Отымей меня, а не то тебе не поздоровится, сука!», а потом, если бы он не справился, просто отстрелила бы ему башку.

— Нет, она бы никогда так не поступила! — рявкнула я. — Она очень славная. Просто ума не приложу, с чего это она сегодня так взбесилась.

10-я отвернулась.

— Может, она планировала все давным-давно. И возможно, пошла на провокацию. Как бы то ни было, дело сделано.

— Какое еще дело?

— Трансляция. Благодаря твоей подружке Кери здесь повсюду теперь установлены жучки. Снаружи все как на ладони. Улыбочку!

Я не улыбалась.

— Ты не собираешься спросить у меня, куда подевалась КрайЗглу?

— Я знаю, где она. Мне удалось заснять, как ее арестовали на стоянке магазина игрушек «Тойз-арас».

— Да ни черта!

— Твои новости слегка устарели, девочка. Видела, что происходит в грузовом туннеле?

Я покачала головой. Изображение 10-й померкло, вместо него появились снятые камерой наблюдения кадры подземной разгрузочной платформы. Служащие Торжища, облаченные в голубую униформу, выгружали коробки и складывали их на тележки. А еще там повсюду слонялись копы, переговаривающиеся по рациям. Как будто ожидалось поступление крупной партии новых товаров.

— Что они делают? — бросила я в никуда. Люди на экране продолжали деловито разгружать ящики с барахлом. — Не понимаю. Если БелОвлазка собирается ограбить Торжище, то почему он привозит товар, а не вывозит его отсюда?

— Кто сказал, что это дело рук БелОвлазки? Кроме того, БелОвлазка шиворот-вор.

— Шиворот-вор? Кому придет в голову тибрить воротнички? Что за ерунда?

— Не будь идиоткой. Ты и сама все понимаешь. Это как шиворот-навыворот, вор наоборот. Он вор, который не крадет вещи, а подкидывает их на прилавок.