Игорь Поль - Личный номер 777

Он опустился на высокий табурет рядом с Вироном, не сводя с него пронизывающего взгляда, от которого по спине старшего сержанта забегали ледяные мурашки.

— Хорошая ночь для занятий, — сказал Санин.

— Что?

— По рукопашному бою, — пояснил Санин. Вирон оглядел выжидательно уставившихся на него сослуживцев.

— Хотел бы я выбить из тебя дерьмо, — тихо сказал он. — Но не могу. Я пока еще твой командир.

— И всего-то? Тогда я подожду. Осталось недолго.

Лицо Вирона налилось краской.

— Послушай, — с угрозой проговорил он. — Хватит пороть чушь. Лучше подумай, что скажешь утром, когда тебе придется объяснить, куда подевался Фермер.

Санин сделал глоток, поморщился и вытряхнул из пачки сигарету. Огонек вечной зажигалки отразился в его зрачках. На мгновение Вирону показалось, будто перед ним сидит зверь — холодный и беспощадный хищник с яростным огнем в глазах.

Зажигалка погасла. Огонек исчез. Санин выдохнул струйку дыма и оперся локтем о стойку, наблюдая за Вироном сквозь прищуренные веки.

— А ты, я вижу, уже все объяснил, а? Поди, целую поэму сочинил?

Он замолчал, заметив, что их слушает бармен.

— Ваша закуска, сержант, — обратился капрал к Санину. Затем он поставил на стойку тарелку с жареными орешками и сказал: — Поганый выдался вечер. Хотите, включу чего-нибудь погорячее? Офицеров сегодня нет.

— Погорячее? — переспросил Санин.

— Девочек, — осклабился капрал. — Настоящих, не кукол.

— Нет, спасибо, — отказался Санин.

— Тогда бокс? Турнир Восточного побережья. Пальчики оближешь!

— Ненавижу бокс, — процедил Вирон.

— Ладно, парень, включай, если ты так настаиваешь, — сказал Санин. — Только исчезни.

— Конечно. — Капрал повернулся к Вирону. — Может, чего покрепче, сарж?

— Водки, — попросил тот.

Капрал выставил на стойку тяжелый граненый стакан и исчез в подсобке, а Санин повернул голову и с любопытством уставился вверх, где под потолком шла трансляция с открытия какого-то фестиваля. Картинки уличного шествия сменились вспышками и цветными лучами, заливавшими ринг. Полуголые парни по углам оценивающе смотрели друг на друга.

— Последние минуты перед началом боя — самые напряженные, — поделился Санин. — Свист, гам, зрители орут, а тут еще тренер несет какую-то ахинею. Но ты его все равно не слышишь. Видишь только эти чертовы прожектора. И еще девочек.

Ударил гонг. В голокубе двое бойцов принялись кружить по рингу. Публика подбадривала их нестройными выкриками.

— Девочек? — не сразу сообразил Вирон. — Каких девочек?

— Клевые крошки. Разгуливают по рингу в прозрачных тряпках и показывают зрителям таблички с номером раунда. Видел бы ты, как они пролезают под канатами… Нет, здесь все не так… Никакой романтики. Тоже мне «Турнир Восточного побережья»…

— На кой черт ты мне это рассказываешь? — поинтересовался Вирон.

Санин отвел взгляд от ринга, где один из боксеров — лысый мулат — попытался загнать своего противника в угол. Соперник — высокий смуглый парень с раскосыми глазами — ловко разорвал дистанцию и ускользнул.

— Разве не ясно? Хочу понять, что чувствует человек после того, как загнал свой взвод на минное поле.

— Не заводись, — огрызнулся Вирон. — У меня и без того тяжелый день.

— Глазер — вот у кого сегодня тяжелый день, — отозвался Санин, наблюдая, как бойцы делают пробные выпады.

Вирон поднес стакан к губам и отхлебнул, не почувствовав вкуса.

— Медик сказал, парень выкарабкается, — осторожно заметил он. — А ноги отрастут всего за месяц. Так что ничего страшного.

Китаец на ринге наконец пропустил прямой в челюсть и под возбужденную скороговорку комментатора отступил к канатам. Настырный мулат молотил его по корпусу, не давая передышки. Внимание собравшихся разрывалось между голокубом и двумя сержантами, сверлящими друг друга настороженными взглядами.

— Как ты сказал? — переспросил Санин. — Ничего страшного?

Еще минуту назад он собирался предложить Вирону найти себе секунданта, прогуляться до спортзала и выяснить отношения на ринге. Но сейчас он подумал о потрясении, которое испытал Глазер, о его боли, вспомнил бледное, отрешенное лицо Брука, его форму, пропитанную своей и чужой кровью, увидел изорванный ботинок на посадочной площадке…

— Ничего страшного? — снова спросил Санин. А потом выплеснул свое пиво в лицо Вирону. Старший сержант отшатнулся, едва не опрокинув хлипкую стойку, а Санин поднялся, отшвырнул табурет и, продев пальцы в ручку опустевшей кружки, от души врезал своему взводному между глаз. Вирон полетел вверх тормашками и врезался в столик игроков в покер. Река пролитого пива подхватила карты и хлынула на пол.

Игроки тут же вскочили на ноги.

— Дай ему! Дай! — забыв про покер, заорали они, и было непонятно, к кому были обращены их призывы — к боксерам из голокуба или к дерущимся сержантам.

Санин пнул опрокинутый стул, шагнул к оглушенному Вирону и хорошенько наподдал ему ботинком по ребрам.

— Это тебе за Глазера.

— Эй! Хватит с него! — запротестовал какой-то служака.

— Ставлю на Санина! — закричали из-за другого столика. — Мои сто!

— Да он же его убьет! Держи его! Нахрапистый мулат из голокуба тоже получил свое и теперь, усевшись на задницу, ошалело мотал головой.

— Вставай, скотина! Вставай! — неизвестно кому орали сержанты.

Вирон медленно сел и оперся рукой об пол. Кровь из разбитой брови заливала ему глаз. Лампы под абажурами сливались в розовые кружащиеся пятна. Крики болельщиков вокруг ринга и азартные вопли сержантов спрессовались в сплошной неразборчивый вой. В голове гудело, но даже сквозь гул он услышал, как невидимый рефери ведет счет:

— …Два!..Три!..Четыре!

И тут свет заслонила тень — это разъяренный Санин, вырвавшись из рук товарищей, спешил добить своего противника. К своему несчастью, он наступил на рассыпанные орешки, нога его поехала по мокрой плитке, и Санин с маху грянулся спиной об пол, распластавшись рядом с Вироном, словно нокаутированный боксер.

— …Шесть!..Семь! — считал рефери.

Когда сержант попытался подняться, пришедший в себя Вирон наугад лягнул его ногой. Удар в живот был такой силы, что Санин откатился назад и скорчился, задыхаясь от подступившей к горлу тошноты.

Вирон тяжело поднялся на ноги и утер кровь рукавом.

— Санин, давай! — орали вокруг. — За Длинного! Но Сергей с трудом понимал, чего от него хотят.

Беспомощно разевая рот, он пытался протолкнуть в себя хоть немного воздуха. Наконец ему это удалось, он медленно поднялся, и в этот самый момент Вирон набросился на него, рыча, как зверь, и врезал ему кулачищем в ухо. Старший сержант вложил в этот удар весь свой страх и всю ярость, так что его подчиненный перелетел через столик и грянулся об пол, попутно разметав ворох карт и бумажных денег.