Игорь Поль - Личный номер 777

— Я оплачиваю полную стоимость обучения и мне наплевать на выводы совета, — с внезапно проснувшейся гордостью ответил Брук. — Если вам не нравятся мои деньги, я найду другую школу.

Он не снял повязку с ладони ни по дороге в класс, ни после занятий, идя к лимузину, рядом с которым его ждала разгневанная тетя Агата.

Увидев Брука, она поджала губы.

— Ничего не случилось, тетя, — сказал Брук.

Тетя Агата была шокирована. Она приложила уйму усилий, чтобы выработать в племяннике отвращение к конфликтам любого рода, и в особенности физическим, ибо была твердо убеждена: воспитание в детях безотчетного страха перед насилием является необходимой составляющей будущей успешной жизни.

— Ничего не случилось? — В ее голосе зазвенели слезы. — Я все знаю! Ты подрался! Ты едва не искалечил бедного мальчика! Ты нагрубил директору!

— Подумаешь!

— Садись в машину, — всхлипнула она.

— Я поеду на монорельсе.

С гордо поднятой головой, с перевязанной рукой (палец давно уже не болел), он стремительно зашагал прочь, больше не стараясь сдерживать шаг, чтобы сойти за горожанина. Тем же вечером он решил, что яд может и подождать.

После того случая друзей у него больше не стало, однако его как-то сразу оставили в покое. Его по-прежнему не считали за человека, но подножки и тычки прекратились, а крики насмешников «Мужик! Навозная морда!» превратились в осторожные шепотки за спиной.

Тетка все так же кормила его нравоучениями. Брук покорно выслушивал ее, заученным тоном говорил ей «Да, тетя» и «Нет, тетя», но ее власти над ним пришел конец. Тетя Агата не знала, что неподалеку от школы был тир для охотников, который содержал однорукий старик-фермер. Брук обнаружил его вывеску случайно, из окна вагона, когда рассматривал в окно рекламу ночного клуба с изображением мулатки, чью одежду составлял только прижатый к груди букет роз. Взяв в руки пистолет, Брук испытал странное чувство, будто бы до сих пор половинка его души пропадала неизвестно где, а теперь внезапно вернулась. С этого дня большую часть карманных денег он изводил на патроны. На тренировках в симуляторе он выкладывался с азартом одержимого, так что инструкторам иногда приходилось его одергивать. Тренер говорил, что у него задатки настоящего бойца.

Он сбегал в тир, отпросившись в библиотеку. Костюм и очки для стрельбы прятал в школьной раздевалке. Стрелковая подготовка и тренировки по выживанию в вельде — это была его тайна. Он не хотел ни обижать, ни волновать тетю Агату — он просто хотел жить своей жизнью. У него была сокровенная мечта, и он больше не собирался выставлять себя на посмешище.

Уверенный в том, что отныне он может тайно планировать свою жизнь, Брук стал учиться, не жалея сил, и скоро стал одним из лучших учеников, потому что помнил слова отца, который любил повторять, что дурак — все равно что трус. Рано повзрослев и научившись хитрить, он рвался к жизни, в которой, как ему казалось, ему удастся стать самим собой и хоть как-то искупить свою вину перед матерью, в смерти которой винил свою нерешительность. Он понимал, что для постоянной жизни в вельде, в особенности на неосвоенных землях, его тренировок недостаточно, но надеялся, что после школы сумеет найти способ учиться по-настоящему.

И еще он начал встречаться с Мариной.

Он был старше своих одноклассников, и восемнадцать ему исполнилось через неделю после окончания школы. А еще через день на его терминал пришла повестка. Так уж устроен мир: заказывать спиртное в баре тебе еще рано, а вот ехать на войну — запросто.

Фермеры не подлежали призыву, но Брук жил в Городе на попечении родственников и формально являлся обычным гражданином. Он владел всеми видами фермерского оружия, метал нож, управлял комбайном, знал повадки хищников и приметы начала миграции, мог по шуму за спиной определить количество атакующих тварей, мог остановить кровь у раненого и починить машину для резки торфа; умел стрелять на звук, закладывать силос и программировать робота-землепашца. Но он был воспитан в традициях свободного собственника, и жизнь наемного работника на Диких землях его не прельщала; в Городе же его знания не помогли бы ему устроиться даже помощником садовника. Прозябать же на скудном пособии в ожидании совершеннолетия он не желал. Так что известие о призыве он воспринял спокойно. Он рассуждал: Дикие земли я знаю, в Городе пожил, а перед тем как вернуться в вельд и основать собственную ферму, было бы неплохо повидать мир, а главное — научиться кое-чему полезному. И еще: чем быстрее его заберут, тем быстрее тетя Агата и ее муж-подкаблучник оставят его в покое и перестанут изводить намеками о том, как хорошо быть адвокатом или финансовым менеджером.

Врач из медицинской комиссии удивился его рефлексам и пошутил, что, насколько он знает, Брук первый в истории Мероа фермер, которому доведется служить в армии Альянса. При этом огорчил его известием, что ввиду особенностей его организма проходить службу он сможет только в космической пехоте, потому как вживить интерфейсы для управления боевой техникой вряд ли представится возможным. Впрочем, Брук не очень-то и расстроился. Пехота так пехота. Шанс пощупать все своими руками, а не через манипуляторы какого-нибудь шагающего танка. На том и расстались.

В призывной пункт он шел с легким сердцем. Конечно, Марина будет по нему скучать, но полтора года — небольшой срок для настоящего чувства. А война — что война? После жизни в вельде служба в Объединенных силах представлялась ему чем-то вроде тренировки с оружием в загоне с хищниками. Трудно, опасно, но вполне преодолимо. Защищать людей — что может быть благородней?

Присягу они принимали небольшой толпой. В присутствии свидетеля из магистрата они приложили правую руку к груди, сделали шаг вперед и вслед за вербовщиком повторили слова клятвы или что-то в таком духе. Потом подошел медик, сцедил на анализ немного крови и намазал ему голову вонючим депилятором. Затем их погрузили в автобус и отвезли в сборный пункт при космопорте — пропахший дезинфекцией пакгауз на краю взлетной полосы, где на обеих руках повыше запястья красными несмываемыми знаками ему нанесли личный номер: MR-777-777.

Вот и всех дел — он стал космическим пехотинцем.

Лагерь «Маджи», в котором базировался 5-й батальон приема пополнений, оказался просто большой площадкой, расчищенной среди джунглей, — несколько квадратных километров утрамбованного грунта, окружённых тремя рядами колючих спиралей, с бетонными блиндажами и вышками, натыканными через равные промежутки. Все было серым и пыльным — мешки с землей, палатки, навесы из рифленого железа; в зоне безопасности на милю вокруг периметра не было ничего, кроме чахлой травы и искривленных ростков какого-то колючего кустарника.