Сергей Богомазов - ОБЪЕКТ-12

— Ну что, двинулись? А то холодно что-то нынче… — произнёс Папай, отбрасывая в сторону окурок.

— Да и ребята твои уже небось животы отморозили, — усмехнулся Алекс.

Он знал, что при любой встрече с клиентом Папая всегда прикрывают пара тройка снайперов из его бригады. И если клиент попытается выкинуть какой либо финт, то это, мягко говоря, будет с его стороны большой ошибкой.

Папай ничего не ответил и, развернувшись, двинулся к видневшемуся неподалёку автофургону. Алекс последовал за ним. Вокруг по-прежнему было пусто. Внутри фургона также никого не было. Но Алекс знал, что ребята Папая поблизости неотступно следят за безопасностью своего шефа через оптические прицелы своих снайперских винтовок, причём не банальных дрогуновок, а крупнокалиберных типа Трувело.

Из-под сидения Папай извлёк чемодан, щелкнул замками и протянул его Алексу.

— АПС с двумя запасными магазинами по 20 патрон. В отличном состоянии только что со склада, очищено от консервирующей смазки полностью готов к стрельбе, — комментировал Папай, пока Алекс разбирался с содержимым чемодана.

— А так же пистолет-пулемёт микро-УЗИ с двумя стандартными магазинами и одним увеличенным дисковым магазином на 72 патрона. Так же два глушителя для него как ты и просил. Патроны к Стечкину — 300, к УЗИ — 500 штук. Больше пока нет.

Алекс неторопливо осматривал оружие, он оттянул затвор АПСа, проверил, как лежит в руке микро-УЗИ.

— Вот тут ещё кое-что есть — ты не заказывал, но мало ли может пригодиться, — Папай вытащил из-под сидения спортивную сумку и извлёк из неё пару небольших предметов.

— Гранаты светозвуковые. Ежели кого пугнуть и чтобы без последствий там… Ну ты меня понимаешь. Нужны?

— Возьму парочку. В хозяйстве пригодиться, — кивнул Алекс.

Закончив проверять оружие, он расплатился с Папаем и вышел из фургона на улицу уже с чемоданом в руках. Папай вынырнул следом.

— Ну, всё, бывай, — сказал он, пожимая на прощание Алексу руку. Это, в частности, служило для снайперов сигналом, что сделка прошла успешно и клиент может идти. — Если что, связь как обычно.

— Счастливо, — кивнул Алекс и направился прочь от машины тем же путём, что и пришёл.

За спиной Папай завёл фургон и уехал. Вместе с ним исчезло и давящее ощущение, что тебя держат на прицеле, которое немного раздражало Алекса во время каждой встречи с Папаем. Но он не жаловался, так как вполне понимал, что осторожность в бизнесе Папая играет не меньшую роль, чем в бизнесе самого Алекса.

Обратный путь до автомобиля Алекс проделал иным маршрутом, несмотря на то, что для этого пришлось сделать существенный крюк. Опустив чемодан в багажник и захлопнув его, он посмотрел на часы. Сегодня у него было ещё одно дело.

Ты умерла в дождливый день,

И тени плыли по воде.

Я смерть увидел в первый раз,

Её величие и грязь.

В твоих глазах застыла боль,

Я разделю её с тобой

(с)Ария

Городское кладбище встречало его криками ворон. Чёрные птицы перекликались между собой, разрывая утреннюю тишину своими пронзительными наводящими тоску голосами. Пробираясь между множества могильных крестов и надгробий по ещё не очищенной от ночного снегопада дорожке, Алекс вскоре увидел то, зачем пришёл сюда. Припорошенная снегом гробовая доска всё так же возвышалась на своём месте как мрачный символ тщетности всего сущего. И каждый раз приходя сюда вновь, Алекс ощущал всё то же давящее чувство невыразимой утраты, которое не могли заглушить ни годы, прошедшие с момента трагедии, ни осознание того, что виновники произошедшего теперь тоже мертвы.

Под залепленной снегом надгробной фотографией была высечена надпись:

Агнеева Ирина Викторовна

1972–1992 г.

Алекс протянул руку и осторожно стёр снег с фотографии на надгробии. Его взгляду открылось лицо красивой молодой девушки, на губах которой навечно запечатлённая фотовспышкой застыла улыбка. Та самая, которую Алекс все эти годы хранил в своей памяти. Та самая улыбка, что когда-то согревала его сердце, а теперь наполняла его душу тоской и заставляла подступать к глазам слёзы.

Пятнадцать лет минуло с тех пор, когда Ирины не стало. Пятнадцать лет с тех пор как не стало и Алекса. Не стало того прежнего человека, которым он был когда-то. И каждый раз приходя сюда, Алекс чувствовал себя так, словно пришёл на свою собственную могилу. Ведь его жизнь в каком то смысле была похоронена здесь. Его мечты, его счастье, его любовь… Всего этого его лишили. Всё растворилось в мутной дымке прошлого. Всё, что у него осталось, лишь память… Память и чувство вины от осознания того, что он не смог предотвратить трагедию и теперь уже никогда не может ничего исправить.

Не сводя глаз с фотографии, Алекс молча опустился на холодную скамью. В руках он сжимал две белые розы, которые Ирина так любила при жизни, и которыми Алекс все эти годы неизменно украшал её надгробье. Однажды он даже научился выращивать эти цветы, и превратил могилу в цветущий сад, но после того, как все цветы оказались срезанными неизвестными ворами, отказался от этой затеи.

Пошёл снег. Не такой, какой был ночью. Крупные мягкие белые хлопья неспешно спускались с небес на землю, оседая на ветвях деревьев, на контурах могильных оград и надгробиях. Алекс сидел неподвижно словно монумент, выточенный из камня и водружённый на могилу охранять сон усопшей. Мысли его были далеко в прошлом, там где всё было иначе и будущее казалось таким прекрасным…

Третий курс университета не предвещал ничего такого, что могло бы кардинально изменить жизнь Алекса. В те времена он жил обычной жизнью простого студента.

Скучал на лекциях, веселился на дружеских попойках, бегал на свидания и трясся во время сессии. Но когда в его группу была зачислена Ирина, а точнее когда она впервые зашла в аудиторию, Алексу показалось, что всё окружающее померкло. Казалось бы даже гам студенческих голосов стал тише. Впрочем, так оно и было, так как с появлением новенькой студентки большинство группы невольно притихло. Не удивительно, ведь девушка, вошедшая в аудиторию, с первого же взгляда поражала своей красотой. Стройная высокая, с вьющимися длинными светлыми волосами она словно бы осветила собой пространство.

Алекс не знал, что произошло с ним в этот момент, он просто смотрел на неё и не мог пошевелиться, но где-то в глубине его сердца внезапно вспыхнул тот самый огонёк пламени, который в будущем должен был разгореться пожаром.

Не стоит и говорить о том, что Ирина, так звали новую студентку, произвела впечатления не на одного лишь Алекса. Многие заправские казановы группы, да и всего университета буквально с первых же часов проявили своё внимание к ней. И все как один потерпели неудачу. И дело не в том, что Ирина была типичной стервой с завышенной самооценкой и непомерными требованиями к своему избраннику. Нет. Ирина не страдала заносчивостью или высокомерием, свойственным многим красивым людям. Со всеми окружающими её людьми она была добра и открыта так, что даже среди напоровшихся на отказ ухажёров никто не назвал её стервой, а завистливый шёпот менее симпатичных сокурсниц вскоре уступил место шёпоту восхищения.