Сергей Богомазов - ОБЪЕКТ-12

— Какая Москва, отец? Ты в Туле! — засмеялся один из проходивших мимо парней.

— Как…Как в Туле… — ошарашено прошептал старик. — В какой Туле?

— В тульской Туле! Пить надо меньше! — было ему ответом.

Почти три дня понадобилось Валентину Петровичу, чтобы насобирать денег на билет в Москву. Прибыв в родной город, он первым же делом бросился к своему дому, и был ошарашен, когда, подходя к дверям своей квартиры, услышал доносящиеся из-за неё звуки музыки. Профессор бросился звонить в дверь и не отпускал звонка до тех пор, пока на пороге не возник здоровенный бритоголовый детина.

— Те чё надо, старичелло? — поинтересовался он, пренебрежительно глядя на ошарашенного старика сверху вниз.

— А… Вы…Что вы делаете в моей квартире?! — завопил Валентин Петрович.

Брови амбала удивлённо поползли вверх.

— Какой твоей, дедуля? Ты чё-то попутал, в натуре! Это моя хата! Я её три дня назад купил за свои башли! Новоселье справляю! — произнёс он, глядя на старика злобными глазами.

— Коля, ты где? Иди к нам! — послышался из глубины квартиры девичий голос.

— Что… По какому праву! Я сейчас… Я милицию вызову! — закричал старик.

— Колян, ну ты где там застрял! — послышался знакомый Валентину Петровичу голос, и из глубины квартиры возник Валера.

— Валера! — заорал Валентин Петрович, — Что здесь происходит, Валера!

Но Валера посмотрел на Валентина Петровича так, словно в первый раз его видел.

— Это что за клоун? — спросил он у бритоголового.

— Да бомжара какой-то синьки перебрал, говорит, что хата, мол, его! — ответил тот.

— Это мой дом! Мой! Меня все соседи здесь знают! Вы не имеете права! Валера! Ты же видишь, что это я! Почему ты меня не узнаёшь?!

Валера приблизился и в упор посмотрел на профессора.

— О! Да это же действительно ты, Петрович! Исхудал весь… Грязный какой-то… То-то я тебя не признал с первого раза! — произнёс он и, обратившись к бриоголовому, добавил, — ты иди, Колян, девочки уже заждались, а с этим я сам разберусь.

— Валера! — затараторил старик, — Валера, что здесь происходит?! Что здесь делает этот человек! Чёрт… Что ты здесь делаешь?! В МОЕЙ КВАРТИРЕ?!

Валера посмотрел на старика, как на ребёнка.

— В твоей квартире? Петрович, ты что, забыл? Ты же её подарил!

— Что…ЧТО?! Как подарил?! Кому подарил?! Я никому ничего не дарил!!!

— Дарил, Петрович, дарил, — с улыбкой сообщил Валера, — и квартиру со всем находящимся в ней имуществом, и земельный участок в Подмосковье. Всё подарил по широте своей душевной, за что тебе огромное человеческое спасибо!

Валера видел, что Петрович хочет возразить, и продолжил: — А вот и документики, тобой подписанные и в нужных инстанциях заверенные. Точнее их ксерокопия. Я их нового хозяина специально возле двери просил держать, чтобы тебе при случае сразу же вручить.

С этими словами Валера бросил к ногам шокированного профессора пачку бумаг, скреплённых в единую папку-файл.

— У нас всё чин-чинарем. По закону! — услышал Петрович фразу, которую Валера уже говорил ему однажды, убеждая в надёжности своей фирмы..

Старик переводил взгляд то на документы, то на улыбающегося Валеру, и губы его дрожали.

— Как же так… Валера… Как же так… — произнёс он внезапно севшим голосом. — Ты же обещал… Ты же… Куда же мне теперь идти?

— Всё просто, Петрович. Бери-ка этот пакет документов, и в обнимку с ним иди на хер! А по дороге можешь почитать, что ты по пьяной лавочке там подписал. Будь спокоен — дарственная оформлена грамотно, ни один судья не подкопается. Мы своё дело знаем туго. Не ты первый, не ты последний. И винить во всём произошедшем ты можешь только себя.

Валера вновь улыбнулся и похлопал старика по плечу.

— Ну что? Как там в песне поётся? Мой адрес не дом и не улица! Мой адрес Курский вокзал! — фальшиво пропел он, перефразируя известную советскую песню и, радуясь своему остроумию, заржал.

— Ты… — задохнувшись от вскипевшего в нём гнева, Валентин Петрович бросился на афериста с кулаками, но тот мгновенно пресек его атаку, схватив старика за горло и приперев спиной к стене.

— Слушай ты, мамонт, пережиток прошлого! — зашипел Валера, с лица которого в один момент исчезла улыбка, — твоё время прошло! Теперь ты НИКТО! У тебя больше ничего нет и никогда не будет! Мы могли бы тебя убить, но какой в этом смысл, если ты и сам скоро сдохнешь? Тем более навредить ты нам все равно не в силах! Так что советую тебе греметь отсюда своими старыми костылями, пока мы не передумали, и не пытаться рыпаться! Усёк? — с этими словами Валера нанёс старику ощутимый удар в живот, и тот, сложившись пополам, осел у стены.

— Ну, так что? Помочь с лесенки спуститься или сам доковыляешь?

— Сам… — выдавил из себя Валентин Петрович… — Сам…

— Ну, смотри мне! И чтобы я тебя здесь больше не видел! Понял?

— Да…

— Ну, тогда счастливо сбомжеваться! — произнёс Валера, снова заржав, и скрылся за дверью.

Не помня себя, Валентин Петрович подобрал с пола папку и словно сомнамбула, шатаясь, вышел из подъезда. Он шёл вперед, не зная, куда направляется. Произошедшее казалось настолько чудовищным, что сознание просто отказывалось принимать этот факт.

Так он прошагал довольно долго, а затем остановился посреди улицы и заплакал.

Мимо проходили люди. На плачущего старика они смотрели кто с жалостью, кто с подозрением, но никто не поинтересовался, какая беда заставляет его лить слёзы.

— И вот… — закончил своё трагическое повествование Валентин Петрович, — так я оказался на улице… Однако, был во всём этом только один позитивный момент — я совершенно бросил пить… Но что в этом толку теперь…

— И вы не пробовали что-то сделать? — спросила Полина, до этого внимательно слушавшая рассказ профессора.

Старик посмотрел на девушку и печально улыбнулся.

— Нет… Представьте себе… В последствии я изучил копии документов… По ним гласило, что я действительно подарил всё своё имущество некой фирме под названием «Гарант».

А она, в свою очередь, перепродала его. Да и самой фирмы уже вероятно уже нет — это наверняка была однодневка… В общем… Даже при всём желании никакими законными средствами я уже не смогу вернуть себе свою квартиру…

Полина посмотрела на Алекса. Лицо наёмника было задумчивым.

— Это так ужасно… — произнесла девушка тихо.

— Да что теперь говорить… — вздохнул профессор, — человек ко всему привыкает. В конце концов и я привык… Хотя, если честно, порой становится до того горько и обидно, что сил нет…

Дорога шла на подъём.

— Этот коридор ведёт в подвал полуразрушенного здания ещё дореволюционной постройки, так что карабкаться по лестницам нам не придётся, — пояснил Валентин Петрович.