Андрей Круз - На пороге Тьмы

Потом Федька тормознул среди чистого поля, сказал:

– Порфирьевск рядом, давай бак дольем – на случай, если придется потом сматываться.

– Давай.

В поле оказалось чудовищно ветрено, плащ-палатка попыталась завернуться вокруг меня погребальным саваном, капюшон сдернуло с головы. Матерясь и проклиная погоду, мы подкатили бочку к борту, протянули из нее шланг в бак.

Отсосал бензин Федька с помощью большой резиновой груши, лишив меня удовольствия прокомментировать то, как он будет отплевываться от бензина – я именно этого ожидал, – а вскоре содержимое канистры перебралось в бак.

– Все, теперь двойная бдительность, – сказал он, когда мы опять забрались в кабину. – Открывай окно, по хрен ветер, готовься стрелять во все, что движется. Очки больше не снимай, Тьма близко.

– Понял.

Ехали медленно теперь, вертя головами на триста шестьдесят градусов. Городок Порфирьевск был мал, собрался на небольшом поле между лесом, холмами и железной дорогой. Похоже, что он и существовал при большой узловой станции и гигантском товарном дворе, к которому мы и подъехали.

Над городком нависала Тьма. Нет, не прямо над ним, до нее было, наверное, больше десятка километров, а то и все двадцать, она даже лес явно не накрывала, но чувствовалась каждой клеткой тела, каждым нервом. Это было как инфразвук, который ощущаешь не ушами, а диафрагмой, это как постоянная угроза, как ощущение наводящегося тебе в затылок ствола.

– Видал, тут сколько всего? – громким шепотом, явно под воздействием давящего страха, спросил Федька, когда «блиц» засунул морду в ворота с распахнутыми створками, ведущие на огромную территорию, застроенную пакгаузами, складами, депо, какими-то мастерскими.

Рельсы по ней разбегались десятками веток, уже местами проросшие травой, и тут и там вразброс стояли паровозы. Много паровозов.

– Вот такой один в Сальцево притащить – считай, озолотился, – сказал Федька. – Но не судьба: пути туда давно разобраны.

– А на хрена он им? – спросил я исключительно для того, чтобы самому не молчать.

– Они от них электричество получают, типа малых электростанций. Расставили в нескольких местах и угольком кормят. Не хуже нашей ТЭЦ. Заодно если и сломается один, то не катастрофа.

Было пусто. Ни людей, ни тварей, ни зверья, ни даже ворон каких-нибудь – вообще ничего. Звук мотора становился нестерпимо громким, когда мы проезжали мимо какого-нибудь склада, либо снова стихал, если ехали по открытой территории. Автомат Федька перевесил себе на грудь, и заодно я заметил, как его рука несколько раз пробежала по подсумкам разгрузки, словно проверяя, на месте ли магазины. Нервничает бывалый Федька, здорово нервничает, не меньше меня как минимум. А я уже понял, что если он задергался, то это точно не зря.

– Далеко еще? – спросил я.

– Нет, почти приехали, – покачал он головой. – Забор желтого кирпича видишь? Как раз за ним.

– Слушай, здесь что, кроме тебя, вообще мародеров не бывает?

– Мало. Самое основное отсюда вывезли, еще когда Тьма не навалилась, лет семь назад, до нее верст сорок отсюда было, а до машин то ли руки не дошли, то ли плюнули, то ли не знали. А потом сюда мало кто ездил: опасно здесь. И твари бывают, и адаптанты шляются.

– А сейчас до Тьмы сколько?

– Двадцать примерно. – И, предугадав мой следующий вопрос, Федька добавил: – Но это не значит, что она по двадцать километров за семь лет проходит. Она так – тут прильет, там отодвинется, у нее принципы хитрые какие-то, никому не понятные.

– Радует, – вполне честно ответил я.

– Тогда секи: вон ворота, – указал он пальцем. – Мы с Серым их заперли, а пока внутрь не въедем, я из-за руля ни шагу. Поэтому я подъеду вплотную, и ты с крыши – на ту сторону, оглядись только. И меня запустишь. Если что не так – выскакивай через калитку, мы ее на засов запертой оставили и солидолом его смазали, понял?

– Ага, вкурил, – кивнул я и сразу выбрался из кабины – сначала на подножку, а оттуда в кузов.

«Опель» рванул чуть быстрее, ворота, ржавые, местами в отслаивающемся сурике, быстро приближались. Я одной рукой держался за крышу кабины, второй прижимал к плечу карабин – вот когда оценил по-настоящему, насколько он легкий и как это иногда удобно.

Скрипнули тормоза, «блиц» чуть клюнул носом, почти вплотную притершись боком к стене, а я перескочил прямо на крышу кабины и огляделся. Вроде ничего… пустой складской двор, на нем два ряда всевозможной техники, накрытой брезентом и открытой, целой и не очень, дальше ряд боксов… Нет, ничего, точно ничего.

– Я пошел! – крикнул и прямо с кабины переступил на широкий верх стены.

Вновь огляделся, сел, потом спрыгнул, спружинив ногами, но все же завалившись на бок. Вскочил на колено, уставив ствол в пустой двор, но на меня никто не кинулся оттуда, все было тихо.

Оглянулся. Действительно заперто, но на засовы. Подскочил к воротам, подергал большой, что воротины сцепляет. Скользнул тот в пазах легко, солидола и вправду не пожалели, аж кусками отваливается.

– Отъезжай, открываю! – крикнул.

По ту сторону рыкнул мотор грузовика, захрустела грязная галька под тяжелыми колесами. Я толкнул одну воротину, та распахнулась на также добротно смазанных петлях, для того чтобы открыть вторую, пришлось выдернуть ржавый шкворень из трубки в земле. Все, можно заезжать.

Едва грузовик заехал во двор, я сразу кинулся ворота закрывать, – правда, не на засов, а так, чтобы их можно было просто бампером открыть, случись сматываться. Затем вскочил на подножку, а Федька тронул «опеля» с места и погнал его куда-то в проход между складами.

Опять волна отразившегося рева двигателя, грузовик свернул направо, остановился.

– Вов, все, приехали, пошли проверять, – сказал Федька, глуша двигатель.

Стало очень, очень тихо, было слышно только, как щелкают, остывая, двигатель и тормоза.

Федька вскинул ППШ к плечу, направив ствол в сторону и вниз, сказал:

– Вот эти боксы, что слева, там все нормально выглядело. Склад впереди – запчасти и колеса с тех машин, что на подпорки вывесили.

– Ты по запчастям шарился? – уточнил я.

– Не успел. Может, сегодня займемся, если успеем: хотя бы для самих себя припасти.

Ворота были нараспашку, секрет отсутствия замков объяснялся просто – кто-то прошел по всем воротам с ломиком. Пнув ногой валявшийся на земле замок с вывернутой дужкой, я спросил:

– Ваша работа?

– А чья же еще? – усмехнулся Федька. – Давай смотрим первый бокс. Жаль, листочек потерял – я тогда еще переписал, где что стоит.

Мы разом вошли в бокс, держа оружие на изготовку. Включились фонари, метнувшись лучами по углам. Чисто, никакой травки. Да и откуда ей браться, если все открыто? Это они молодцы, что так сделали.