Андрей Круз - На пороге Тьмы

– Готов? – крикнул Федька из кабины «блица».

– Готов! – ответил я, поворачивая барашек зажигания и врубая первую передачу. – Тащи!

«Блиц» рыкнул, плюнул в меня вонючим дымом и дернул вперед. Трос натянулся, щелкнул, выпрямляясь, напугав меня, затем «шнауцер» сдвинулся с места и начал набирать скорость. Так, ну можно и сцепление отпускать понемногу. Пошло туже, с содроганиями, скрипом, что-то провернулось внутри, скрипнула резина, затем мотор вроде подхватился, чихнул, вновь замолк, опять зачихал…

Завели. Два круга сделали по всему складскому двору, таская «шнауцер» на тросе, но завели. С «троением», с дрожью, дымом и скрипом, но машина поехала самостоятельно. А потом даже заработала ровнее, и дыму поубавилось. Нажал на сигнал, послышалось вполне добротное «би-би», после которого Федька остановил грузовик.

– Нормально, отцепляем, теперь пусть на холостых молотит! – крикнул я, радостный донельзя.

До боксов «шнауцер» действительно своим ходом дошел, и даже рулевое как-то разработалось, стало легче его крутить, хотя по идее там бы точки смазки поискать… Но ничего, авось дойдет до города, и там в Горсвете, например, под придирчивым взглядом Василь Иваныча… Да куда он тогда денется, «шнауцер» этот.

– Федь, давай назад на крышу, следи! – крикнул я, останавливая свою причудливую машину у бокса с «тазиком». – Я за вторую взялся.

– Понял, но смотри, дотемна не так уж долго, – сказал Федька, выбираясь из кабины на подножку.

– Сколько у нас?

– Часа два, – уверенно сказал он, кинув взгляд на часы. – Если верст на двадцать – тридцать к югу отъедем, светлеть начнет, а так Тьма еще и темноту притягивает.

– Ага, я понял, ты тогда сразу сцепку закрепи, а потом на караул лезь, – сказал я.

«Тазик» с каждой минутой мне нравился все больше и больше. Я такую машину раньше даже на картинках не видел – попадался американский «форд», который амфибия, но выглядел тот массивно и неуклюже, а это как пляжный «багги», прикольная машина, вот ей-богу!

Ладно, начнем с колес, это самое главное. Тут все проще, они и не тяжелые, как у артиллерийского транспортера фирмы «Крупп», а типа как от «нивы», только позубастей. А потом уже все остальное.

К этому времени с домкратом и подставками справляться наловчился, лишних движений не делал, так что работа шла быстро. Минут десять на колесо ушло, никак не больше. Встал, с облегчением выпрямив затекшие от сидения на корточках ноги. Никогда не мог понять, как всякие азиаты и кавказцы так часами сидеть умудряются. Или им просто позу менять лень?

Откинул капот и хмыкнул – мотора под ним не было. Был багажник. Зато в багажнике нашелся, к моему невероятному удивлению, набор цепей на колеса и полный инструментальный ящик, я даже опешил. Машину в спешке сюда ставили или просто не удосужились заглянуть? У «шнауцера» инструмент в складе хранился, вместе с резиной.

Ладно, если мотор сзади… аккумулятор где, кстати? Тоже ведь не пойми где – немцы любят так устанавливать, я еще помню, как в девяносто третьем купил «БМВ» «пятеру» и долго искал в ней аккумулятор – руководства не было, машина была левая насквозь. И только знающие люди показали место в багажнике.

Под сиденьями были какие-то ящички. Перегнувшись через борт, я открыл водительский, заглянул… Оп-па, а это что? Сумка кирзовая, грубая, с чем-то тяжелым внутри. Достал, открыл.

Точно, машину не проверяли, когда сюда ставили. А немец-водила, что на ней катался, был любителем трофеев. Новенький, заботливо завернутый в масляную бумагу ТТ. К нему два магазина с круглыми дырочками в боках и пять пачек патронов. Этот немец из него и не стрелял ни разу, похоже.

Взял пистолет в руки, повернул к свету, блеснула холодная сталь сизым. Звезда на рукоятке, куда более удобной по форме, чем та, которые были в моем слое, за счет патрона другой формы, клеймо завода, номер, год выпуска – 1939. Ага, оно и видно, что не военный тираж – качество обработки ого-го, – это потом было, что как напильником выточили, приходилось видеть.

– Блин, будем считать, что это знак, – сказал я негромко, начав заталкивать патроны в магазин пистолета. – Угадал я с машиной. А тебя дома очищу, заново смажу, кобуру куплю – и буду носить. Тем более что больно уж боеприпас уважение вызывает: у нас такого не было.

Стрелять из незнакомого оружия не надо, сперва его бы проверить неплохо, поэтому я просто загнал патрон в ствол, сдвинул предохранитель и сунул заряженный пистолет в боковой карман. Потом разберусь.

– Долго еще? – В голосе Федьки беспокойство.

– А что там?

– Опять что-то видел, близко от нас.

– Заканчиваю! – засуетился я.

Я уже действительно заканчивал, уже чуть-чуть, минут на десять оставалось возни, уже и колеса были на месте, и масло залито – до этого картер был пустым, а я с тентом разбирался, как его правильно натягивать: не хотел, чтобы всю дорогу в салон моей машины летела грязь и лил мелкий дождик, который и не переставал. Кстати, «шнауцер» тоже бы закрыть надо, там тент есть, хотя там все равно в плащ-палатке рулить придется.

– Шевелись давай!

Ничего, ничего, у меня тоже от близости Тьмы нервы уже на пределе, и голова соображает через такт. Худое тут место, совсем худое, даже если не твари и не приближающаяся темнота, все равно дольше не выдержишь. Прямо чувствую, как что-то последние остатки душевной устойчивости вытягивает, как будто клещ какой-то, паразит зловредный к душе присосался.

С улицы донесся короткий всплеск мата, затем по металлической крыше забухали сапоги, трижды раскатисто треснули короткие очереди.

– «Пионеры»! – донесся до меня крик. – Тревога, мать ее!

С карабином в руках я мухой выскочил на улицу, огляделся. Федька сидел на боксах, прямо у меня над головой, указал пальцем в конец ряда – там на земле корчилось и мелко тряслось что-то темное.

– Двоих видел, второй смылся за тем углом! Будь готов.

– Блин, если в оборону сядем – точно застрянем, – с досадой сказал я. – Давай так: ты прикрывай этот проход, а я прямо туда попробую.

– Ну… давай, – кивнул Федька без заметной охоты, просто понимая, что в этом случае я прав, надо рисковать.

Прижав приклад к плечу и опустив ствол карабина, я побежал по проезду между рядом боксов и промкорпусом напротив. Хорошо, что там стена глухая: хоть за окнами следить не надо, – а крышу промкорпуса Федька со своей позиции всю просматривает.

Тут до угла недалеко, метров двадцать всего, я мухой, я быстро… По большому кругу, ствол карабина на этот самый угол… Тварь на земле сдохла уже, вон темный «дымок» пошел – это все, это кранты… Где второй?

Я как почувствовал, что целюсь не туда, заранее, еще не видя цели, вспомнил про то, что они по стенам как по земле… и когда все же увидел тварь, мой карабин уже смотрел на нее. Она сидела почти под самой крышей, распластавшись по стене, прижавшись к ней как кошка перед прыжком.