Андрей Круз - На пороге Тьмы

– Это чтобы с воздуха нас искать? – спросил я, похлопав по нему ладонью.

– Именно так. Вот эти щитки видите? – спросил Степаныч, гулко поелозив стальной задвижкой вроде печной, за которой открылось немалого размера овальное отверстие в стене. – Бойницы прикрыли. Оружия на машине нет – все равно без башни, но штатно вам положен ручник, ну и из своего постреливать можете. Их в каждую сторону по две, перед каждой по вертлюгу простенькому. Закрывается все почти герметично, так что даже призраки просачиваться не должны.

– Не должны? – спросил я у Федьки.

– Не, они в совсем узкие щели не лезут почему-то, хотя под дверь вполне способны просунуться, – ответил он.

– Это обнадеживает.

– Тут вот вроде как столик впереди получился – за счет того что стенку рубки сдвинули, – показал Степаныч. – И вот так можно лампочки включить, вроде как с картой поработать или еще чего.

– А запас хода? – обернулся к нему Федька.

– По пересеченной верст четыреста пройдет, без вопросов, по дороге – все шестьсот, – уверенно ответил Степаныч. – От наставления ни хрена же не изменилось, сколько сказано, столько и поедет. И на корпус можно две бочки с топливом подвесить, запас будет. Только с этим поаккуратней – бензин все же, не соляра.

– Да это понятно… Тест-драйв когда можно сделать?

– Ты за мехвода? – уточнил Степаныч. – Тогда сейчас с тобой и скатаемся – посмотришь как и чего. А я посмотрю, как ты умеешь, а то мне, может, самому лучше.

– Мы с вами, – сказал Иван. – Заодно проверим, как там за пассажира, а то я сам на ней еще ни разу.

– Это вы сами решайте, мне до того дела нет, – отмахнулся Степаныч.

Федька не подкачал, хоть, судя по выражению лица Степаныча, и не поразил. Машину вел ровно, нигде не застрял – не знаю, что нашему механику на самом деле надо. А вот самой машиной я остался доволен, вполне даже. Шла она тихо, не громче грузовика, два мотора тоже на уши не давили, но при этом тащили вездеход вполне бодро. Бойницы-окошки, они же стрелковые ячейки, оказались достаточного размера, чтобы можно было выглядывать на ходу, а так как дождя не было, мы с Иваном в верхние люки высунулись – так еще удобней оказалось.

Внутри было тепло: там соорудили примитивную автономную печку на солярке, что обнадеживало в преддверии зимы, было много всяких ящиков и бардачков. Кресла, выдранные из немецкого танка, были мягкими и вполне удобными, так что за сохранность задниц тоже можно было не опасаться. Когда вернулись на территорию Фермы, поносившись по окрестным полям и буеракам, и Федька закатил «жужу», как он уже начал именовать машину, в бокс, Иван спросил у меня:

– Ну как?

– По мне – так вполне, – честно ответил я ему. – Застрять ей вроде не грозит, а если по паре бревнышек с каждой стороны подвесить и с собой прихватить, то выберемся откуда угодно. Мне уже довелось к границе Тьмы скататься, да еще и с приключениями, так что факт наличия брони радует.

– Вишь как, – обрадовался такому отзыву Иван. – А поначалу хотели обычный американский М3 использовать, полугусеничный, но у него проходимость так себе по грязи, так что решили машину с нуля делать. Ладно, пошли дальше, просвещать вас буду.

– Это по поводу? – спросил Федька, выбравшись из «жужи» через водительский люк и спрыгнув на землю.

– По поводу адаптантов, – сказал Иван и повел нас в сторону большого здания бывшего депо, только Степаныч остался с машиной, к экскурсии интереса не проявляя.

Подошли к стальной двери, проделанной в воротах, Иван нажал на большую красную кнопку под козырьком, больше похожую на сигнал пожарной тревоги. Звонок был внушительный, вроде школьного. В двери отодвинулось окошко, в нем показалось чье-то настороженное лицо.

– Сереж, это я, – сказал Иван. – И со мной двое, новые сотрудники.

– Все равно регистрируем, – сказало лицо, и калитка распахнулась.

За ней оказался очередной решетчатый шлюз с дежуркой, в которой сидели двое с красными повязками – вохра. Выглядывавший в окошко Сергей потребовал наши удостоверения и тщательно переписал их данные в журнал посещений.

– Вот теперь порядок, – сказал он, возвращая нам красные книжечки с фотографиями. – Ни к вам вопросов, ни ко мне потом претензий. Проходите.

Лязгнул запор решетчатой двери шлюза, и мы прошли дальше.

Депо уже давно таковым не являлось. Его перестроили, перегородив во всех направлениях кирпичными стенами с дверями и сверху подвесив стальные мостики-переходы, по которым, кстати, прогуливался охранник с ППШ, надзирая сверху за порядком.

– Там у нас боксы стоят, в которых Тьму проращиваем, так сказать, – показал Иван на дверь с надписью «Не входить!». – Из них же тварей для опытов добывали.

– Вот, кстати, всегда хотел спросить, – вскинулся я. – Тьма в любое темное место прорасти может? Вроде как внутрь колесной камеры или в пустой ящик, лишь бы заколочен был?

– Нет, не так, – засмеялся он. – Объем должен быть достаточен, эдак с комнатку или шкаф, например, для кого-то вроде крысаков, а второе – там обязательно отпечаток человеческой ауры должен быть. Человек туда должен был заходить, и не раз. Или руками шарить регулярно, как в том же шкафу. Мистика, понимаю, но так оно и есть, другого объяснения не придумали.

Иван повел дальше нас по длинному коридору до двери с надписью «Отдел содержания», за которой оказалась самая настоящая тюрьма. Или зверинец, тут уж как посмотреть. Проход, решетчатая стена, за нею – камеры. В проходе стоит стол, за которым сидит человек в белом лабораторном халате, читающий книгу, на тюремщика никак не похожий.

– Лямыч, как жизнь? – поприветствовал его Иван.

– Да как она может быть? – пожал тот плечами. – Пациенты ведут себя тихо, читать не мешают, следующее дежурство по зоопарку только через неделю, жить можно.

– Слева – твари, справа – люди, – кратенько описал нам ситуацию Иван. – Или адаптанты, если угодно. Хотя тварей нет сейчас, передохли все, есть только двое одержимых. С кого начнем?

– Тварей я видел – нет их, и не надо, давай с адаптантов начнем – благо к ним в гости кататься будем, – сразу сказал я.

– Никаких проблем. Пошли.

Сделав всего несколько шагов, я остановился у первой камеры, забранной частой, но не слишком массивной решеткой. Пустая комнатка с кирпичными стенами, грубо сколоченный топчан с соломенным матрасом, солдатское одеяло. На топчане, поджав по-турецки босые ноги, сидела девушка лет шестнадцати с виду, коренастая и некрасивая, с собранными в неряшливый узел очень светлыми волосами.

Сначала она показалась мне совсем обычной, но потом мое сознание отметило какие-то несообразности с привычным человеческим обликом. Она выглядела как… негатив, пожалуй. Волосы были светлыми, но какими-то белесыми, не седыми и не блондинистыми. Странные волосы. И они были заметно светлее кожи – синеватого оттенка, лица с темными губами и темными же пятнами под глазами и таких же синеватых рук, собранных в замок на одном колене.