Влад Вегашин - Иной Путь

Поначалу Коля пытался играть непонимание, но сейчас Вениамин не был настроен доверять. И, в конце концов, услышал "честное признание".

– А чего вы хотели? – насмешливо проговорил Михайлов, понимая, что дальше отпираться смысла нет. – Даете такие деньги, на которые квартиру можно купить, а потом удивляетесь, что я не потратил их на никому не нужных приютских щенков.

Выписка с банковского счета, которую удалось получить благодаря помощи – не бесплатной, разумеется – еще одного одноклассника, работавшего в банке, показала, что уже довольно давно немалая часть денег, поступающих на этот счет, перечисляется на некоего Михайлова…

– Неужели ничего нельзя с этим сделать? – потрясенно спросил инженер одноклассника.

– Прости, приятель, но ничего. По бумагам, Михайлов имел право распоряжаться этими деньгами, и черта с два ты кому докажешь, что он должен был тратить их на детдома. В начале века еще можно было бы, но ведь сейчас понятия "благотворительность" в законодательстве нет – так что твой Михайлов по закону ни в чем не виноват.

Окончательно убедившись в том, что милый мальчик Коля, который так стремился помогать бедным сиротам, на самом деле скотина и мерзавец, Вениамин пришел в ярость. Он даже сделал то, на что считал себя неспособным – приехал к Николаю домой и попытался набить ему лицо. Но молодой человек легко дал отпор инженеру, сломал ему нос и спустил с лестницы, предупредив, что в следующий раз вызовет полицию. Всего Михайлов украл у несчастных приютских детей около трехсот тысяч евро…

Позже Вениамин Андреевич случайно узнал, что все пятеро руководителей "Надежды" были замазаны в этом воровстве. Только простые исполнители, работавшие напрямую с детьми, были честны.

Эта история окончательно подорвала веру сорокапятилетнего инженера в людей. Он замкнулся в себе, прекратил общение со всеми и с головой ушел, как могло показаться со стороны, во всеобщий денежный психоз. Вениамин Андреевич работал, как проклятый, зарабатывая везде, где только можно было, при этом тратить стал еще меньше, чем раньше. Все заработанные деньги аккуратно складывались на счет в банке – живя в коммунальной квартире, инженер не хотел рисковать, держа деньги дома. Он работал, работал, работал, раз в месяц заходил в банк получить выписку со счета, чтобы узнать, какая сумма скопилась – и чем крупнее становилась сумма, тем больше инженер работал.

В пятьдесят шесть лет ему пришлось бросить почти все подработки, оставшись только на полутора ставках в компании бывшего одноклассника. К тому моменту он получал около трех тысяч евро в месяц, и сумма в банке неуклонно росла.

Оставалось около пяти лет. Потом Вениамин Андреевич планировал обменять комнату на самую дешевую в Колпинском районе, вырученные деньги добавить к скопленным – и воплотить в жизнь мечту Аркадия.

Пока же он продолжал жить в комнате с камином на набережной Невы, ходить каждый день, кроме воскресенья, на работу, помогать шумным соседям-студентам в учебе и мечтать о том дне, когда его мечта станет осуществимой.

Пожалуй, кроме работы у пожилого инженера было только одно занятие. Каждый вечер, около девяти часов, он набирал случайный номер с кодом Петербурга.

– Я слушаю.

– Здравствуйте. Простите, я не знаю вашего имени, да и номер мобила набрал случайно. Если вы не заняты, вы не могли бы со мной поговорить?

За два года подобной "практики" согласились трое. Один коротал время в ожидании встречи с кем-то и отключился, даже не предупредив. Второй удивился, но разговор поддержал, пока не услышал о благотворительности… К удивлению Вениамина Андреевича, собеседник встретил идею с энтузиазмом. Долго слушал, и, наконец, сказал: "это все прекрасно, но скажите, наконец, главное – как именно вы с этого на первый взгляд бесперспективного и бесполезного занятия сумели получить выгоду?". Тут не выдержал уже сам инженер. С третьим получилось еще обиднее – им оказался пьющий в одиночестве мужик, который принял странный звонок как возможность пожаловаться кому-то на то, что зарплата маленькая, любовница требует денег, зарплата маленькая, жена, стерва, смеет ему изменять, зарплата маленькая, сын-лоботряс тоже требует денег, а зарплата маленькая, друг его кинул, зарплата маленькая… Услышав про зарплату в седьмой раз, Вениамин Андреевич прервал разговор.

Но от привычки своей так и не отказался. И каждый день, в десять часов вечера, набирал случайный номер…

– Внимание, оставайтесь в своих квартирах! – разносился по кварталу механический голос. – Идет полицейская операция. Оставайтесь в своих квартирах. Приготовьте документы для осмотра. Идет полицейская операция. В целях безопасности, оставайтесь в своих квартирах.

На улице хлопьями валил густой и холодный снег, он искрился в осветительных лучах полицейских флаеров и падал на стекла, на готовые к стрельбе плазмеры, на черные шлемы с зеркальными забралами, на разлохмаченные, как всегда, волосы Админа, такого нелепого и смешного с заведенными за голову руками и скованными пластиковыми наручниками запястьями… Снег ровным белым ковром устилал улицу, скрывая серый асфальт, и только возле лежащего ничком Сивого расплывался огромной уродливой алой кляксой.

Стас боялся даже дышать. Густой снег уже смазал его следы и засыпал прижавшегося к земле юношу. Громко подвывал на одной ноте раненый пулей в живот Тайгер, матерился Гранд – пока не получил прикладом автомата в зубы. Джонни не было сегодня в штабе, ему повезло…

"Зачем Тайгер так громко воет? – стучало в голове. – Я ему нос сломаю, если он сейчас же не заткнется".

Вот только Стек сам был в шаге от того, чтобы завыть. От безнадежности, от страха, от боли в сломанной во время прыжка из лестничного окна третьего этажа руке – и как он ухитрился повредить руку и не переломать ноги? Страх отупляющей волной накатывал на его разум, лишая способности думать.

"Тайгер, сволочь, заткнись!"

Глухо щелкнуло – и Тайгер вдруг заткнулся. Стас заскулил – тихо, неслышно.

Зачем возиться с раненым бандитом? Проще пристрелить. Никто не будет разбираться, а врачи только спасибо скажут, им меньше работы.

"Тайгер!!!"

Перед глазами вставали лица "неразлучной парочки", Тайгера и Севы. Жизнерадостные ребята, бывшие спортсмены, не курили, не пили и никогда не употребляли наркотиков. Больше всего на свете мечтали выбраться из трущоб. Выбрались… на тот свет.

Мать умерла слишком давно, а отец просто как-то незаметно исчез из жизни Стаса, чтобы тот успел понять, что такое смерть тех, кто тебе не безразличен. Юноша видел смерть, видел так близко, что был уверен – он знает о ней все. Он убивал – прямо или косвенно, как скончавшегося на следующий день после тех новостей Лимонова. Он видел, как умирает подстреленный в стычке двух банд молодой парень. Но сейчас, впервые жизни, на глазах Стаса убивали его друзей, людей, которые доверили ему жизнь.