Алексей Степанов - Дезертир

— Что значит: не может ходить? — не понял Никита.

— Поломала им Зона ноженьки, вот и не могут! — Обняв бутылку, Паля уселся на землю. — Ты поглядывай, Каша… Боятся. Аномалий боятся, да и просто тварей. Отведи их в сторонку, брось там — пропадут. Лягут, калачиком свернутся и будут смерти ждать. Не люди, обрубки…

— А ты?

— Я могу ходить. И их за собой вожу, как детей.

— Не пойму я… — сморщился Никита. Слишком много загадок, недоговоренностей и слишком хочется спать. — Малек ведь ходит?

— Он только с Сафиком ходит. Сафик — проводник. А сам по себе Малек только вокруг дома бродить может, и то после того, как мы проверим территорию. Боятся. Вон, видишь круг?

Паля указал себе за плечо. Примерно на середине пути к дому Никита различил прежде не замеченный размытый круг, намалеванный на траве красной краской.

— После одного выброса там комариная плешь завелась. Так они не могли ходить, пока я не очертил им ее. И болты у каждого в кармане, а все равно… Обрубки. Лучше уж, как я, на одной ноге, чем вот так.

Никита даже потряс головой, надеясь, что хоть так в нее что-нибудь войдет. Какие болты? Чушь.

— Что такое комариная плешь?

— Совсем ты занятный парень, Каша, совсем занятный… — скорее простонал, чем сказал Паля. Он уже и глаза закрыл. — Гравитационная аномалия. Ступишь в такую — кости переломает. А то и убьет. Почувствуешь себя на Юпитере, хех…

— Ты не спи! — попросил Никита. — Мы ведь на посту все же.

— Я не сплю. Я никогда не сплю, вот такая у меня особенность… — Паля всхрапнул. — Значит, говоришь, что сбежал сюда?

— Ну да.

— Пожалеешь.

— Уже пожалел, — признался Никита и задал самый главный вопрос: — Как отсюда выбраться, Паля?

— Есть способы, — кивнул проводник. — Есть. Но мы про это потом поговорим. Еще не время.

— А когда будет время?

— Вот-вот. Я же не зря этих тварей пристрелил. Я ничего зря не делаю, такая вот особенность…

Голова Пали упала на грудь. Перепугавшись не на шутку, Никита осторожно потряс его за плечи.

— Паля, не спи! Лысый дошел почти! Поговори с ним!

Это подействовало. Да еще как: Паля резко открыл глаза, совершенно трезвые, и подмигнул.

— Тащи его сюда, Каша!

Бомж, то ли не замечая окопчика с торчащими на три стороны пулеметами, то ли погруженный в свои мысли, уже почти прошел мимо.

— Лысый! — позвал Никита. — Иди к нам!

— Каша! — обрадовался ему старик. — Живой! Я же говорил: твоя беда не скоро придет.

Бомж подковылял к посту и свалился вниз, прямо на Палю. Тот отпихнул его в сторону, заодно съездив по зубам.

— Ну, рассказывай!

— Хорошо, — начал старик, утирая кровь с разбитой губы. — Тепло. Птички везде. Около забора волки бегают, резвятся. Охотятся, значит…

— Там две девушки лежат убитые, — прервал его Никита, потому что Паля, казалось, слушал этот бред с интересом. — Ты еще смотрел на них.

— Точно! — удивился Лысый и посмотрел на Никиту с каким-то суеверным ужасом. Будто вот-вот скажет: «Твоя шаман, однако!» Но вместо этого бомж полез в карман пальто и вытащил окровавленный голубой лоскут. — Смотри, что я принес.

— Дай-ка!

Паля выхватил находку, поднес к лицу. Никита снова почувствовал дурноту, а Паля, словно специально, не удовлетворился обнюхиванием и лизнул ткань.

— Люди, — удивленно сказал он.

— Люди, — повторил Лысый. — Женщины. Мертвые.

— Да уж точно не живые! Но — давно ли?

Никита встал, чтобы отдышаться. Заодно и осмотрелся. Никого. Выспаться бы да проснуться в казарме, а не в этом кошмаре.

— Они давно мертвые, — продолжил Лысый. — Давно-давно. Год или больше.

— Откуда знаешь? — быстро спросил Паля.

— Знаю.

Паля встал, долго смотрел в сторону поселка, не спеша вытирая окровавленные пальцы о штанину.

— Я ничего не понимаю, — сказал Никита. — Паля, объясни мне, что происходит.

— В том-то и штука, парень, что объяснить это невозможно. Можно только понять. — Паля совершенно протрезвел. Притворялся? — Вот Лысый говорит, что девки те были мертвые. И скорее всего, так и есть. Если Зона не дожгла человека, то странные вещи с ним случаются… Да, Лысый?

— На Зоне странного нет, — проскрипел старик. — У этих женщин глаза выклеваны. Давно.

— Во! — Паля вытянул вверх палец. — Вороны им глаза склевали, а они бродят, и кровь в них течет. Но мертвые. Как это объяснить, Каша? Никак. Вот что, идем-ка туда.

— Червь же не разрешил! — Никита оглянулся на дом. С крыши ему снова помахал Принс. — Паля, не надо!

— Идем!

Проводник с трудом выбрался из окопа, закинул на плечо свой автомат и отправился к поселку, приглашающе махнув Никите рукой. Никита тоже вылез на бруствер, опять оглянулся. Принс на крыше хохотал.

— Что за идиоты! Паля!!! Вернись!

— За мной, Каша. Прикрой спину.

Проводник не останавливался, и Никита побежал за ним, продолжая оглядываться. Из дома выскочил Лопата.

«Ну вот пусть он Палю и вернет, — решил Никита. — Мне по сроку службы драться с ним не положено».

Однако оглянувшись еще через полсотни метров, он увидел, что Лопата наблюдает за ними из окопчика, устроившись за тем самым пулеметом. Идти стало неуютно, теперь Никита чувствовал между лопаток огромный ствол.

— Паля, ну давай вернемся! — почти проскулил он.

— Спокойно, парень. Я же проводник. Все будет хорошо… — Паля остановился перед одиноким кустиком. — Ты не помнишь, Лысый его справа или слева обходил?

— Не помню.

— Слева, — решил Паля и продолжил путь. — Все будет отлично, парень. Главное — прикрывай мне спину и не забывай за свою поглядывать. Ты же слышал, что тебе бомж сказал: твоя беда далеко. Будешь жить, значит.

Никита только вздохнул и снял с плеча автомат.

Крысы попытались дать им бой. Никита на последствия устроенной Палей мясорубки старался не смотреть и заметил их, только когда подошли вплотную. Не менее десятка серых тел, столько же длинных, испачканных в крови розовых хвостов и злые морды с горящими красными глазками.

— Кыш! — Паля выдернул из кобуры «хай пауэр», почти не целясь дважды выстрелил. — Ну-ка отошли все на пять минут!

Пули отбросили крыс в сторону. Одна была еще жива и пронзительно заверещала. Сородичи запрыгали, но уходить не торопились. Никита заметил, как из какой-то щели вылезла еще одна тварь.

— Паля, у них тут логово, наверное!

— Да наплевать. Кыш! Спину держи, с крысами разберемся.

Никита послушно отвернулся. Еще три выстрела. Визг.

— Вот, молодцы!

Паля спрятал «браунинг» и, не обращая внимания на злобно скачущих в стороне крыс, присел на корточки над растерзанной пулями девушкой. Всюду кровь, внутренности. Никита задел что-то ботинком, опустил глаза и с ужасом увидел оторванную по локоть руку. Сразу заметил, как много мух, какой тяжелый запах вокруг. Чтобы сдержать рвоту, Никита прикрыл глаза. У далекого окопчика стоял Червь и в бинокль наблюдал за развитием событий.