Алексей Степанов - Дезертир

— Бугра я вашего пришил, что ли?

Погон понял, что ограде долго не выдержать. Что ж, с кабанами предстояло теперь разбираться людям Клоуна, что придут на сигнал «спасателя». Обежав дом, он снова перемахнул ограду, второпях разорвав штанину, и со всех ног кинулся в лес.

На его счастье, чернобыльские кабаны отличались злобным нравом, но никак не умом. Твари кидались не только на ограду, но и друг на друга, то и дело раздавался визг укушенных, рвались толстые бока под ударами заостренных копыт. Довершили сумятицу четверо стрелков, присланных Клоуном. Люди тут же открыли стрельбу по стаду, а кабаны, продолжая давить друг друга, не сразу заметили обидчиков. Потом мутировавшие животные бросились в бессмысленную атаку, стрельба в лесу раздавалась еще долго.

Все это заняло достаточно времени, чтобы Погон, дважды едва не угодив с разбега в аномальные зоны, снова оказался возле разбитого шоссе. Теперь он пошел вслед за Норис, так же, как и девушка, стараясь не показываться на открытом пространстве.

«Я убийца, черт возьми! — удивлялся себе Погон, но вместо раскаяния в душе поселилось злое веселье. — Вот они, головорезы, — взяли меня, как же! Крутые перцы, но выигрывает тот, кто не испугается и начнет пальбу первым!»

Его начал разбирать истерический смех. Чувство самосохранения заставило отойти от шоссе и присесть перекурить, ведь нельзя бродить по Зоне в таком состоянии. Судьба тут же подкинула новый повод успокоиться — тонкую проволоку, обмотанную вокруг ствола молодого деревца. Погон и не заметил бы ее, если бы не висящая на ржавой металлической нити веточка.

Любопытства ради он подошел и, приглядевшись, рассмотрел нехитро устроенную растяжку. Старую, всеми, наверное, забытую, но упорно ждущую жертвы.

«Тот, кто ее ставил, наверное, уже мертв, — подумалось Погону. — И я буду мертв, если не перестану носиться, как конь. Никакой детектор о мине не предупредит, а этого дерьма в Зоне должно быть полно. Но чтобы не бегать, надо лучше думать… А я даже не знаю, куда иду».

Он, стараясь шагать по своим следам, вернулся к облюбованному пеньку и снова сел, обняв «калашников». Мысленно перебрал знакомых. Большинство уже мертвы, Док затерялся где-то у Клоуна, а Норис и вовсе птичка не его полета, если на нее такие охоты устраивают.

«Те двое ушли незадолго до появления Шульца и Мессера, — вспомнил он. — Должны были слышать стрельбу. Странно, что не вернулись. Или вернулись?»

Погон еще ночью обратил внимание на способность преследователей Норис передвигаться бесшумно. Да и незадачливый Пилот вырос словно из-под земли… Такие парни вполне могли подкрасться вплотную, увидеть, что разборка их не касается, и так же тихо уйти.

Разболелась ранка на щеке. Опасаясь заражения, Погон осторожно потрогал ее пальцами, но не обнаружил даже припухлости, только полосу рубцующейся ткани. Довольно длинную полосу.

«Хоть бы зеркало у кого одолжить! — Он привстал, взглядом поискал лужи. — А что, если за мной и сейчас кто-нибудь следит? Ни в чем нельзя быть уверенным».

Он снова сел, выкурил еще одну сигарету, надеясь, что сумятица в мыслях прекратится, но из головы не шли бесшумные, невидимые преследователи.

«Паранойя какая-то! — Погон потер Ноющую щеку и решительно пошел к растяжке. — Взорвусь из-за этого идиотизма, но надо же хоть что-то сделать!»

Стараясь выглядеть со стороны естественно, он перешагнул через проволоку. Глазами Погон наскоро проверил видимое пространство леса перед собой.

«Ну, если там что-то есть — хана мне…»

Он побежал что есть ног, необходимо было напугать воображаемых преследователей. Если они рядом — пусть тоже бегут, пусть станут невнимательны и ненароком проверят, работоспособна ли еще старая ловушка.

«Хотя это глупо, глупо! Да и не могут такие следопыты не заметить, что…»

Взрыв. Погон кубарем полетел с ног, хотя от осколков его надежно защищала стена деревьев. Переждав несколько секунд, до смерти перепуганный бегун занял позицию за деревом, выставив навстречу врагам ствол «калашникова». Страх, еще более сильный, чем разыгравшаяся перед этим паранойя, вдавил его в мягкую землю.

И тогда он услышал, как кто-то скулит. Почти тут же кошмар рассеялся, настолько быстро, что Погон даже рассмеялся. За ним гнался всего лишь какой-то мутант, мерзкое порождение Зоны, а вовсе не люди!

— Какое облегчение! — передразнил Погон сам себя. — Неужели не все равно, кто голову оторвет?

Он заставил себя подняться и на дрожащих ногах вернулся к растяжке. От места взрыва отползала большая черная собака. Та самая тварь, что убила Пилота, та, от кого бежали кабаны. Теперь у нее был перебит позвоночник, мутант полз и скулил, как щенок, волоча по траве серые кишки.

Услышав выстрелы, Погон даже испугался — не сразу понял, что стреляет он сам. Остановился, только разнеся на куски мерзкую голову чудовища. Сильно кольнула щека и тут же прошла, хотя до этого болела постоянно.

— Вот какой я молодец… Мое же умопомрачение меня и спасло… — Погон привалился плечом к березе, сменил рожок. — Надо срочно к кому-то пристать, где-то отлежаться. Иначе я свихнусь окончательно. Вот так, наверное, и становятся бомжами…

Он снова вышел к шоссе и увидел фигуру в черном пальто, медленно бредущую через луг от гаражей. Сверкала на солнце обширная лысина, развевалась седая борода.

«Ну что тут сказать? Легок на помине!»

Лысый шел зигзагами, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на небо. Еще задолго до того, как бомж подошел к лесу, Погон услышал его монотонное бормотание, разобрав даже любимое словечко: «Зона». Ни одна тварь не появилась за это время поблизости, ни в одну аномалию бестолково бредущий сумасшедший не угодил.

«Везет же дуракам!» Погон сплюнул, но тут же вспомнил, что ему самому тоже удивительно везет.

— Лысый! — позвал он бомжа, когда тот выбрался на шоссе, явно собираясь двигаться куда-то на восток. — Иди сюда, это я!

Бомж замолчал, испуганно оглянулся и вдруг побежал прочь. Погон, отчаянно ругаясь, в несколько скачков догнал его и затащил за деревья.

— Не узнал, что ли! Это я, По… Ну, Каша, помнишь такого?

— Каша не такой! — буркнул бомж, отводя сумасшедшие глаза. — Нет больше Каши, недолго имя его жило… А сам он живой, его Зона любит.

— Это я, дурак, я!

Погон похлопал себя по карманам и нашел зажигалку, бесполезную вещицу, которую все таскал с собой, словно талисман.

— Вот, видишь? Это ты мне дал!

— Жак… — успокоился Лысый и тут же загрустил. Он повертел в руках смятую зажигалку, даже понюхал. — Жак. Мой друг. Зона его любила, забрала.

— Хорошая любовь! — хмыкнул Погон. — Ты куда идешь-то?

— Туда. — Бомж показал пальцем. — Кушать хочу.