Ф. Ришар-Бессьер - Война богов

Он опять внимательно посмотрел на меня, чтобы понять, слежу ли я за его объяснениями, но мне было пока все достаточно ясно, и он продолжал:

— В намерения этих последних входило завладеть нашей мощью, чтобы временами, возвращаясь на Землю, давать свободу своим варварским инстинктам. И тогда мы пошли на последнюю жертву: мы разрушили Врата. За исключением одних. Одних-единственных. Терпиане об этом не знали.

— Но почему же вы сами не пользовались этими Вратами?

Меркурий пожал плечами и развел руками.

— Все сведения о пользовании ими затерялись во мраке времени, и только о самом проходе глухо говорилось в легендах. Были утеряны все планы. До сих пор мы не знаем, где же эти Врата расположены. Нужно было, чтобы появились вы в священной одежде и напомнили о древних преданиях, в которые многие уже и не верят вовсе.

— Расскажите мне, что говорится в преданиях относительно священной одежды.

— Она якобы принадлежит одному из наших богов. Ценность ее в том, что она придает неуязвимость Великим Высшим. Но история ее создания не дошла до наших дней. Одеяние это должно было оставаться у Врат Времени. У последнего прохода. Потому что когда-то должен был прийти бессмертный герой, чтобы отомстить за наш народ и спасти его от зла.

На мой взгляд, речь шла о какой-то трансформации легенды об Ахилле. [14] В греческой мифологии — один из величайших героев Троянской войны. Его мать — богиня Фетида — выкупала его в водах подземной реки Стикс, чтобы сделать неуязвимым. Не омытой осталась только пятка, за которую она его держала. Да и как иначе можно было все это истолковать?

И вот теперь миф об Ахилле воплотился в моей личности. Эта мысль как-то странно отозвалась в моем мозгу, хотя я и пытался успокоить себя тем, что стал жертвой каких-то невообразимых совпадений.

С полной безнадежностью я спросил:

— Ну, а сами-то вы верите, что я являюсь воплощением этого знаменитого воина-героя?

Меркурий долго с улыбкой смотрел на меня и наконец ответил:

— Трудно лишить народ его столь древней веры.

— Но я-то явился сюда для спасения не вашего народа, а своего мира. Понимаете разницу?

— Во Вселенной все взаимосвязано. То, что разъедает ваш мир, наносит вред и нашему. Вам предстоит обнаружить источник и происхождение зла.

Я был обескуражен этим замечанием и воскликнул:

— Но ведь я простой смертный!..

— Наши боги были такие же, как и вы, — возразил он, — но они продолжают жить в легендах. Вот вам и пример бессмертия…

— Но скажите, неужели ничего не изменилось в вашей социальной организации с самого момента возникновения?

Он удивился и широко раскрыл глаза.

— Абсолютно ничего. Согласно высшему предопределению, среди нас сохраняется группа лиц, располагающих всеми качествами и, если хотите, характеристиками соответствующего божества или героя, память которого мы чтим. Сохраняются все ритуалы и обычаи нашего народа, как они предусмотрены в Хартии Согласия.

Теперь я понял суть мира, в который попал. Все было просто копией или, точнее, имитацией, со всеми лжебогами, придумавшими самих себя и являющимися пленниками традиций, рабами давних принципов и даже событий, которые им нравилось повторять бесконечно.

Меркурий опять задумался, потом заговорил:

— Благородный чужеземец, почему бы вам не заключить с нами союз? Опасные секреты, расположенные за Вратами Времени, могут одновременно излечить ваш мир от зла и спасти мой от деспотии терпиан. Объединим же наши усилия и будем действовать по единому плану…

Он порывисто протянул мне руку, и я почувствовал, что не имею права отказаться от союза, который он мне предложил.

— Согласен, и попытаюсь проводить вас туда, где находятся Врата.

— Следует прибыть к ним раньше терпиан, ибо я не сомневаюсь, что они могут пересечь порог. Сейчас посоветуюсь с Юпитером и попрошу его срочно созвать Совет.

Он уже собрался было выйти, когда в саду появился стражник, бегущий к нам со всех ног.

— О светлейший! — закричал он, обращаясь к Меркурию. — Терпиане в городе! Они узнали о появлении чужеземца и хотят его схватить. Меня послал Юпитер с просьбой, чтобы ты спас пришельца от их когтей.

Мгновенно обернувшись, Меркурий схватил меня за руку.

— Быстро уходим! Надо же! Эти негодяи срывают наши планы. Нельзя терять ни минуты. Пройдем через подземелье, которое ведет к Олимпу, а там незаметно скроемся…

И он потащил меня за собой в глубь дворца.

Мы бегом спустились в подземелье, о котором говорил Меркурий. Я почти наступал ему на пятки.

Проход был сырым и узким. Оглядываясь по сторонам, я лихорадочно соображал, смогу ли один потом выбраться отсюда.

Впрочем, разве это было самое главное? Меркурий шел, не колеблясь, к точно намеченной цели, как будто его вела некая нить Ариадны, [15] В греческой мифологии — дочь критского царя Миноса и Пасифаи. Спасла Тесея из лабиринта при помощи нити, прикрепленной к входу. и через некоторое время мы выбрались на свежий воздух за пределами города.

Колесница уже ждала нас, и Меркурий жестом призвал меня садиться, бросив мешочек с деньгами вознице. Молодой единорог, запряженный в коляску, взял с места в галоп, а я указывал направление.

Во время движения ничего особенного не привлекло нашего внимания. Единственно что я понимал, — ключ к тайне должен находиться где-то поблизости. Это чувствовалось и по намекам старца, с которым я встретился, прибыв в этот мир.

— Полагаю, что этот почтенный старец обо всем догадывался, — доверился я Меркурию. — Помню, как он внимательно смотрел на меня, словно читал мои мысли… И он сразу же обратил внимание на кольчугу, в которую я был одет.

— Я знавал Мелкора, — заметил Меркурий. — Он великий мудрец. Но скажу откровенно, что нет никого более глухого и более немого в отношении к другим, чем эти сыны Минервы… [16] В римской мифологии — богиня мудрости. Для них все хорошо и правомерно…

А я между тем продолжал:

— Вполне возможно в таком случае, что он не только видел терпианина, но и знает, каким способом тот проник во Врата. Почему бы нам не попытаться расспросить его?

Меркурий скорчил гримасу и нервно подхлестнул единорога.

— Ну что ж! Отправимся к нему, пока смерть не скосила его… Но лично я полагаю, что это все напрасно.

Сказав это, он повернул колесницу к священным горам.

Пала ночь, и мы вынуждены были удвоить осторожность, двигаясь по узкому ущелью. Меркурий своим мощным голосом не переставал взывать к Мелкору. Но ответа не было.

Тут я обратил внимание на следы, терявшиеся в скопище скал, и указал на них Меркурию. Мы были на верном пути.

Оставив колесницу, мы пешком направились к вершинам, где должно было находиться убежище старца, но когда поднялись на небольшое плато, то сразу заметили очертания темного тела, лежащего в пыли.