Антон Медведев - 2012. Хроника апокалипсиса

Разумеется, веревка была не совсем простая — пришлось изрядно потрудиться, чтобы придать ей нужные волшебные свойства. Зато в итоге она, как фитиль, начала исправно поднимать воду к фляге. Но, в отличие от обычного фитиля, она не только поднимала воду, но и позволяла ей стекать во флягу. Небольшое нарушение привычных физических законов привело к тому, что этот механизм заработал, — глядя на то, как с конца веревки во флягу стекает тонкая струйка воды, Алексей ощутил подлинный восторг.

— Молодец! — похвалила его Ольга. — Я знала, что ты справишься.

— Знаешь, это настоящее чудо, — сказал Алексей, глядя на постепенно наполняющуюся флягу. — То, чего просто не может быть, что противоречит всем физическим законам.

— Но все-таки оно существует и прекрасно работает. Это и есть новый мир, Алеша! — Ольга потянулась к нему и поцеловала, ее глаза сияли. — У меня для тебя сегодня есть еще одна новость.

— Какая? — поинтересовался Алексей, думая о том, что веревку надо будет непременно пропустить внутри трубы.

— У нас будет ребенок! — прошептала ему на ухо Ольга, приподнявшись на цыпочки.

— Что? — Алексей удивленно взглянул на нее. Потом, когда до него окончательно дошел смысл ее слов, подхватил Ольгу на руки и закружил в радостном танце.

Было раннее утро. Лежа рядом с тихо посапывающей Ларисой, Чилим с тоской думал о том, что вот-вот зазвонит будильник, ему придется подняться и уехать. И так каждый раз — ему снова и снова приходится уезжать. Почему, зачем? Неужели он не может остаться здесь навсегда?

Чилим попытался вспомнить, когда и где ему было в последний раз так же хорошо, как здесь. Наверное, тогда, когда он был еще мальчишкой. Лето, до школы еще далеко. Он просыпался, с удовольствием вспоминал, что ему никуда не надо идти. Переворачивался на другой бок и снова с удовольствием засыпал…

Он тихонько вздохнул. Да, тогда было совсем другое время. Чистое, светлое. Безоблачное. Но потом он повзрослел, и все изменилось. Армия, драка. Несправедливое обвинение и полгода дисбата. Оттуда он пришел уже совсем другим. Каким — другим? Ожесточенным. Жизнь впервые макнула его лицом в грязь, и это было только начало. Дальше тоже была только грязь, грязь, грязь. Временами кровь. Почему так получилось? Этого он не знал и сам…

Затрещал проклятый будильник. Он стоял у изголовья Ларисы, поэтому Чилим не мог до него дотянуться и придушить. Пришлось ждать, пока он замолкнет сам…

Лариса открыла глаза, взглянула на него. Улыбнулась, затем сладко потянулась, бесстыдно демонстрируя обнаженную грудь.

— Пора? — тихо спросила она.

— Пора… — с тоской отозвался он.

Как обычно, она приготовила ему завтрак, затем проводила до машины.

Открывая дверцу джипа, Чилим взглянул на девушку. Лариса стояла, глядя на него с легкой улыбкой. Но улыбка была пустой, ненастоящей. Там, за ней, скрывалось что-то совсем другое, и он не сразу понял, что именно. Боль, грусть, отчаяние. И бесконечное одиночество.

Он смотрел ей в глаза — и не знал, как поступить. Он не мог остаться. И понимал, что не может уехать.

Вместо того чтобы сесть в машину, он подошел к Ларисе.

— Сейчас мне надо ехать, я не могу остаться. Когда я приеду снова… — Он на секунду замялся, — Когда я вернусь, примешь меня? Позволишь остаться у тебя — навсегда?

В лице Ларисы что-то дрогнуло. Затем ее глаза наполнились слезами.

— Не плачь… — Чилим осторожно обнял ее, — Не надо…

Она не могла сдержать слез. Всхлипнула, вытерла их ладонью. Взглянула на него.

— Я буду тебя ждать, — сказала она. — Столько, сколько надо. Но если ты не придешь, если ты меня обманешь… — Она снова всхлипнула.

— Я вернусь. Обещаю.

Лариса уже не сдерживала слез. Плакала, уткнувшись ему в плечо, он гладил ее по волосам. Что-то говорил, но все это было уже неважно. Она — с ним. И нет для него в целом мире никого дороже.

Чилим гнал джип и думал о том, что произошло. Не произошло — происходит. С ним, с этим миром. Еще месяц назад он и подумать не мог о том, чтобы уйти из банды. Вчера еще не думал об этом, сам с презрением смотрел на того слабака, что вышел из строя и положил автомат. Но вот прошли сутки, и он уже смотрит на все совсем другими глазами…

А может, он ошибается? Уйдет он из банды, и что? Там у него есть все, ему не надо думать о завтрашнем дне. Если он уйдет, все изменится. Придется горбатиться изо дня в день на огороде, убирать за свиньями… Этого ли он хочет?..

Через дорогу, прямо перед джипом, пробежал заяц, заставив Чилима выругаться. В сознании царил хаос — что делать, как поступить? Может ли он предать их братство?

Нет. Но может ли он предать Ларису? Он снова вспомнил ее глаза.

— Проклятье… — процедил Чилим, с ужасом понимая, что сам загнал себя в угол. — Не надо было давать ей никаких обещаний…

Он приехал за полчаса до построения. Успел переодеться, проверить оружие. Потом зашел к Павлу.

Павел чистил пистолет, сидя за столом.

— Ну как ты тут? — спросил Чилим.

— Нормально… Прошвырнемся, развеемся, — Он задумчиво взглянул на Чилима: — Что хмурый такой — бабы достали?

— Есть немного… — кивнул Чилим.

— Ничего, скоро у нас все наладится, — пообещал Павел. Собрав пистолет, спустил курок, вставил обойму. — Будем строить свою республику. Свободную, независимую. Со своей валютой.

— И зачем нам это? — поинтересовался Чилим.

— Долго мы так все равно не протянем. Людям нужен порядок, хоть какая-то видимость закона. Деньги нужны. Все это мы им дадим.

— Но сначала заберем все то, что у них еще осталось? — Чилим приподнял брови.

— Не нравишься ты мне сегодня, — заявил Павел, — Вижу, пропаганда Бурята и на тебя подействовала. Тоже хочешь собственный домик с чудесным садом и бабой в кровати?

— А в этом есть что-то плохое?

— Дурак ты, Чилим. Ты просто не все знаешь — очень скоро весь этот бардак закончится. Не будет больше ни чудесных садиков, ни растущих на глазах арбузов. Все станет как прежде. Есть те, кто об этом позаботится, ясно?

— И кто же они? — поинтересовался Чилим.

— Я не могу пока об этом говорить — дал слово. Подожди несколько дней, и ты сам все увидишь.

— Ладно, — пожал плечами Чилим. — Подожду…

— Вот и хорошо. Идем…

Дорога заняла почти три часа. Здесь они еще никогда не были, поэтому при въезде в первое оказавшееся на их пути село проявляли осторожность — не хватало еще, чтобы их встретили огнем. Но все обошлось, в село они въехали совершенно свободно. Вид села тоже радовал — чистое, ухоженное. Словно и не было здесь никакой катастрофы. Цвели деревья, зеленели огороды. На лугу близ реки паслись коровы.

— И кто вы такие? — спросил какой-то сгорбленный дедок, когда машины боевиков остановились на центральной улице и Павел первым вышел к начавшим собираться на шум людям.