Игорь Подгурский - Последний резерв

Единственного часового обнаружил и бесшумно снял бортстрелок. Попросту заколол копьем. Он любовно вытесал его из длинной жерди, пояснив:

— Пулемет иногда клинит. Перекашивает ленту! А мне нужно безотказное оружие, что всегда под рукой. Мне так посоветовала теща.

Темнота плотно обступала со всех сторон. В неверном свете звезд скорей угадывались, чем виделись призрачные силуэты солдат, подкрадывавшихся к лагерю.

До разведчиков доносились неразборчивые обрывки разговоров. Характерные щелчки свидетельствовали о том, что кто-то снаряжает магазин патронами. Спецназовцы не спеша окружали лагерь партизан, готовясь к стремительной атаке. Работа привычная, ничего нового.

Но все могло сложиться по-другому. Они не заметили колониста в «секрете». Проморгали. На их счастье, колонист сам выдал себя.

Часовой шевельнулся, меняя позу. От того, что он долго неподвижно стоял, прислонившись к дереву, затекла спина. Под его ногой хрустнула ветка. Летчик оказался к ночному стражу ближе всех. Стрелять было нельзя. Нож висел на ремне неудобно, прикрытый прикладом пулемета. Бортстрелок ударил копьем почти наугад, ориентируясь на звук. Копье вошло в бок часовому, почти пронзив туловище насквозь. Острие пробило оба легких. Часовой силился крикнуть, чтобы предупредить товарищей, но губы лишь выдували кровавые пузыри.

Вынырнувший из темноты сержант подхватил колониста и, зажав рот ладонью, бережно, словно ребенка, уложил на землю. Без звука. Ни шума, ни пыли.

Обернувшись, заместитель командира группы одобрительно ткнул летчика кулаком в бок. Неплохо для новичка в джунглях. Очень неплохо. Так держать!

До этого бортстрелок мог похвастаться лишь десятками тысяч патронов, выпущенных по джунглям с заоблачной высоты. Он вел огонь, ориентируясь по данным датчиков тепловизора, подвешенных под днищем и на крыльях аэробота. Мельтешение оранжевых пятен на экране, расчерченном сеткой координат, могло означать в равной степени как человека, так и крупное животное. Сверху не видно, по кому стреляешь. Профилактический огонь по джунглям носил скорее психологический характер и на общий расклад сражения повлиять не мог.

Форма солдат Содружества была пропитана спецсоставом и отметок на тепловизоре не давала. Вопроса с определением «свой — чужой» перед летчиками не стояло. Есть засечка, огонь!

Сейчас бортстрелок, упершись ногой в труп, дергал на себя древко. Наконец копье поддалось и, противно хлюпнув, вышло из тела.

Тем временем спецназовцы, рассыпавшись волчьей стаей, окружали партизан. Замкнув кольцо, они синхронно двинулись вперед, выбирая цели так, чтобы не мешать соседу. Никто не должен был вырваться живым за смыкавшийся круг.

Через несколько минут все было кончено. Ни один повстанец не ушел.

Спящих в палатках партизан втихую прирезали. В темноте чуть не вышла досадная накладка. Четыре человека спали отдельно, в прочном загоне из веток толщиной в руку. Оказалось, что свои. Они попали в плен после разгрома тыловой колонны из нескольких машин. Везли продукты и топливо, очутились в клетке. Приехали, называется.

Пустить в расход или обменять невезучих тыловиков не успели. Разведчики оказались и здесь первыми.

— Смотрите-ка, они не прикончили пленных и даже не пытали, — произнес сержант, сбивая прикладом замок с клетки. Получилось с первого удара.

— Наверное, это значит, что они тоже люди, — заметил лейтенант.

Слово «сарказм» не входило в словарный запас его заместителя.

— Возможно, но им, похоже, доставляет удовольствие звериная жизнь в лесу.

— Как и нам, — буркнул Райх. Излишняя болтливость подчиненного начинала его слегка раздражать.

Пока остальные шарили в палатках и по лагерю, Асмус переговорил с одним из пленных. Рослый малый с бегающими глазами оказался водителем топливовоза. Успел выпрыгнуть раньше, чем тот полыхнул гигантским факелом. От него до сих пор пахло гарью.

Топливовозы были мощными четырехосными грузовиками. Вытянутые баллоны цистерн закрывали от пуль и осколков защитные экраны. Иллюзорная преграда для чего-либо более крупнокалиберного. При любом нападении на армейские колонны наливники подбивали первыми. Из-за противопульных щитов четырехосные машины напоминали формой вытянутые гробы на колесах. Темно-зеленая окраска только усиливала мрачное сходство. За водителями этих катафалков сразу же закрепилось прозвище «зажигалки».

В ответ на вопрос, где они угодили в засаду, водитель ткнул грязным пальцем в подсвеченную рассеянным синим светом карту на командирском планшете. Такой свет через пару метров уже практически не виден, и его легко спутать с гнилушкой или светлячком.

— Северо-восточнее поселка лесозаготовителей. Там еще старый карьер рядом. — Водила шмыгнул носом и пояснил: — Руду добывали. Кажись, из домов на окраине по нам стреляли. Точно не помню.

Глаза его перестали шнырять по сторонам. Он шагнул к перевернутому столу и что-то подобрал с земляного пола. «Что-то» оказалось начатой пачкой галет в зеленой упаковке из армейского пайка. Похоже, спецназовцы и партизаны питались из одного котла.

Жадно, давясь, он захрустел галетами, глотая куски, почти не разжевывая. Оголодал. Пленных кормили скудно. А возможно, и не кормили вовсе? К чему переводить еду на врага. Их никто не звал к себе в гости на эту планету.

Откинув полог, в палатку заглянул сержант, заместитель командира группы. Правая рука офицера. Спецназовцы переглянулись. Командир указал глазами на водителя. Тот уже вытряхивал на ладонь крошки, заглядывая в хрустящий пакетик. Они начинали понимать друг друга без слов.

Сержант снял с пояса кожаный мешочек и протянул оголодавшему бедолаге.

— На, пожуй, местный деликатес.

Путаясь в самодельных завязках горловины, водитель развязал мешочек и одним махом высыпал его содержимое в рот. Проглотил, скривившемуся от горечи, протянули фляжку с водой. Запить. Сами охотники уже свыклись с постоянным горьковатым привкусом во рту. По лицу «зажигалки» пробежала судорога. Казалось, его сейчас вывернет наизнанку прямо в палатке. Хотя какая разница. Они не собирались задерживаться в лагере.

У командира появилась новая цель — поселок лесозаготовителей. Они тут шарят по лесу в поисках повстанцев, а враг спокойно засел в уютных домиках поселка. Днем он добропорядочный колонист, горячо поддерживающий Содружество. Ночью достал оружие из захоронки и бьет в спину. Змеиное гнездо прямо под носом, а его никто в упор не видит. Выжечь каленым железом! Всех извести под корень! Примерно такие мысли сменяли одна другую в голове офицера.

Отряд не мог запросить поддержки главных в уничтожении поселка мятежников. Как некстати подорвался радист на мине. Хотя на войне мало что происходит кстати. Сами справимся. На руках есть козырь — фактор внезапности. Самые невыгодные шансы можно равнять в свою пользу.